Сергей Смирнов - Тайна Кира Великого

Со знающим видом я покачал головой:

— Лишайники. Кое-какие из них бывают ядовиты в новолуние. Готов взяться за дело прямо сейчас. Порадовать царя, когда он вернется.

— Начни с этих двух,— ткнул пальцем управитель в са­мых худых и слабых.— Посмотрим, что у тебя получится.

— Когда же вернется повелитель персов? — осторожно полюбопытствовал я.

— Воля царя,— ответил управитель,— Царь охотится в горах.

Вечером того дня он уже был доволен мною. Кони стали охотно пить воду, в которую было подмешано про­тивоядие, а потом так же охотно умяли большую охапку сена, хотя с начала болезни и до этого дня хватали по травинке.

Миновал один день, за ним — другой. Я жил при ко­нюшне с двумя конюхами, которые стали смотреть на меня как на сошедшее с небес божество. Приходилось радоваться вместе с Уршагом, скрывая тревогу. Кони быстро выздо­равливали, а их хозяина все не было.

— Смогу ли принять плату из рук славного царя персов? — не выдержав, спросил я Уршага на третий день.

— Воля царя,— сказал тот,— Бояться нечего. Не приедет царь, получишь плату из моих рук. Знаю, сколько заплатит» сам царь. Не обижу.

На четвертый день я осмелился погулять по саду. Воины-стражники, прослышав о моих чудесах, улыба­лись и кланялись мне, но подойти близко к задним дверям дворца не позволили. Пара ручных гепардов бесстрастно наблюдала за мной, когда я ходил вдоль внешней стены.

Настала пора приглядываться и к хребтам, так же за­щищавшим плоскогорье, как стены защищали дворец. Если бы работа завершилась, если бы все конские хвосты и гривы отросли бы вновь, а меня с почетом и золотом выпроводили бы вон до возвращения Кира, то пришлось бы найти себе щель где-то в горах и поглядывать оттуда на дворец, подобно ястребу, следящему за норой.

Конюхи играли в дощечки, как в кости. Коротая время, пригляделся и к этим дощечкам. Персы обрадовались. Денег у них не было и не бывало. Стали играть на плоды инжира. Мне так удивительно везло, что пришлось опа­саться и того, что конюхи в конце концов примут меня за колдуна и распустят ненужный слух или же, того хуже, вся моя удача, вся судьба растратится на объедение ин­жиром. Чтобы проигрывать, пришлось научиться шельмо­вать не в свою пользу.

Утром на девятый день, когда все кони уже наели бока и резвились на выгоне, я, как обычно, взглянул на дальние горы, в ту сторону, откуда пришел сам,— и по­холодел. Там, по главной вавилонской дороге, спускалась вереница повозок. Иудей со своим «товаром» был уже на подходе. Значит, и «ученый муж» мог таиться где-нибудь поблизости.

Пока я тревожно глядел вдаль поверх стен, деревьев и даже гор, вокруг внезапно началась суета. Несколько стражников побежало ко внешним воротам. Донеслись радостные возгласы и строгие приказы хазарапата. Со свистом ветра пронеслись мимо меня гепарды, только Два золотистых пятна мелькнули среди кустов. Коню­хи — добрая дюжина — уже мчались куда-то со всех ног.

— Царь! Царь возвращается! — закричали они мне враз­нобой на бегу.

Еще несколько мгновений я стоял столбом. Стук копыт Раздался внезапно — сразу громко, словно отдаленные раскаты грома. Царь персов появился где-то рядом, в устье ближайшего к Пасаргадам ущелья.

За деревьями сада и стенами ничего не было видно. Я тоже двинулся в сторону ворот. Но не спеша. Нужно было успокоиться, все обдумать и рассчитать. Один тонкий, ко­роткий кинжал, пригодный для удара вплотную или броска с десяти шагов, был при мне. Оставалось решить, что цен­нее: спасение или вечное почетное гражданство. Я был молод, но сердцем все же не слишком горяч.

Все воины, стражники дворца, выстроились в две ше­ренги от ворот до бронзовых дверей. Там в золотой одежде, вытканной явно не в этих диких краях, встречал повелителя хазарапат Уршаг. Только конюхов пропустили к воротам. Остальные слуги и подданные остались за плечами воинов, державших копья ровными рядами.

Я стал опасаться, что в этом торжественном столпо­творении ничего толком не выйдет. Пробиться вплотную к повелителю стража не даст, а на точный бросок издалека рассчитывать нельзя. Но в том, что нынешний ясный день станет последним днем царя Кира, сомневаться мне не полагалось.

Я нашел довольно возвышенное место, с которого были хорошо видны и ворота, и промежуток между шеренгами воинов, и двери дворца, и приближающийся к Пасаргадам иудейский обоз, и весь обратился в зрение.

Ворота отворились, и въехала варварская конница. В тот же миг все «нестроевые», оттесненные стражами, высоко подняли руки и стали выкрикивать славословия.

И я вновь был изумлен. Все всадники казались одина­ковыми. Все статны, крепки, но одеты не лучше встречав­ших меня под городом воинов, если не считать посверки­вавших на запястьях браслетов да более дорогих тканей, выбивавшихся из-под светлых, хорошо дубленных овечьих шкур. У всех к седлам были приторочены примерно равные охотничьи трофеи: гроздья птиц, горные косули и козы. Все всадники выглядели немолодо, самому младшему явно пошел уже четвертый десяток. Старший же из них, седобородый перс, ехал первым, но я сразу догадался, что царь не он.

«Кто же из них Кир?» — недоумевал я и встревожился еще сильнее, когда заметил среди всадников человека, лицо которого казалось бронзовым, как дворцовые двери. То был, несомненно, эламит, и наверняка тому эламиту было рукой подать до царя.

Но вот в дворцовых пределах грохот утих, кони ос­тановились, и конюхи, бежавшие по бокам и следом, почти одновременно подхватили их под уздцы. А за во­ротами и за оградой еще слышался стук копыт, и я, под­тянувшись на носках, мог заметить по шапкам и копьям, что там разъезжаются в стороны еще полторы-две сотни воинов.

Хазарапат Уршаг, благоговейно подняв руки, стал спускаться со ступеней дворца. Из дюжины знатных пер­сов, вернувшихся с охоты, вышел невысокий плотный человек, которого я теперь видел только со спины. Уршаг сделал шаг ему навстречу и торжественно поцеловал в левое плечо.

Кир! Невысокий и ничем не примечательный с виду царь персов!

Когда он проезжал мимо, я даже не запомнил его лица!

И я обозвал себя невеждой. Ведь, пытаясь разглядеть всех сразу, не приметил главного отличия. На головах у всадников высились войлочные и кожаные шапки, украшенные серебряными кольцами и чешуйками, но вершины шапок были загнуты вниз. И только царская шапка, поблескивавшая золотыми колечками, горделиво торчала своим острым концом в небеса. Вот и все от­личие царя!

Впервые за дни моего пребывания в дворцовых пределах бронзовые двери открылись, и царь персов, явившись моему взору всего-то на несколько мгновений, исчез в сумраке своего дома.

Минуло еще немного времени, и снова вокруг дворца стало тихо и почти безлюдно. Стражники теперь стояли вокруг всего дворца, но именно теперь я смог вполне безнаказанно обойти дворец со всех сторон в нескольких шагах от стен, даже мимо задних дверей. Видимо, в отсутствие царя подходить к пустому дому, в котором обитали только слуги и женщины, чужим не позволя­лось. Священных сил царского тела (персы называют эти силы «хварено», или «сияние») хватало, чтобы ото­гнать от стен всякие злые чары.