Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874 год, февраль

– Восьмерых, – совсем неслышно сказал Орлов.

– Не того вы в злодеи вы записали, не того.

– Вполне возможно, но все улики указывают на него.

– Да, не мог он, – в сердцах бросила Мария, – не мог. Можете мне верить, можете нет, ваше право, тем более, что вы толковали о каких—то уликах.

– Значит, вы убеждены в его невиновности?

– Не знаю, ничегошеньки я не знаю, – и Мария присела на стул. – Если вы, господин Орлов, пришли что—то разузнать от меня, то это напрасный труд, я ничего не знаю и отказываюсь что—либо понимать.

– Скажите, – Василий Михайлович на миг остановился и затем продолжил, – мой интерес вызван не праздным любопытством, а именно выяснением истинного положения. чтобы ни в коей мере не пострадал невинный человек. Слишком дорого стоят наши ошибки.

– Спрашивайте.

– У вас… вы, – Василий Михайлович неожиданно для себя смутился, что алый румянец выступил на выбритых щеках. Он не мог от себя ожидать такого, все—таки офицер, а здесь покраснел, как барышня, увидевшая украдкой непристойный рисунок.

Мария не обратила внимания на смущение штабс—капитана, а посмотрела в окно, хотя за ним ничего не было видно, только черный провал в неизвестность.

– Мария, вы были близки со Степаном? – наконец, решился Орлов.

– Если вы хотите узнать, была ли я его полюбовницей? То спешу вас разочаровать. Не была, – будничным тоном сказала Мария, не отводя взгляда от окна, словно в нем находилось неизведанное, так притягивающее взор. – Я говорила вам в один их прошлых визитов, что он хотел получить меня, но ошибся в помыслах.

– У вас бывает околоточный?

– Никифор Михалыч? – удивленно спросила Мария. даже повернула голову в сторону штабс—капитана.

– Да, он.

– Не так уж часто, но наведывается.

– Когда в последний раз приходил?

– Вчера.

– Днем или вечером?

– Уже смеркаться началось.

– А до этого?

– Не могу сказать, – Мария закусила губу, но потом чуть ли не со злостью произнесла, – я все его визиты в амбарную книгу не заношу.

– А все—таки?

– Бывает, его ж околоток.

– В каких отношениях околоточный был с Дорофеем Дормидонтычкм?

– В самых хороших, – женщина с любопытством рассматривала сыскного агента, – а что вас наш околоточный заинтересовал?

– Присматриваемся к нему, – уклончиво ответил Василий Михайлович, – хотим в сыскные агенты его определить.

– Да. – засмеялась Мария натянутым неестественным смехом, – как говорил Дорофей нашего околоточного никаким калачом отсюда не заманить, он здесь каждую собаку знает и никто без его ведома чихнуть не смеет.

– Тогда разрешите откланяться.

– Ваше право, но все—таки невинного вы арестовали, – не выдержала и добавила Ильешова.

– Разберёмся, – уже выходя из гостиной, бросил Василий Михайлович. Теперь стоило навестить околоточного Синицына. Орлов решил, что, если Никифора Михалыча не окажется в околотке, то посетить того на квартире. Он загодя узнал адрес.

Но квартиру посетить так и не удалось, с Синицыным штабс—капитан столкнулся в дверях, когда Никифор Михалыч уже выходил на улицу.

– Мое почтение, господин Орлов, – первым произнес околоточный, а у самого мелькнула в глазах тень беспокойства. – а я вот решил перед уходом домой по околотку пройтись. Сами знаете, что лишним не бывает.

– Само собой, – на лице Орлова появилась добродушная улыбка, – пригляд необходим за всеми, чтобы не баловали.

– Правильно подметили, в самую точку.

– Город—то большой, – подыграл Василий Михайлович.

– Как ваши розыски продвигаются?

– Да, вот решил тебя обрадовать, – понизил голос сыскной агент, словно собирался сообщить самую большую тайну, – арестовали мы убийцу Дорофея Дормидонтыча, арестовали.

– Неужто? – Выдавил из себя Синицын, даже голову вдавил в плечи.

– Так точно, прав ты оказался.

– Степка?

– Он родимый.

– А я так и мыслил, – Никифор Михалыч стал выше, плечи расправил, и лицо мгновенно преобразилось, стало излишне добродушным, и появились черты превосходства, вот, он – лапоть околоточный, а смог указать на убийцу, – что ж мы тут стоим? Милости прошу в мою каморку, чай не побрезгуете?

– Отчего же? – Орлов пошел следом за околоточным. – Время сегодня есть, отчего же не поговорить с хорошим человеком.

В каморке, как называл помещение околотка Синицын, Никифор Михалыч стал не по делу суетлив и сразу же запылали березовые щепки в самоваре, который появился на столе, словно бы не откуда, два стакана, блюдце с колотым сахаром и миска с пряниками..

– Не побрезгуете, господин Орлов, нашим угощеньицем?

– Отчего же? Не откажусь, – Василий Михайлович скинул пальто и положил его на соседний стул. – За день набегаешься, к вечеру ноги не носят.

– Тяжёлая у вас служба, – посетовал околоточный, – сколько злодеев не лови, их меньше—то и не становится.

– Твоя правда.

– Город большой, не иначе медом намазан, вот сюда со всех сторон и едут.

– Ничего, выдержим. Не такие испытания проходили.

– Разумеется, – поддержал штабс—капитана Никифор Михалыч, разливая кипяток по стаканам из заурчавшего басом самовара. – Убийц много ловите?

– Хватает, – Василий Михайлович взял протянутый ему стакан, – вот намедни случай был. Пришел человек квартиру в наем взять на Васильевском, с хозяйкой потолковал, сговорились они о цене. А он возьми ее и молотком в лоб, кровь ручьем, женщина упала. Злодей помыслил, что жизни лишил и давай деньги искать и чудно искал, словно кто ему подсказал. Хозяйку—то он только оглушил, – Орлов посмотрел в глаза околоточного, в них, кроме интереса, читался и потаенный страх, – но показать она ничего не могла. Мы помыслили, что если преступник знал, где деньги и ценности женщина хранит, значит, кто—то навел его. Начали выяснять и узнали, что у хозяйки есть племянник—студент, сын недавно помершего брата, допрос с него брали почти шесть часов.

– А далее? – Спросил нетерпеливо околоточный.

– Сознался, что надоумил приятеля на злоумышление, указал, где что положено. В тот же день и знакомца арестовали. Пытался поездом из столицы скрыться.

– Служба у вас не в пример нашей!

– Служба, как служба. Преступники делают черные дела, а потом пытаются скрыться, а мы, как верные Государю и долгу, их ловим.

– И много от ваших рук злодеев уходит?

– бывает, что и уходят, но сколь веревочка не длина, все равно кончик покажется, так и у нас, дело бывает по году, по два не дает себя в руки взять, но ищем, думаем.

– И находите?

– Всяко бывает, но преступник всегда считает, что он умнее и все предусмотрел, ан нет, ошибки каждый горазд совершать. Вот я рассказывал про студента и знакомца его. Тоже думали, что никто их никогда не найдет.