Элизабет Чедвик - Величайший рыцарь

Вначале люди Генриха постыдно проигрывали на поле. Вильгельм до сих пор морщился, вспоминая те дни. Дело было не в отсутствии мастерства; просто у соперников имелся огромный опыт участия в турнирах. Это были профессионалы, часть которых уже много лет занималась этим и знала все уловки, как честные, так и не очень. Надо было учиться на своих ошибках, и учиться быстро.

Вильгельм взялся за создание приличной команды для участия в турнирах, собирая людей, обладавших разными навыками и умениями. Он поставил более осторожных и надежных мужчин на фланги. Они также получили приказ следить за Генрихом. Более горячие головы или те, кто имел самых сильных боевых коней, возглавляли отряд. В центре располагались самые умелые, готовые и атаковать, и обороняться. Вильгельм заставлял рыцарей сражаться друг с другом, используя все виды оружия, тренироваться и на собственных, и на чужих конях, чтобы подготовиться к разным возможным ситуациям. Когда Адам Икебеф пожаловался, что эти занятия ниже его достоинства, Вильгельм ответил, что есть много других рыцарей, желающих пойти на службу к Генриху, которые не станут уклоняться от того, что требуется. Генрих желал блистать на турнирах, а его людей должны были это обеспечить. Икебеф метал молнии глазами, но ворчать прекратил, по крайней мере в присутствии Вильгельма.

Серьезные тренировки в зимние месяцы стали приносить плоды на следующих турнирах. Рыцари, которые когда-то смеялись над жалкими потугами людей молодого короля, теперь, потирая ссадины и синяки, и начинали их уважать. Генрих купался в лести, как кот в теплых солнечных лучах. Репутация Вильгельма среди участников турниров значительно укрепилась.

Проходя мимо шатра одного из рыцарей из Пуату, Вильгельм с Генрихом услышали, как внутри яростно спорили мужчина и женщина. Перед шатром покрасневший оруженосец проверял снаряжение и безуспешно притворялся глухим. Несколько рыцарей посмеивались и обменивались многозначительными взглядами.

– Ты, сын шлюхи, мне обещал! – женщина почти шипела от прости.

– Я говорил: если смогу, но я не могу!

– Ха, это потому, что ты потратил деньги, играя в кости с приятелями!

– Они гораздо лучше злобной суки. Шлюх вроде тебя можно покупать десятками на один пенс в любом городском борделе.

Последовал звук пощечины, потом шум драки и оборвавшийся крик.

– Иногда мои родители точно так же кричали друг на друга, – сказал Генрих, продолжая путь и качая головой. – Отец однажды сравнил мать с женой рыбака из Руана, а она ответила, что ему повезло с ее происхождением, потому что, будь она рыбачкой, она вспорола бы ему живот ножом для разделки рыбы. – Он фыркнул. – И лучше до того, как он сделал ей Иоанна и связался со шлюхой Клиффорд. – Генрих посмотрел на Вильгельма, с отвращением скривив губы. – Я никогда не ударю женщину. Бог знает, как меня иногда раздражает Маргарита. Но я никогда не стану ее за это бить.

Вильгельм с грустью подумал, что и Маргариту, вероятно, раздражает молодой муж, который часто бывает в плохом настроении и оказывается невнимательным. Временами с ним становилось очень трудно общаться.

– Как королева чувствовала себя сегодня утром, сир?

Генрих скорчил гримасу.

– Как и вчера – ее тошнило. Служанки говорят, что это прекратится на четвертом месяце. Надеюсь. Я не могу находиться в ее обществе, когда она каждые пять минут поворачивается к плевательнице, даже если она носит в животе моего наследника. Она тоже говорит, что недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы меня видеть.

Молодой король говорил недовольным и раздраженным тоном: для Генриха было крайне важно восхищение зрителей.

– Это большая арена, сир, – дипломатично сказал Вильгельм. – Ей не придется вас много видеть.

Генрих недовольно хмыкнул себе под нос.

– Вы правы, – заявил он, но таким тоном, чтобы Вильгельм понял: король лишь милостиво соглашается с ним, но его мнение не изменилось.

Осмотрев прилавки, Генрих отправился к себе в шатер надевать доспехи. Вильгельм последовал его примеру и, ожидая, пока оруженосец принесет все необходимое, мысленно готовился к предстоящей схватке. Перед его шатром Рис внимательно проверял сбрую. Его преданность Вильгельму усилилась после сообщения о смерти Ричарда де Клера. Он умер не в сражении, а от заражения крови. Причиной была старая рана на ноге, которую он отказывался должным образом лечить. Его дети, девочка шести лет и мальчик трех лет, оказались под опекой короля, и теперь их огромное наследство перетекало в королевские сундуки. Хотя Вильгельм плохо знал Ричарда де Клера, тот ему нравился, и Маршал присутствовал на поминальной службе в его честь. На Риса эта смерть очень сильно подействовала, и, стоило ему выпить лишний кубок вина, как он начинал предаваться воспоминаниям, жалеть о прошлом и пускать пьяную слезу.

Когда Вильгельм поправлял на поясе ножны, появился Вигайн с кусками холодной гусятины, завернутыми в листья лимонного дерева, буханкой хлеба, сушеными фруктами и фляжкой с вином.

– Я делал ставки с другими секретарями и писарями, – сообщил он, выставляя принесенную еду на разборный стол, который легко можно было убрать в седельные вьюки.

Вильгельм приподнял брови. Ему было интересно.

– И кто на что ставит?

– Я поставил на то, что ты и наш господин Генрих получите большую часть выкупов.

– Ты считаешь, что поступил разумно? – Вильгельм покачал головой. – Надеюсь, ты не поставил на это последнюю рубашку.

Вигайн улыбнулся.

– Я поставил две рубашки. Теперь, после того как мы начали выигрывать, я возмещаю убытки прошлого года.

– Не знаю, говорит это о твоей вере или твоей глупости.

Вильгельм развернул один из листьев и попробовал кусочек гусятины. Вигайн весело пожал плечами.

– В прошлом году я пребывал в унынии, но потом увидел, как ты ежедневно тренируешь рыцарей, даже когда землю покрывал снег, и я слышал, как они жаловались, словно старухи.

Вильгельма рассмешило это сравнение.

– Теперь нас никто не сможет победить.

– Твоя вера похвальна, но почему другие стали с тобой спорить? – поинтересовался Вильгельм. – Значит, они считают, что ты проиграешь.

Он проглотил еще один кусочек гусятины, затем попросил оруженосца убрать продукты в седельные вьюки, пока он все не съел.

– Потому что вы только сейчас начали добиваться успехов, а они помнят, какими вы были раньше. Некоторые говорят, что молодой король – нахальный и много о себе мнящий, но никчемный прожигатель жизни, а его отряд – эго щеголи и пижоны, которым все наскучило и среди которых не найдется ни одного по-настоящему закаленного в боях рыцаря, – говоря это, Вигайн выглядел виноватым.