Элизабет Чедвик - Величайший рыцарь

У Изабель засияли глаза.

– Это отличная новость! А кто остальные?

Он все рассказал ей, склонившись вперед и взяв ее руки в свои. Изабель обрадовалась, услышав имена. Вильгельм Бриверр, Джеффри Фицпитер и Роджер Фицрейнер были людьми такого же сорта, как и ее муж. Они пробивались в жизни сами, отличались храбростью, обладали сильным характером, и им можно было доверять. Лонгчамп тоже не был слабохарактерным и происходил совсем не из высокопоставленной семьи, но он решил стереть это пятно в биографии: он держал себя будто особа королевской крови.

– Конечно, кроме Лонгчампа, нам придется следить и за принцем Иоанном, – добавил Вильгельм. – А между ними будут возникать столкновения. Перед тем как покинуть двор, ты видела, в каком они находились расположении духа.

– Но ты справишься, – уверенно заявила она. – Сил у тебя достаточно.

– Наверное, я переживу эту бурю, не так ли?

Изабель прищурилась и решила, что в его тоне скорее звучит утверждение, чем вопрос. Он изменился за те месяцы, пока они не виделись. Муж напоминал меч, который взяли из оружейной мастерской и затачивали на точильном камне, пока край не стал голубым и острым.

Вильгельм осушил вино и отказался от ее предложения подлить еще.

– Меня вызывают в Нормандию к королю. Я должен прибыть туда до начала Пасхальной недели, – объявил он, глядя на ее живот. – Мне будет тяжело оставлять тебя.

– Тогда возьми меня с собой, – предложила Изабель.

Он уже начал качать головой, но она заговорила снова.

– Мой приезд в Стригил в октябре был правильным решением. Меня тошнило, я плохо себя чувствовала, и, кроме того, надо было кому-то из нас принять присягу вассалов. Но теперь я чувствую себя хорошо. Я хочу поехать с тобой.

Вильгельм открыл рот, но она опять не дала ему ничего сказать.

– Я смогу принять присягу и у вассалов Лонгевиля в Нормандии. Пусть теперь посмотрят на свою госпожу и на то, как она высоко ценит отца их будущего наследника.

Вильгельм задумался над этим и был вынужден согласиться. Ее присутствие в Нормандии определенно усилит его положение среди нормандских вассалов. Они принадлежали ей по праву крови.

– И дело не только в этом, – продолжала Изабель. – Я могу отдохнуть в Лонгевиле, пока ты служишь королю. А ты будешь сбегать ко мне, как только появится возможность.

Вильгельм рассмеялся и восхищенно покачал головой.

– Любовь моя, тебе следовало бы сидеть за столом на месте советника вместо меня. Я уверен, что ты бы справилась с Вильгельмом Лонгчампом.

Изабель содрогнулась.

– Наоборот, меня бы продолжало тошнить. Он напоминает мне черную волосатую мясную муху.

Вильгельм улыбнулся этому сравнению, правда, осторожно. Ему совсем не было смешно. Лонгчамп действительно напоминал черную муху, которая садится на падаль. Она раздражает, опасна и не дает передышки своим жертвам. У Лонгчампа были густые черные волосы, которые дико разрастались вокруг тонзуры, длинная черная борода и яркие черные глаза. Единственный выход – это прибить такую муху, когда она нажралась и не может взлететь.

– Он рухнет, – сказал Вильгельм. – Крах его неизбежен, и я в этом уверен, но нам надо быть осторожными, чтобы не пасть раньше него. Это напоминает турнир. Нужно, не думая, следить за своим копьем и конем и нужно знать, когда ввязываться в схватку, а когда сдерживаться.

Он отодвинул кубок в сторону, раскрыл ставни и выглянул на улицу. Там было все бело, кружились снежинки.

Изабель присоединилась к мужу и встала на цыпочки, чтобы посмотреть через его плечо.

– Хорошо, что ты успел приехать, – сказала она. – Иначе пришлось бы поворачивать назад в Глостер. Похоже, на какое-то время нас занесет.

– Я уверен, что мы найдем, чем заняться, – ответил Вильгельм и опустил руку на ее раздавшуюся талию.

Вильгельм галопом пронесся во двор в Лонгевиле, спрыгнул с потного коня, когда тот еще толком не остановился, и широкими шагами направился в дом. В его походке было что-то неистовое, поэтому слуги удивленно посматривали на него. Не обращая на них внимания, он взбежал по винтовой лестнице, чуть не подвернул ногу, но не остановился и не сбавил темпа. Грудь у него вздымалась, а в горле хрипело, когда он добрался до верхнего этажа. Там он направился по коридору к спальне, толкнул плечом дверь и ворвался внутрь.

Несколько пар женских глаз с удивлением повернулись к нему. Все были поражены таким стремительным появлением. Его жена, которую он ожидал увидеть в постели, стояла, как Мадонна, на коленях на полу и купала маленького ошкуренного кролика в небольшом бронзовом тазу. Кролик повизгивал. Распущенные волосы Изабель спускались до талии, на ней была сорочка и свободный распашон. Темно-голубые глаза округлились от беспокойства, но, увидев Вильгельма, она улыбнулась, достала кролика из таза, нежно завернула в полотенце, которое держала служанка, и подошла к мужу.

– Я говорила тебе, что будет сын, – сказала она. – Его окрестили Вильгельмом, в честь тебя. – Она опустила сверток ему на руки, а потом жестами и тихим голосом отдала несколько приказов своим служанкам.

Вильгельм уставился в лицо ребенка. Маршал находился у Ричарда, когда из Лонгевиля на взмыленном коне прискакал посыльный и сообщил, что жена родила сына и оба здоровы. Ричард ненадолго отпустил его домой, чтобы посмотреть на наследника, хотя Вильгельм все равно уехал бы – как с разрешением, так и без него. Всю дорогу сюда он скакал во весь опор, словно убегал от демонов, но, несмотря на безумную скачку, демоны все равно оставались с ним. Теперь же, когда он смотрел на розовое сморщенное личико новорожденного сына, они отступили, а Вильгельм восхищался созданием Божиим. Хотя черты лица еще не сформировались полностью, Вильгельм узнавал Изабель в бледных бровках, напоминающих пух, и маленькой ямочке на подбородке. Крохотная ручка высвободилась из-под полотенца и решительно, но бесцельно принялась махать. Вильгельм схватил ладошку и мгновенно оказался сам захвачен. Он сглотнул ком, появившийся в горле, и посмотрел на Изабель. У нее в глазах тоже стояли слезы, на губах дрожала улыбка. Вильгельм притянул ее к себе свободной рукой и поцеловал.

– Это самый большой подарок, который ты только могла мне сделать, – хрипло произнес он.

Она неуверенно рассмеялась.

– Лучше Стригила, Ленстера и Лонгевиля? – спросила она.

– Лучше, чем все они вместе взятые, – ответил он. – Ты не представляешь… – Он снова проглотил ком и взял себя в руки. – Как ты себя чувствуешь? Разве тебе не надо пока оставаться в кровати?

Он посмотрел на нее повнимательнее и увидел тени под глазами.