Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, апрель

Мысли, в самом деле, были, по описанию Саньки Иван Дмитриевич признал двоих мужчин, один из них наводчик Филимон Иванов, по прозванию Филька Скупой, а второй, тот, что рукавом нос вытирал, Стёпка Сизый, всегда бывший на подхвате, ибо вместо собственных мыслей имел вложенные другими «компаньонами». Но одно дело знать, а вот другое – «пристегнуть» эту парочку к преступлениям, ведь на участке и по городу была не одна такая кража, на которой, словно бы ради насмешки оставлены инструменты.

Путилин обдумывал, как все—таки найти в Петербурге и войти в доверие к Фильке Скупому, слишком он осторожный. Проживает в столице, по всей видимости, по поддельному паспорту, а значит, в адресном столе искать, сродни иголку в стоге сена, да ещё безлунной ночью. Оповестишь участки и части, так кто—то из околоточных или городовых за долю малую передаст, что некий квартальный надзиратель уж больно им интересуется. Придётся полагаться исключительно на себя и двух своих помощников, которые почти три года служат рука об руку и на которых можно положиться, не боясь, что деньги им застелят очи.

В том, что Филька причастен Иван Дмитриевич имел твёрдую уверенность, которую подтвердил Санька, описав его. Да, заходил Скупой в магазин за два дня до кражи, но ведь надо было осмотреться, хозяина «пощупать». Можно пройтись и по другим магазинам по улице и в каждом, наверняка, можно будет услышать о двух покупателях. Почему выбран пузиковский? Это вопрос больше к Фильке.

Через час Иван Дмитриевич поставил на стол самовар, от которого по комнате распространялся берёзовый дух, достал из шкапа три белых чашки с синими маленькими цветочками по обрезу, блюдца и из того же шпапа вытащил миску с пряниками.

– Вот, братцы, и все, что мне хотелось вам сказать, – окончил короткое повествование квартальный.

Илья Чипурин, небольшого роста, но коренастый мужчина лет тридцати, поглаживал усы, за которыми ухаживал с особым усердием, словно от их вида зависела жизнь, сидел в задумчивости, не проронив ни слова. А вот Петя Карузин, младший помощник квартального надзирателя, не мог позволит пышности на лице из—за своей юности, попросту рос клочьями какой—то пух, от которого избавлялся раз в неделю, порывался все время что—то спросить, но сдерживал себя.

– Что—то хотите спросить?

– Н—да, Иван, а отчего не пойти к частному? – Спросил Петя осипшим голосом.

– Нет особой нужды к нему идти, – за квартального ответил Илья, оставивший усы в покое, – Василий Лукич, конечно, уважаемый человек, отмеченный наградами Его Величества, но…

– Что «но»? – Настаивал Петя.

Илья посмотрел на Путилина, тот легонько кивнул головой, мол, говори, не тушуйся, я вас и пригласил по причине, что полностью доверяю.

– Доверяй, но с осторожностью, – Чипурин продолжал смотреть на квартального.

– Не пойму, – скривил губы младший помощник, – он же начальство и возможностей поболе нашего, прикажет околоточным и городовым и те землю копытами изроют.

– Вот именно, что в другом месте, – Илья подставил чашку под кран самовара, вода, дымясь паром, с бульканьем потекла.

– Я понимаю, – теперь кивал головой Карузин, —что у кого—то окажется длинный

язычок.

– Наконец—то, – с шумом выдохнул Илья.

– Ладно, – Путилин присел на свободный стул, – братцы, подуэлили и хватит. Ты, Петя, прав, однако я хочу воров поймать, а не сделать так, чтобы они из города уехали. Уедут, а через три месяца, полгодика снова в столице по магазинам будут орудовать. Пусть уж в Сибири делом заняты будут. Майору Самойлову я питаю доверие, но его окружает много людей, не дай Бог, он где скажет, может не со зла, а с простого хвастовства и слова его услышать не совсем те уши, что хотелось бы. Затаятся наши разбойнички, как их тогда найти? Понятен расклад?

– А как же, – Петя положил руки на стол.

– Так что приступим к нашему делу, если все понятно.

– Приступим, – Илья с шумом отхлебнул из чашки.

– Известно, что в апреле и начале мая в Петербурге совершено семь, нет теперь восемь краж.

– Почему восемь? – Удивился Петя. – Кожный Божий день в книге приключений отмечены кражи.

– Петя, – повысил голос Путилин, – ты поначалу дослушай своего начальника, а уж потом высказывайся.

– Нет, Петя, ты точно так и останешься в младших, если перебивать будешь старших по должности.

Карузин в ответ только засопел.

– Восемь краж, – Иван Дмитриевич выделил эти «восемь», – все бы ничего, как ты правильно заметил, – квартальный посмотрел на Петю, – но каждое из них выделяется тем, что на месте преступления оставлено вот это, – и Путилин положил на стол ломик и ключи, – а это мне подсказывает, одних рук дело.

Илья взял в руки ломик.

– Хороший инструмент.

– Вот именно.

– Зачем тогда бросать хороший инструмент, если он в другой раз понадобится? – Удивился Петя.

– Петя, Петя, головой думай, а потом спрашивай, а у тебя наоборот, сперва выскочит слово, а уж потом мысль завертится.

– Так, так, значит, они чувствуют свою безнаказанность или…

– Раз начал, договаривай.

– Кто—то их предупреждает? – Брови у Пети взлетели.

– Наконец—то, мы ж каждый день извещаем о происшествиях в квартале пристава и его помощников.

– Так они…

– Нет, Петя, я не хочу порочить ничьих имён, но и не хотелось бы, чтобы сторонние люди были бы извещены о том, что мы хотим предпринять.

– Понятно, – теперь Карузин смотрел недобрым взглядом на Илью.

– Если понятно, то вот, что мы должны предпринять…

Помощники чуть ли не одновременно повернули головы к квартальному и приготовились внимательно слушать.

Петя Карузин, следуя указаниям Путилина, обошёл Садовую, Гороховую улицы с расспросами о Фильке и Стёпке. В самом деле, они под видом покупателей ходили по магазинам, договаривались о покупке товара, но к назначенному сроку не являлись, либо время визита не пришло.

Путилин не сомневался, что за грабежами стоит Филька, поэтому через своих агентов среди преступной «братии» попытался разузнать о Филимоне Иванове, уроженце Торжоковского уезда и в последний раз осуждённого Калужской судебной палатой по 924, 1459 и 1633 статьям Уложения о наказаниях в каторжные работы в крепости на 6 лет. Тёртый калач, приехал в столицу, сколотил из сидельцев или их приятелей шайку и занялся кражами. Слава Богу, что пока ни одного смертоубийства нет. Но это «пока», а ежели нарвутся в магазине или квартире на свидетеля. Не шутки будут.

Квартальный вернулся домой поздно, в первом часу, хотя на улице и стояли белые денечки и не чувствовалось время, но усталость давала о себе знать. Ноги гудели, что колокола в церковный праздник, рубашка на спине от постоянного хождения то в одно место, то в другое была влажной. Не назначишь же встречу всем «добровольным» агентам одновременно, каждый из них не знает, что служит Путилину источником новостей. Вот и сейчас Иван Дмитриевич поднял с пола, когда вошёл в квартиру, клочок грязной бумаги, на котором печатными буквами, наползающими друг на друга, было написано: