Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

Повечер, загнав табун в калду [181] [181] КАЛДА - загон для скота. от ночных татей, спустив с привязи сторожевых хамок [182] [182] ХАМКА - собака. , старый и малый коневоды вернулись в своё жилище. Задымил в чувале аргал [183] [183] АРГАЛ - топливо из навоза. , пересытив землянку кизячным духом. Род наполнил чашки холодным белёсым айраном [184] [184] АЙРАН - разболтанная в воде простокваша. , выпил свою и стал готовить калью [185] [185] КАЛЬЯ - похлебка на огуречном рассоле со свеклой и мясом (рыбой). , как выучил его Беренди.

- Карас, почему не пьёшь?

- А? - встрепенулся торчин, отхлебнул из своей чашки и вновь задумался.

- Что с тобою стряслось?

- Стряслось, стряслось, - эхом повторил постаревший в одночасье табунщик. - Смерть моя ходит рядом.

Род внимательно посмотрел ему в глаза и увидел, что торчин прав. Смерть была в его глазах, и оперение пронзившей стрелы торчало из-за плеча.

- За что же тебя убьют? - прижал ладони к щекам похолодевший юноша. И тут же пожалел, что проговорился.

Старший раб даже глазом не повёл.

- Меня убьют, да, - кивнул он. - Неведомо отчего напала на табун страшная конская болезнь чалчак. Я тебе не сказал, нынче два коня пали - мерин рыж да мерин из савраса гнед.

- Что значит «из савраса гнед»? - не понял юноша.

- Ну с рыжеватыми подпалинами.

Молчание воцарилось в землянке. Лишь кипяток клокотал в казане.

- Что ж теперь делать? - обомлел Род.

Беренди взял воды в носатый, с лебединой ручкой кумган.

- Пойду Тугоркану долг отдавать, - как всегда, оповестил он, идя по большой нужде. А на сей раз, подмигнув, добавил: - Встарь, говорят, бывали кумганы серебряные!

Род продолжал варить калью. Мысли были не о похлёбке. Думалось: неужели за конский падеж невинный Карас должен заплатить жизнью? Вспомнил, как бродники подвешивают под мышки на высокой балясине и стреляют в спину. Под мышками Беренди не виделось никакой верёвки. Должно быть, милостиво прикончат, для самого неожиданно. Тугоркан - синие скулы, борода-мочало, - о коем говорят: «С ним шайтан не шали!» - допустит «снисхождение» к прежде безупречному рабу. Мрачные мысли угнетали Рода в тот день.

Вернулся Беренди, юноша уверенно объявил:

- Тебя поразят сзади ядовитой стрелой! - Он видел пятна на мёртвом лице табунщика. - Надобно нам бежать. А то и тебе карачун, и мне не уйти.

- И тебе не уйти, - как бы согласился торчин.

Хлебнув доспевшую калью, он сморщился, стал прицокивать языком с явным неудовольствием. Следом за ним Род убедился в своей поварской неудаче на сей раз.

Беренди повёл речь раздумчиво:

- Кчий с зарею узнает все. А мы будем далеко. Счастье должно быть с нами. Нынче ханич [186] [186] ХАНИЧ - сын хана. вернулся из Киева. Вкушал науку в русской столице. Мудрым стал наш ханич Итларь! Тугоркан гордый, как верблюд. Столько арзи [187] [187] АРЗИ - хмельной напиток из простокваши. будет выпито - ой-ей-ей! Кто нас заметит? Кто остановит? Все лягут тяжкими бурдюками. Арзи очень вонюча и пьяна!

Род слушал вполуха и собирался в путь. Он радовался, что бежит не один, а с многоопытным Беренди. Торчин такой же знаток степи, как Род знаток леса.

Собрав два саадака [188] [188] САЙДАК - лук с налучником и колчан со стрелами (в наборе). , набив две сумы, вывели коней - Беренди своего булано-пегого в белых пятнах, Род своего чубарого Катая. Копыта обмотали тряпьём. Ночь уже растворялась в молочном дне.

- А охотники на сайгаков нас не заарканят? - шутя напомнил Род ужасы, коими его прежде стращал Беренди.

Торчин был не изволитель шутить:

- Не бахтури [189] [189] БАХТУРИТЬ - забивать голову чем-либо, пичкать. голову заранее.

Он тихо забормотал что-то на своём торкском языке.

- Что от меня скрываешь? - полюбопытствовал Род.

- Молитву своим богам, - понурился вынужденный беглец. - Чтоб нам в Диком Поле никто не встретился.

Кони тронулись наметью, вскоре перешли в елань, затем полетели во весь опор… И степь, как изождавшаяся любовница, бросилась беглецам навстречу…

Ветер, обретя плоть, так бил в лицо, что Род отворачивался. И вдруг увидел, как солнце выпрыгнуло из окоёма, рывками полетело ввысь. День обещал быть жарким.

Катай не отставал от булано-пегого и не настигал его, как Род ни понужал своего коня. Надо бы охладить Беренди: пора сбавить бег, поискать укрытие для привала в этом голом пространстве. Вон далеко впереди темнеют заросли ханьги [190] [190] ХАНЬГА - камыш, тростник. . Катай уже сбивался на тропоть [191] [191] ТРОПОТЬ - сбивчивая нарысь, мелкий перебой. , уже харчить [192] [192] ХАРЧИТЬ - хрипло дышать. начал. В таком трудном испытании он оказался слабее булано-пегого. Расстояние между Родом и Беренди росло. А этот торчин Карас хоть и обернулся, но не убавил прыти. И вдруг пальцем тычет куда-то на восток, назад… Род тоже бросил взгляд за спину и далеко на кромке окоёма увидел чернизину [193] [193] ЧЕРНИЗИНА - предмет, чернеющий вдали. . Погоня!

Что толку пришпоривать загнанного коня! Карас оборачивается, а помочь-то не может. И вот уши юноши уловили: тонкий противный свист примешивается к свисту ветра. Почти тут же он увидел уже не в мыслях, а наяву оперение стрелы, вонзившейся в спину Беренди. Табунщик ещё какое-то время скакал с этим страшным украшением, потом похилился набок, и конь, постепенно охладив ход, стал как вкопанный.

Скоро Род спешился возле булано-пегого, заглянул в остановившиеся глаза Беренди, обнаружил пятна на его лице. Он извлёк ноги торчина из стремян и бережно уложил мёртвого на землю. Даже не разогнулся, когда всадники в островерхих шапках с меховыми опушками окружили его. Потом посмотрел на них и ни одного знакомого половецкого лица не нашёл. Это не люди Тугоркана.

- Сдавайся, русь! - гортанно крикнул самый молодой.

- Ха! Я говорил, это пленники Тугоркана, кто же ещё? - обратился к своему окружению молодой, отличавшийся от них одеждой - он был в блестящем бахтерце [194] [194] БАХТЕРЕЦ - доспех из продолговатых плоских полуколец и блях, нашитых на верхнее платье. . - Эй! - прицелился он глазами в юношу, склонённого над мёртвым товарищем. - Оставь убитого. Ты теперь наш полонянник. Я - хан Кунуй!

- Тебе меня не продавали, хан Кунуй, - спокойно возразил Род. - Езжай своим путём. А жизнь человека на твоей совести.

Всадники окружили Рода плотным кольцом.

- Взять его! - приказал хан Кунуй.

Юноша, как беспомощный цыплёнок, вертел головой по сторонам. Ни лук со стрелами, ни подаренный Беренди кривой ятаган не могли в такой тесноте послужить ему. «Охотники на сайгаков», понимая, посмеивались.

Вот взметнулся укрюк… Но в каждом мускуле Рода сидел Бессон Плешок со своей наукой. Верёвка из грив и хвостов, которая, намокнув, не мёрзнет, была перехвачена рукой юного Жилотуга и с такой силой дёрнута, прежде чем половец успел натянуть её, что тот пробкой вылетел из седла, выпустив свой шест.