Сергей Смирнов - Тайна Кира Великого

Я остановился. Остановились на расстоянии двух про­тянутых копий и всадники. Заговорил старший, подъехав­ший ко мне справа.

— Путник! — произнес он по-арамейски, но с мягким выговором,— Именем Митры, владыки границ и верного слова, ответь, кто ты и куда держишь путь!

Лгать полагалось не отводя и не опуская взгляда.

— Анхуз-коновал из Дамаска.— Я обратил к всадникам свои ладони и развел руки в стороны.— Прослышал о беде вашего царя, да пошлют боги здоровье и благополучие ему и его коням. Мне известно, как излечить эту болезнь. Кони славного повелителя вновь станут лучшими на всем свете.

Персы переглянулись, и старший сделал знак. Они отъехали. Затем, сойдясь, тихо переговорили между собой, и старший сказал:

— Следуй за нами, чужестранец.

Солнце быстро поднималось над плоскогорьем, и ясный день становился все теплее.

Когда мы достигли селения, мои проводники-стражни­ки перешли на шаг. Я забеспокоился, что они могут за­держать меня здесь, и учтиво сказал им, что хотел бы попасть в Пасаргады не позднее полудня. К тем словам добавил, что готов щедро отблагодарить их, если они проводят меня до места.

Воины дружно расхохотались на всю округу. Мне даже послышалось эхо в горах.

— Теперь уж ничего не выйдет,— сказал старший, он ехал позади меня,— Ни к полудню, ни к полуночи. Даже к зиме не выйдет.

И оба вновь рассмеялись.

Тут-то я догадался. Это и называлось Пасаргады! Эти жалкие домишки — числом в три, от силы четыре десятка — и была вся царская столица персов, из которой правил своим счастливым народцем сам Кир!

Ни крепостной стены, ни сторожевых башен, ни рва! В изумлении озирался я вокруг. Несколько пожи­лых мужчин в длиннополых шерстяных одеждах вышли из домов посмотреть на чужеземца. Полдюжины ребя­тишек, прячась, выглядывали из-за разных углов. Жен­щин я не видал ни одной. Живности еще сумел на­считать — с десяток темных коз и овец, бродивших меж­ду домов, да четыре крупных пастушьих собаки, при­вязанные к железным кольцам, что висели на стенах. Они тянули носы в мою сторону и глухо рычали. Вот и вся была угроза.

«Где грозное войско? Где конница и колесницы? — не­доумевал я.— Кто устрашился этого горного муравейника и его обитателей? Почему со всех концов света к безобид­ному пастуху подбирается смерть?»

Не успел я толком оглядеться, как очутился перед гли­нобитной оградой, за которой произрастал густой сад. Пло­довые деревья уже начали цвести, и это место показалось мне тихим и блаженным уголком на самом краю обитаемого мира.

Всадники спустились с коней перед простыми дощатыми воротами. Сошел на землю и я. Старший громко окликнул кого-то на своем наречии. Через несколько мгно­вений ворота приоткрылись. Из сада появились еще два воина с копьями, а за ними вышел человек лет сорока. Его высокое положение выдавали только грубая золотая цепь на груди, два золотых браслета на правом запястье и конечно же гордая осанка. В остальном он был одет так же, как и воины.

Я поклонился ему до земли, а мои проводники даже голов не склонили. Позже я узнал, что они происходят из древнего персидского рода, равного по крови самим Ахеменидам. Тот, кто вышел к нам, был хазарапатом, то есть управителем царского дворца и начальником царской стра­жи. Его имя было Уршаг.

Воины коротко переговорили с хазарапатом на своем наречии, и Уршаг обратился ко мне, а вернее к Анхузу-коновалу очень приветливо:

— Анхуз! Царя персов нет дома. Я приветствую тебя от его имени. Мы слышали о тебе. Твоя слава обогнала тебя.

Вслух я поблагодарил хазарапата, а про себя — учителя, умевшего рассылать нужные слухи по всему свету.

— Царь примет тебя с миром и щедро одарит, если ты вылечишь коней,— продолжал Уршаг.— Кров, пищу и омо­вение ты получишь немедля.

— Первым делом желаю взглянуть на больных коней,— сказал я.

— Великий Митра и твои боги, Анхуз, да хранят тебя! — громко произнес хазарапат и, приказав широко открыть для меня ворота, повел меня внутрь.

Это место оказалось и вправду блаженным и плодород­ным уголком, напоенным волшебными ароматами. Едва мы углубились в сад, как до моих ушей донеслось пение птиц и журчание воды. Оказалось, та речка, которую я заметил еще с горного склона, протекала через дворцовые пределы, где была искусно разбита на множество живо­писных ручьев.

Внезапно мой конь испуганно фыркнул и дернулся в сторону, едва не сбив меня с ног. Один из воинов тут же подхватил его под уздцы, а хазарапат жестом приказал уве­сти жеребца. Из кустов нам навстречу неторопливо вышли два пятнистых хищника. То были гепарды. Я знал, что эти равнинные кошки поддаются полному приручению, но и мне, Болотному Коту, поначалу стало не по себе. Персид­ские же кони только повели ушами. Один гепард, подойдя, сразу сунул голову под руку хазарапату, и тот ласково по­чесал хищника за ухом. Другой же, унюхав чужака, потерся о мое бедро, пометив меня как свою собственность. Я был доволен — с этим «стражником» царя уже не будет хло­пот,— но ласкать зверя, как позволялось управителю, не стал.

И вот я увидал сам дворец и даже устыдился того, что никак бы не назвал его этим словом, доведись увидеть мне такое здание в Милете, а тем более в Афинах. Это был просто большой дом, который мог бы себе выстроить любой состоятельный торговец. Дом был довольно про­сторен и чем-то напомнил мне казарму наемников около Афин. Дворец Кира, не украшенный ни облицовкой, ни узорами, мог казаться издалека просто двумя грубыми каменными плитами, положенными одна на другую. Та, что поменьше, лежала поверх большей. В верхней был «просверлен» ряд окошек-дупел. Нижние же окошки были едва заметны на высоте в полтора человеческих роста. Поначалу я заметил только один вход во дворец и предположил, что есть еще по меньшей мере один тайный, где-нибудь позади. Со стороны парадного входа был короткий портик, имевший ряд крупных, грубо об­тесанных колонн. Каждая капитель изображала две мас­сивные бычьи головы. Двери дворца отливали блеском темной бронзы.

Осмотрев на ходу все, что мог, я подумал: в этот дворец проникнуть или же совсем легко, или же очень трудно.

Конюшня располагалась на задворках, представляя со­бой протяженный сарай на каменном фундаменте.

— Вот они! — указал управитель на стойло, отделенное от прочих глухой перегородкой.

Отравленные кони имели жалкий вид. У меня даже закралось опасение, что мой предшественник переусерд­ствовал и моего противоядия не хватит, чтобы вывести отраву из этих истощенных, полудохлых животных. Навер­но, это и вправду были любимые кони царя, раз он еще не приказал забить их и сжечь где-нибудь подальше от дворца.

— Колдовство? Дурной глаз? Дело Ажи-дахаки? — спро­сил хазарапат.