Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, апрель
- Название:Петербургский сыск. 1874 год, апрель
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
- Год:неизвестен
- ISBN:9785447429072
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, апрель краткое содержание
Нет в истории времени, когда один человек не строил бы преступных планов, а второй пытался если не помешать, то хотя бы найти преступника, чтобы воздать последнему по заслугам. Так и Сыскная Полиция Российской Империи стояла на переднем крае борьбы.
Петербургский сыск. 1874 год, апрель - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Помощник Путилина вспыхнул, как молоденькая девушка, намереваясь что—то сказать колкое в ответ, но сдержал себя, только сжал губы, которые побелели.
– Я иногда удивляюсь, как с твоим темпераментом, ты выдерживаешь неприятные минуты службы.
– Это какие же? – взгляд Жукова из колкого в миг превратился в заинтересованный.
– Сидение в ожидании. Когда прибудет преступник на квартиру, либо место преступления.
– Это? – Миша отошёл и от путилинских обидных слов, и от штабс—капитана. – Ничего нет проще, там я знаю, что преступник должен явиться, а здесь, – он умолк.
– Что здесь?
– Здесь, – Жуков начал подбирать слова, – здесь другое дело. Я чувствую себя гимназистом, который учится, учится, а понять ничего не может, словно голова забита чем—то сторонним, а не привнесёнными знаниями.
– Миша, Миша, служба наша такая, что приходится, как добытчику золота, перемыть сто пудов песка прежде, чем получить золотник драгоценного металла.
– Промыть, наверное, легче.
– Может и легче, но мы поставлены с тобой заниматься не песком, а людьми, а здесь значительно сложнее. Песок разума не имеет, а ты должен предугадать, как поступит тот или иной злоумышленник. А это, брат, посерьёзнее дело будет, нежели сидеть и таить обиду.
– Я все понимаю, – признался Миша, – но надо же выказать своё недовольство, ведь вновь до Стрельны свой путь держать.
– Такова наша служба, – Василий Михайлович поднялся с места, – однако пора, невзирая на то, что нас ждут великие дела, паровоз ждать не будет.
Миша казался огорчённым,
Заняли места в вагоне, за спиною расположилось семейство с грудным ребёнком, который плакал на руках у матери. Особо не поговорить, сидели, уставившись в окна, словно и не знали друг друга. Через полчаса соседство это стало невыносимо, однако уйти в другой вагон не решились, осталось пути всего с четверть часа.
Жуков не думал о деле, а был более занят мыслями о доме. Недавно в столицу приехала из Курской губернии кузина, с которую он не виделся пять лет, потом подсчитал, оказалось все восемь. Миша так и не выбрал времени, чтобы с ней встретится, собирался на днях, но не доставало свободного времени. Кузина вышла замуж и, как Жуков услышал от матушки, очень несчастливо. В последнем письме, которое прислала кузина, извещала коротко, что хочет уехать за границу то ли в Швейцарию, то ли Италию для поправки здоровья, и, вероятно, останется там навсегда, потому что судьба поступила с ней очень жестоко. Об обстоятельствах жизни она писала, напустив туману, и в самых общих словах казёнными фразами, по тону угадывалось, что она до сих пор влюблена мужа и что ей было больно его покинуть. С мужем кузины Миша был знаком, но не слишком близко. Барин с большими претензиями, но с сильно оскудевшим состоянием и, в конец, испорченной карьерой, служил в кавалерийском полку, игрок, волокита, темпераментный человек, но в тоже время мелочный и до безумия жадный, если дело касалось не его, а других. Матушка так и не могла объяснить истинную причину его разлада с Мишиной кузиной. Жуков узнал только, что у них нет детей, что кузина часто хворала и что они уже года три живут врозь.
Василий Михайлович закрыл рукою глаза и старался не обращать внимания на детские крики, мамаша успокаивала дитя, но ничего у неё не выходило. Несколько дней прошло, а дело сверлит голову настойчиво и беззвучно, словно кто—то резко закрыл уши ватой. Сколько ему исполнилось, вспоминал сыскной агент, шестнадцать? Семнадцать? И уже нет на белом свете, а два или более нелюдей ходят по земле, дышат, улыбаются и, словно бы ничего не произошло, набивают желудки и даже, видимо, не думают о том, что совершили, не помышляют о том, что жизнь дана свыше не для прожигания в неге и довольствии, а совсем для других дел. И в эту минуту Орлов замер: а собственно для чего живёт человек? Для какой цели рождается? И только сейчас как—то болезненно встали перед ним вопросы бытия.
– Ваше Благородие, – обратился к Василию Михайловичу кондуктор, – станция через три минуты.
– Благодарю, – кивнул головой сыскной агент. – Прибыли, – произнёс штабс—капитан, но Жуков, занятый своими мыслями, не сразу понял, что ему говорит спутник.
– А? Что? – сказал Миша.
– Прибыли, говорю, – повторил Орлов и, поднявшись с деревянной скамьи, потянулся. Тело затекло, словно само превратилось в высокий неподдающийся ветру ствол, – пора нам.
– Да, да, непременно, – Жуков говорил отстранённо, не отошедши от тревожащих мыслей. Кузину он по—братски любил и всегда желал счастья.
Штабс—капитан посмотрел на Мишу тревожным взглядом, но ничего не произнёс, хотя на языке и вертелись колкие слова.
Приходилось начинать все заново, кассир смотрел на Мишу, как на старинного приятеля, который каждый день приходит в гости. На сером от болезни лице Ивана Рябова появилась вымученная улыбка, а в глазах так и осталась болезненная затуманенность.
– Михаил Силантич, – долговязая фигура выгнулась вопросительным знаком, – снова по наши души? – не разобрать то ли вопрос, то ли утверждение.
– Служба, – буркнул недружелюбно Жуков, за что получил вполне красноречивый взгляд от штабс—капитана, – вот приходиться вновь беспокоить, – Миша унял раздражённый тон и миролюбиво присовокупил, – по пустякам.
– Ежели Вы из самой столицы который раз изволите наши края посетить, то дело, видать, не такое уж пустяковое.
– Ничего от тебя, Иван, не скрыть, сразу видишь.
Рябов заулыбался довольнической улыбкой.
– Верно, – вступил в разговор штабс—капитан, – расследование нет—нет, а иной раз и возвращается к исходному месту. Разрешите? – Василий Михайлович присел без позволения на стоящий рядом с кассировым столом стул.
– Милости просим, – запоздало сказал Рябов.
– Как ты понимаешь, не ради праздной прогулки мы приехали…
– Понимаю, – с серьёзным выражением на лице кивнул Иван.
– Если понимаешь, то придётся тебе напрячь голову и припомнить день, в который ты видел гимназиста и сотоварищей.
– Я же уже говорил, – кассир кивнул на Жукова, – Михаилу Силантичу, что толком и н помню тех сотоварищей.
– Понимаю, но придётся.
Кассир пожал плечами, что, мол. Пытайте, не пытайте, а что довелось вспомнить, то и ладно.
– Вот ты каждый день службу несёшь?
– Так точно, почитай…
– О годах мы позже поговорим, а ныне об ином. В тот день пассажиров много было?
– Как всегда, – быстро ответил Иван и на миг его глаза затуманились воспоминаниями, – так точно, как всегда.
– Тогда припомни, приходили люди, которых ты, наверняка, знаешь не первый год?
– Так точно.
– Были и незнакомы, но их было немного.
– Верно.
– Ты говорил, что солидный господин в летах сделал им замечание.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: