Фиона Макинтош - Золотые поля

— Итак, мистер Берри…

— Генри, прошу вас.

— Генри, — кивнула она. — Позвольте организовать для вас угощение. У меня так редко бывают посетители.

— В это невозможно поверить, — жизнерадостно возразил он, но ее лицо оставалось задумчивым.

Айрис закусила губу и сказала:

— Мне следовало бы выразиться иначе: я редко принимаю посетителей. Наверное, дело в том, что мне трудно заставить себя вести светскую беседу. — Она покачала головой. — Чай, кофе — или вы, может быть, предпочтете бренди?

— Чай было бы чудесно, — ответил он, мысленно призывая тик уняться и надеясь, что справится с еще одной чашкой чаю.

— Сабу!.. — Она повернулась к двери.

— Я все сделаю, мадам, — отозвался высокий индиец, который до этого момента как страж дежурил у входа.

— Благодарю вас. Будьте так добры, прикройте дверь. — Айрис заговорщицки улыбнулась Генри. — Мама использует Сабу в качестве шпиона. Ей, видите ли, страсть как захочется узнать, зачем вы пришли, а так это останется между нами.

Он улыбнулся и спросил:

— Могу я полюбопытствовать, почему вы согласились поговорить со мной, если обычно не принимаете посетителей?

— Потому что вы сослались на Джека.

— Уже одно только имя этого человека открывает двери женских сердец, — пошутил Генри, но тут же об этом пожалел.

Выражение лица Айрис стало таким, что он испугался, как бы она не расплакалась, и мягко произнес:

— Простите.

Она слегка покачала головой и с явным опасением в голосе спросила:

— Так с Джеком все в порядке, Генри?

— Да-да, в полном. Насколько мне известно, у него все прекрасно.

— Мы, видите ли, так и не попрощались.

— Знаю. Но он ведь пытался с вами увидеться.

— Да. Это было тяжелое время для всех нас. Родители и брат хотели как лучше. Я это знаю и все же до сих пор еще не простила их за то, что они не позволили ему зайти попрощаться.

— Все это, наверное, было ужасно тяжело.

— С тех пор Джек ни разу не писал, не пытался связаться, так что ваше появление меня удивило.

— Он уезжал, находясь в очень угнетенном состоянии.

— Тогда почему вы здесь? — Она пристально посмотрела на него.

Берри достал из портфеля тонкую пачку бумаг и поинтересовался:

— Помните дом в Бангалоре, который Джек купил в прошлом году?

— Да, я помню его очень хорошо, — ответила Айрис спокойно, но от его внимания не ускользнуло, что она слегка покраснела.

Генри вздохнул. Ему это было не по душе, но он не мог пойти против желания Канакаммал.

— Джек хочет, чтобы этот дом стал вашим. Вот бумаги.

С полминуты она смотрела на него не шевелясь. Генри показалось, что протекла вечность.

— Правильно ли я поняла? Вы утверждаете, что Джек Брайант попросил вас устроить так, чтобы этот дом в Бангалоре был передан мне?

— Он ведь понимает, что с гибелью мужа жизнь для вас, с ребенком на руках, станет трудной. — Берри был не мастер врать.

Айрис покачала головой. Генри невыносимо было видеть, как на глазах у нее выступили слезы.

— Но почему же он это сделал? — Внезапно силы словно покинули ее. — Этот дом великолепен, Генри. Мне кажется, Джек хотел превратить его в домашний очаг, в котором звучат детские голоса. По-моему, это была его тайна, но он решил посвятить меня в нее. В тот день между нами возникла близость…

— Понимаю.

— Сестра Неда так и не поняла, — грустно отозвалась она.

— Айрис, я должен вам кое-что сообщить. Помните, я сказал Белле Синклер, что навещу ее в Мадрасе?

— Помню.

— Так вот, должен вам сказать, что эта Арабелла Синклер теперь — миссис Генри Берри.

— Что? Правда? Вот это да, Генри! От вашей новости у меня прямо дух захватило.

— Иной раз мне и самому с трудом в это верится. — Он рассмеялся. — Прелестная молодая женщина с поразительной легкостью вписалась в бомбейскую жизнь.

— Мне хотелось бы когда-нибудь с ней повидаться.

— За год она сильно повзрослела, Айрис. Гибель брата стала для нее огромной потерей. Мне кажется, ей полезно будет знать, что у нее есть новая сестра и большая семья, в которой к ней хорошо относятся.

— Конечно, так оно и есть.

— Тогда мне надо будет как-нибудь привезти вас к нам в Бомбей в гости. Берите с собой Лили. Белла ее полюбит.

Айрис с улыбкой кивнула и сказала:

— Это порадовало бы Неда. — При упоминании его имени глаза молодой женщины увлажнились. — Простите. Все это еще свежо.

— Не надо извиняться, я все понимаю.

Появился Сабу с подносом.

— Я сама все сделаю, — сказала ему Айрис.

Слуга покачал головой из стороны в сторону, молча удалился и прикрыл за собой дверь.

Когда она наклонилась, чтобы налить ему чаю, Генри выпрямился и спросил:

— Так я могу считать, что вы довольны подарком?

— Почему Джек не продал дом и не оставил деньги себе? — Айрис нахмурилась и придвинула к нему чашку с блюдцем.

— Его отец был богатым человеком. Насколько мне известно, Джеку денег хватает. В любом случае, так он пожелал.

— Вы хотите сказать, что Брайант еще в прошлом году запланировал, что сделает этот подарок?

— По-видимому, да, — осторожно произнес Берри.

— А как же она?

— Кто?

— Его хваткая индийская жена. — В ее голосе проскользнула внезапная жестокость.

— Э-э, вы о миссис Брайант? — Генри опешил.

— Терпеть не могу, когда ее так называют.

— Почему?

— Я всегда считала, что Джек женился на ней назло мне.

— Вот как?

Пожалев, что высказалась, и желая это скрыть, Айрис завозилась с прической.

— Из-за нашей помолвки Джек с Недом рассорились.

— Как жаль.

— Джеку было трудно принять мое решение выйти замуж за Неда.

— Он не из тех, кто легко смиряется с неудачей.

— Нет. — Она вдруг вперилась взглядом в пространство. — Жаль, что у нас не было возможности поговорить перед его отъездом.

— Вы считаете, он любил жену? — поинтересовался Генри, стараясь говорить добродушно.

— Что? Она работала у него служанкой! Джек женился на ней под влиянием минуты.

— Вы сердитесь на миссис Брайант?

— Да, сержусь. Но печальная истина заключается в том, что я ужасно ей завидую, Генри. Видите ли, я лгала сама себе, семье… и даже Неду, что хуже всего. Я любила мужа. Мне страшно произносить это, но я признаюсь вам — и только вам, — что даже сейчас мечтаю о Джеке. Я вижу его лицо, когда засыпаю. Если мне делается грустно и жалко себя, то в голову приходит его имя, а не Неда. Я любила Джека, хотя и понимала, как это опасно, — произнесла она так внезапно и открыто, что очки Генри, повинуясь отчаянному желанию хозяина предотвратить дальнейшие откровения, сползли у него с носа.

— Я… По-моему, вам не следует говорить ничего такого, что…

— Я должна. Пора быть честной. Мое горе… Больше всего в нем чувства вины. Я совершила настоящее предательство и ненавижу себя, Генри. До вашего появления у меня не было никого, с кем я могла бы поговорить. Семья не поймет.