Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

А Лиляна тем временем собирала «кошку», укладывала в торока, где скрипели не нужные никому ремни помочей.

- Ой, страсти какие! - боялась уколоться сенная девушка.

- Я просила за тебя, Родинька. Моей мечтой было всегда видеть тебя рядом. Ведь ты этого хотел, согласясь на батюшкино усыновление. Бедный батюшка! - закрыла она лицо руками. - Нас с Якимушкой ждала та же участь, если бы не Андрей… Он слышать не желает о тебе, бешеный ревнивец!

Род неверным шагом приблизился:

- Простимся, У ля?

- Нет, - вдавливалась она в стену. - Не подходи. Я не выдержу…

Деловая Лиляна подала ему груз, взяла за руку:

- Нам пора, Родислав Гюрятич. Я тебя проведу тишком. Будь покоен.

Последнее, что он видел, уходя: Улита бросилась на свой одр, и в ушах долго ещё звучали её глухие рыдания.

- Нынче сызнова попросила квашеной капустки, - на ходу шептала в ухо Лиляна.

- Что?.. Причём капуста? - не понял Род.

- Да при том, что моя госпожа брюхата, - объяснила сенная девушка.

Выведя несчастного через чёрный ход, чернавка было пошла к боковой калитке, Род запротестовал:

- Уйду тайным ходом.

- Не бойся, боярин, в этой калитке как раз наш Томилка бдит.

- Нет. - Он решительно отнял руку. - Меня в н ном месте ждут.

И весьма скоро пожалел, что не послушался своей проводницы.

У прикрытого лаза белела понка, обрисовывая девичью стать. Неприятно знакомым повеяло от неё на юношу. Отступить он не мог, иного пути для него сейчас не было. Решительно шагнув к подкараулившей его понке, он ждал от неё сигнала, по которому вся Андреева свора явится, откуда ни возьмись. Кто же эта шальная нюхалка?

Вплотную подойдя, он узнал Вевею.

- Здрав буди, свет мой ясный, - тихо приветствовала она ночного гостя.

- Что ж не зовёшь людей? - спросил Род.

- Был бы не один, непременно бы позвала, - сообщила рыжая соглядатайка, прежде верно служившая Кучке, а теперь, по всей видимости, Андрею.

- Не желаешь моей погибели, так позволь уйти, - деликатно попытался он отстранить её.

- Не кручинься, - взялась утешать Вевея. - Зеленоглазая злица жаждет тебя по-прежнему. Да не тобою, другим она подевичена и после посяга пребывает под чарами Андреева первомужества. Не понять тебе этого бабьего состояния.

- Отчего ж не понять? - все-таки оттёр он от лама докучливую рыжуху, - Досачиваюсь…

Прощай, голубь мой серебристый, - вдруг уколола его поцелуем в щеку Вевея. И, уже оттолкнутая возмущённым Родом, тихо хихикнула, грозя пальцем: - Помни: я-то с тобой не навек прощаюсь.

Ловкой ножкой выбила она перед ним тесный лаз.

Оказавшись за тыном, он шумно перевёл дух.

- Ты… один? - в нетерпении теребил его выросший как из-под земли атаман.

- Я… да, один. А она… осталась.

Уже в карети, сотрясаемый бешеной ездой и плохой дорогой, Род кратко сообщил Фёдору обо всем, что произошло в одрине.

- Так… так… - прерывал его речь Дурной. - Что ж, - подытожил он, - быть по-моему: бросаем эту украденную Шишонкой посудину на Старо-Русской дороге и - в Азгут-городок, в Затинную слободу. Там устроим смотрины.

- Нет, - твёрдо вымолвил Род. - Ты спешишь к своим братьям, а я - к друзьям в Киев. Надобно кое с кем повидаться, на столицу, кстати, взглянуть, а оттуда - на север, в гости к Господину Великому Новгороду.

Бродник то ли обиженно, то ли задумчиво промолчал. Перед тем как велеть Шишонке остановиться, хмуро изрёк:

- Приглашать - не неволить. А вот ежели на ратном поле сойдёмся… Я все ж таки к Ольговичу поведу своих братьев. А тебе отчего бы не оказаться в великокняжеских полках?.. Так вот, коли сойдёмся, давай узнавать друг друга по красному лоскуту на шапках. Не станем брать на душу братоубийственного греха.

- Я этого греха на душу не возьму, - твёрдо пообещал Род. - И никоим образом не окажусь в полках Изяслава. Более не ищу боярства. Жизни из княжеских рук мне отныне не надобно.

Путь на Киев через Козельск прямее. А Старо-Русская дорога через Смоленск даёт большую клюку, зато наезжена, безопасна. Куда было спешить Роду? В Смоленске пытался найти Ивана Берладника, да опоздал. Иван уж рассорился с тамошним князем Ростиславом, как прежде с Ольговичем. Сказали, что галицкий изгой служит теперь Гюргию, рыщет по непокорным новгородским погостам, обирает тамошних мытоимцев. Неприкаянный, неугомонный Берладник!

Миновав Городец, Род задержался в деревне Радосынь, что перед Киевом. Хотя атамановых златиков в мошне ещё было много, он продал Чалку, подарок Фёдора, местному чернедь-мужичку - пусть пашет, не поспешая, - а сам на вырученные куны купил разноцветный пояс-источень. Приличнее показалось прибыть в столицу пешком, нежели верхом на неказистой кобылке.

И вот за земляным валом - Киев, о котором премного наслышан. Прежде всего понадобилось посетить постригальню, лишь затем можно было себе позволить полюбоваться хотя бы некоторыми из шестисот киевских церквей, побывать хотя бы на одной и з восьми торговых площадей, влиться в число деловитых, равнодушных к нему нескольких сот тысяч киевлян.

С Господином Великим Новгородом Киев сравнивать было трудно. Разумеется, второй более первого и не очень-то схож с ним. Зато с маленьким Суздалем Род приметил сходство: там и тут - земляная крепость, четверо ворот, прямое перекрестие главных улиц. В Киеве - Печерский монастырь, в Суздале - Печерское подворье. В Киеве рядом с Печерским - Дмитриевская обитель, в Суздале рядом с подворьем - церковь святого Дмитрия. Из рыночных разговоров узнал, что у Киевского князя есть загородный дворец в Берестове, и вспомнил, что у Суздальского - тоже загородный, в Кидекше. Постоял перед Ярославовым княжим дворцом на горе, ну совсем как перед детинцем, господствующим над Суздалем.

Подкараулив наиболее доброго на вид парубка из дворцовой челяди, спросил, как найти подворье князя Святослава Всеволодича. Прежде всего захотелось свидеться с Нечаем Вашковцом, с Первухою Шестопёром, а уж затем - к Чекману на долгое, основательное свидание. Что с парубком? Смотрит настороженным зверьком.

- Ты кто? Ты кто?

- Я разыскиваю своих друзей из младшей дружины Святославовой, - простосердечно начал было пояснять Род.

Парубок непочтительно схватил его за грудки.

- А ну пройдём-ка! Великокняжеская сторожа выяснит, чей ты друг.

Не испугавшись, не терпя хамского обращения, Род рванулся, и клок его рубахи вместе с рукавом остался » руках ошеломлённого кощея. Ошеломлённого, потому что с треском материи мелькнул сноп неизвестно откуда взявшихся искр. Челядинец, мгновенно обретя присутствие духа, ухватил Рода за оголённый локоть, однако тут же отдёрнул руку.

- Колдун! - широко раскрыл он совсем ещё детские очи, - Колдун! Из твоего локтя нечистая сила ударила меня в руку!