Валерий Язвицкий - Княжич. Соправитель. Великий князь Московский

– Ишь, какие тут метели были, – заметил Илейка, – ишь, какие горы намели…

Но Иван не слушал своего бывшего дядьку, а теперь своего стремянного.

Он весь был в думах, стараясь точнее уяснить, как будет действовать набольший воевода Василий Иванович и куда прикажет своим младшим воеводам идти. Вдруг он вздрогнул: рядом громко и резко запела труба, призывая на привал, а вслед за нею пошел крик из уст в уста больших и малых начальников:

– Сво-ора-ачивай вле-во-о на бере-ег! Ра-зводи-и костры-ы! По-олдничать бу-уде-ем!..

Все оживились. Весело зашумели, поднялись крики, смех, где-то песни запели, и отряд за отрядом, хрустя ломающимися под конями кустами, въезжал уже в лесную чащу, где за ней открывалась огромная поляна с обгорелыми пнями и стволами деревьев.

– Вишь, государь, – сказал Илейка, обращаясь к Ивану почтительно и важно, ибо рядом ехали с ним его двое подручных, – вишь, государь Иван Васильевич, какое пожарище-то! Либо молонья тут ударила, либо сироты жгли, пал для пахоты деяли, а расчистить пал-то не успели. С весны ныне расчистят.

Иван ничего не ответил, а Илейка продолжал, обращаясь теперь больше к подручным:

– Воевода-то наш знает сии края. Ишь, как подгадал: и место слободное и гладкое для полков, и дров сухих множество…

– А государь где стал с воеводами? – перебил Илейку Иван.

– Я, государь, того не ведаю, – ответил Илейка, – но мыслю, тамотка вон, где князь Василь Иванович воям показывает шатер ставить. Во-он и сани великого князя туды подъехали…

Иван молча повернул к указанному месту, где ясно увидел меж обгорелых стволов и большего воеводу, и сани отца, и Васюка около них верхом на коне.

За обедом в шатре великого князя, кроме обоих государей, был воевода князь Оболенский, а служили им за столом только Васюк да Илейка.

– Ну как, Василий Иванович? – спросил его великий князь. – Как ты мыслишь, куда мы ныне поспеем и нужно ль нам ночным походом идти?..

Оболенский, не торопясь, допил чарку любимого заморского, которым баловал своего любимца сам государь, и молвил:

– К ночи у Никольского монастыря будем, что на Обноре. Там же, мыслю, мы вести получим. Яз так гоньбу нарядил, что кажные три-четыре часа должен быть новый вестник.

Еще не звонили к ранней обедне, как в келарские покои, где гостили и почивали оба государя, пришел с вестниками князь Оболенский Василий Иванович.

– Будьте здравы, государи, – густым голосом заговорил он, – нарочь вестников яз не спрашивал, дабы вместе с вами, государи, вести их обсудить. Совместно-то да с прямых слов лучше уразумеем, что деется…

– Добрый день, садись возле меня, – ответил Василий Васильевич и, сразу взволновавшись, нетерпеливо воскликнул: – Ну, сказывайте же!

– Великий государь, – начал один из вестников, – воевода твой, князь Стрига, Иван Василич, повестует: «Царевичам от дозорных и лазутчиков ведомо стало, что Шемяка повернул коней к Галичу. Борзо полки его спешат, идут уж по льду рекой Вексицей [109]к Галицкому озеру. Оставляет Шемяка по разным местам крепкие дозоры. Приказал воевода твой царевичам татарским следом идти за Шемякой, а потом, дозоры поставив, идти вниз к устью Обноры, к тобе, государь, навстречу, ежели сам туда идти замыслишь…»

– Сам воевода Стрига, – заговорил другой вестник, – от лазутчиков своих вызнал: ждут в Галиче Шемяку и спешно стены крепят и пушки готовят.

От воеводы же Басёнка, Федора Василича, ведомо князю Стриге, что воеводы Шемякины, из заставы галицкой, свои дозоры и к Костроме-реке и к Унже-реке выставили. А за сим челом тобе бьют воеводы твои и царевичи татарские и приказов твоих ждут. Вестники поклонились великому князю и сыну его.

– А яз тобе, Василь Иванович, челом бью, – обратился великий князь к Оболенскому, – сам рассуди, что им приказывать. Ты у меня набольший воевода и хозяин на ратном поле.

– Так вот, государь мой, позволь ране думу с тобой подумать, а после того яз пошлю приказы. Вестники же отдохнут малость и с ночи обратно в Кострому.

– А ты, Васюк, – молвил Василий Васильевич, – пока у меня дума будет, подь покорми вестников-то похлебосольней и яствами и питиями. Мы чем богати, тем и ради. Идите, спаси вас Бог, да от меня воеводам и царевичам так передайте: «Благодарю вас и воев всех за старание. Помоги вам Господь во всех делах ратных. Поклон вам всем». Василий Васильевич привстал, слегка поклонился и, садясь, добавил: – Ты ж, Илейка, пока послужи мне, а ты, Васюк, захвати от моего стола сулею водки боярской да сулею медку стоялого для дорогих гостей.

– Будь здрав, государь наш Василий Василич, и ты, государь Иван Василич, спаси вас Господь… – поблагодарили вестники с низким поклоном и вышли с Васюком в другой покой.

Когда дверь затворилась за ними, Василий Васильевич, довольный хорошими вестями, весело обратился к сыну:

– Ну-ка, скажи нам с воеводой, как ты сии вести разумеешь?

Иван смутился, но, оправившись и помолчав немного, сдержанно и спокойно молвил:

– Яз мыслю, что князь Василий Иваныч верно ранее угадал. Все идет, как он в Костроме нам сказывал. Посему разумею, что и нам борзо идти надобно к Галичу, дабы прекратить путь Шемяке к Новгороду, Вологде и Вятке, где помочь ему быть может… – Глубоко передохнув от вновь охватившего волнения, он добавил решительно: – За Москву же страха у меня нет. На Москву Шемяке нельзя идти, когда вся наша сила ратная у него за спиной.

Василий Васильевич радостно рассмеялся, обнял и поцеловал сына.

– Яз, Иване, так мыслю, – воскликнул он, – токмо вот что воевода нам скажет: может, оба мы не на правом пути.

– На правом, на правом, – быстро заговорил князь Оболенский, – но дивит меня то, что и юный государь наш уже все добре разумеет в ратном деле и вельми памятлив и скорометлив.

Иван радостно улыбнулся на слова воеводы, а растроганный Василий Васильевич сказал:

– Надежа он моя на государствовании, Бог даст, вборзе все труды со мной разделять будет. – Помолчав немного, он добавил, обращаясь к воеводе: – Приказывай полкам, Василий Иваныч, как найдешь лучше.

– К ночи, государь, пошлю вестников князю Стриге и все укажу, а утре пойдем и мы к Галичу.

Спешным порядком прошли войска великого князя московского вниз, к устью Обноры, вышли на лед Костромы-реки и так же спешно пошли вверх по ней к устью Вексицы. Этим путем полки Василия Васильевича вскоре прибыли к месту Железный Борок, где Свят-Иванов монастырь стоит. Здесь, в обители, поджидали их уж давно вестники из Костромы, сведавшие от дозорных великого князя, что идет он к Галичу. То были: боярский сын Терентий Кольцо, а с ним пушечник Ермила, молодой мужик, ражий детина – косая сажень в плечах.

Оба государя, отец и сын, разместились в келарских покоях Иванова монастыря. Князь Оболенский еще не успел выйти от них, как доложили им о вестниках. Василий Васильевич приказал привести их тотчас же.