Фиона Макинтош - Золотые поля

У него хватило присутствия духа нажать на тормоза и перевести мотор на холостой ход. В голове Брайанта помутилось. Он решил, что произошла поломка механизмов, но все оставалось в целости и работало отменно.

Ворвался Баррелл. Он кричал, Марти тоже вопил что-то со своего места у устья шахты. Колокольчик над головой резко звонил, неподалеку яростно надрывался телефон.

Но на суть дела Джеку указал Бабу.

С глазами, расширенными от страха, подрагивая усами, он призывал босса:

— Указатель, мистер Брайант, сэр. Посмотрите на него. — Индус тыкал тонким пальцем в прибор.

Джек метнул взгляд туда же, и цифры как нельзя более ясно сказали ему, что люди опустились на девять тысяч футов.

Девять тысяч.

Чересчур глубоко!

Рабочие заперты в клетях, закрытых снаружи на прочные замки. Их опустили на дно шахты, где естественным образом скапливается вода.

— Они захлебываются! — закричал Баррелл, прыгая на платформу. — Насосы не работают, помнишь?

— Что? — медленно, как в дурмане, переспросил Джек.

— Поднимай их! — завопил откуда ни возьмись взявшийся Пауэлл, от страха белый как бумага.

Вокруг царило знакомое ему столпотворение, но Джек чувствовал себя как во сне. Он был оглушен. Пауэлл оттолкнул его и стал оперировать подъемником. Мгновенно переключив механизмы, он вытащил клеть из воды. Но она пробыла там больше трех минут.

Завыла сирена — на этот раз другая, та, которой страшились все женщины в Полях.

Потом рядом возник Баррелл и прорычал:

— Убирайся отсюда, Джек! Отправляйся куда-нибудь и протрезвись.

— Протрезвиться? — повторил тот, словно не понимая.

— Я чувствовал запах. Надо же быть таким дураком!.. Теперь тебя обвинят!

— О чем ты?

— Убирайся! — Баррел вытолкал его из машинного зала.

Джек хотел огрызнуться, но силы внезапно покинули его. Он уже слышал крики, вопли и знал, что будет дальше.

Ему не дали шанса подумать. Баррелл затолкал его в фургон и дал рабочему-индусу приказание доставить мастера Брайанта домой. Джек хотел что-то сказать, но слова застывали у него в горле.

Перед ним маячил образ отца, мрачно покачивающего головой, недовольного сыном. В фургоне Джек окончательно сдался. Он скорчился и молча глубоко, тяжело дышал. Его эмоциональные плотины прорвались. Из берегов вышла скорбь за людей, в гибели которых он виновен, за Неда и Айрис, за Канакаммал, за позор, в котором предстоит расти его ребенку, когда тот узнает правду, и, самое главное, как всегда, за отца, ожиданий которого Джек так и не сумел оправдать.

Когда Канакаммал услышала долгий вой сирены, у нее замерло сердце. Надо бежать вверх по холму, вместе с толпой других жен, матерей и сестер. Охваченные паникой, они стремятся быстрее добраться до главной шахты, как будто тем, что будут физически ближе, сумеют спасти своих мужчин.

Но что-то подсказывало женщине, что на этот раз ее присутствия не требуется. Джек не под землей. Муж здесь, его уже везут домой в шахтном фургоне. Он отбивается, отказывается от всякой помощи, то и дело порывается вскочить с пассажирского места и, конечно же, пребывает в глубоком шоке.

Канакаммал крепилась, готовясь к предстоящему. Преодолев несколько ступенек лестницы, ведущей на веранду, муж рухнул ей в объятия и расплакался, как ребенок.

Нельзя сообщать ему о Неде. Она и сама с трудом верила, что это правда. Отправившись в лавку навестить отца, Канакаммал обнаружила там чокру Синклеров. Мистер Руперт Уокер уволил мальчишку, сказал, что в его услугах больше не нуждаются. Он заплатил ему даже сверх положенного и обмолвился, что господин и мадам больше не вернутся в дом. Кроме этого, чокра ничего не знал. Чтобы выведать побольше, Канакаммал вышла на центральную улицу.

Ей встретилась подруга, санитарка из больницы, и сообщила на тамильском:

— Сегодня погиб человек. Ужасное несчастье. Его убило током.

— Ты знаешь, кто это был?

— Он был женат на дочери мистера Уокера. — Она по-индийски покачала головой. — Бедный доктор.

Канакаммал молча смотрела на подругу. Та была не виновата в том, что так неделикатно сообщила жуткую новость. Откуда ей было знать, что Канакаммал лично знакома с Недом Синклером!

От боли и потрясения у нее сдавило горло, и она поспешила распрощаться. Бегом добравшись до дома и очутившись в саду, женщина обхватила себя руками, словно спасаясь от холода. Обезьяны скакали по деревьям и кричали, выпрашивая кусочки фруктов, но Канакаммал оставалась глуха к их призывам.

Нет, она не станет рассказывать Джеку о Неде. На данный момент у него хватает своего горя.

— Не понимаю, — простонал он, когда объятия разомкнулись и они двинулись в комнаты. — Я все сделал правильно.

Почти в то же мгновение у дома затормозила машина. Канакаммал оглянулась.

— Это люди с шахты, — сказала она, и ее пронзило острое, тревожное предчувствие.

Отворив дверь, Канакаммал впустила пришедших. Она не знала, что именно случилось, но ощутила беду. Оба гостя были британцами. Один шотландец, которого она как-то видела в обществе Джека, второй — незнакомый ей англичанин. Жестом пригласив их в гостиную, Канакаммал помедлила в дверях.

— Джек!.. — нарушил молчание шотландец. — Как ты, парень?

Брайант встал. Он казался трезвым, но в глазах еще оставалась какая-то оглушенность.

— Я потрясен, мистер Маккензи. Я хотел остаться и помочь, но Стэн Баррелл…

— Поступил совершенно правильно, отправив вас домой, — произнес англичанин.

— Мистер Джонс, не знаю, что сказать и думать. Я ни в чем не виноват.

Джонс кивнул, но Канакаммал почувствовала, что это было сделано не искренне, а просто для того, чтобы заставить Джека замолчать, заодно и высмеять его. Она вошла и встала рядом с мужем.

— Это Элизабет, моя жена.

— Ваша жена? — Джонс не сумел скрыть удивления, но спохватился и отвесил ей равнодушный поклон.

— Миссис Брайант! — Маккензи был гораздо любезнее.

— Может быть, ваша жена приготовит нам чай? — Джонс произнес это с легким упором на «жена».

Канакаммал не сомневалась в том, что таким способом он хочет от нее отделаться. Кроме того, этот господин, конечно же, решил, что она не знает английского.

— Вы предпочитаете с молоком или с лимоном, мистер Джонс? — осведомилась женщина.

Он бросил на нее ехидный взгляд и ответил:

— Неважно, миссис Брайант. Мы хотели бы побеседовать с вашим мужем наедине.

Джек смотрел на этих людей. Его мысли походили на утопающих, которые пытаются удержаться на плаву в шторм, но им это не удается. Ему казалось, что он сам тонет. Горести в комбинации с тревогой и тяжкой усталостью тащили его все глубже и глубже.

Джонс был в Полях человеком сравнительно новым. Только что из главного офиса, он лопался от служебного рвения и пыжился, изображая деловитость и твердость. При других обстоятельствах Джек показал бы ему, где раки зимуют, — плевать, что он начальник, — за колкости в адрес жены. Но сейчас Брайант лишь глянул на Элизабет и слегка кивнул. Она вышла без лишних слов, хотя, прежде чем исчезнуть, бросила ему взгляд, в котором читалась поддержка.