Михаил Попов - Цитадель тамплиеров

— Как же быть?

— Знаешь что, — госпожа Жильсон достала небольшую глиняную фляжку.

— Вылей это принцессе в вечернее питье.

— И она умрет? — быстро, с надеждой спросил Бодуэн.

— Что ты! Она очень крепко заснет до самого утра. За это время мы доберемся до Аскалона и сядем на какой-нибудь корабль.

— Да, — кивнул Бодуэн, — я налью, пусть она спит. Но лучше, чтобы она умерла.

Еще во времена Первого крестового похода европейцы поняли, что для того, чтобы успешно сражаться и против сарацинских армий, состоящих большей частью из легкой кавалерии, надобно резко сменить свою привычную европейскую тактику конного боя. Уже в 1097 году при Антиохии, за девяносто лет до описываемых событий, крестоносцы-всадники вынуждены были спешиться, что принесло им нежданно большой успех. Таким образом, вновь возросла роль пехоты, почти отставленной в войнах в Англии, Германии, Франции. Оказалось, что на Востоке лучше всего применять тактику древних греков.

Пехота армии христиан под Хиттином подразделялась на несколько групп. Перед кавалерией Конрада Монферратского строились итальянские пикинеры, вооруженные короткими, острыми мечами для колющих ударов, длинными, тонкими копьями с узкими наконечниками и с крючками. Круглые щиты пикинеров были невелики, шлем прикрывал всю голову, панцири были чешуйчаты, с металлическими кольцами или бляхами.

Рядом с пехотой Монферрата располагались три сотни наемников с Иберийского полуострова. Эти были с пращами и презирали доспехи, полагаясь на длинные, обоюдоострые мечи. Шлемы их были маленькие, сплетенные из сухих жил; страшным в их руках оружием были метательные железные копья.

Между шеренгами пикинеров держались стрелки с луками и самострелами. Луки из тисового дерева были в рост человека, а стрелы — с крылышками из оленьей кожи — с двухсот метров пробивали любой кожаный доспех с металлическими нашлепками, плохо выкованные кольчуги и гамбизоны. В 1139 году Лотранский собор решил запретить арбалеты и самострелы «из-за их бесчеловечности», но они остались на вооружении.

И тамплиеры, и госпитальеры вооружали свою пехоту топорами, насаженными на длинные древки и миндалевидными норманнскими щитами. За поясом пехотинец имел незаменимый в ближнем бою стилет футовой длины с лезвием в виде шила.

Заканчивая энергичный военный совет, граф де Ридфор выразил надежду, что стремительность и неожиданность их действий хотя бы до некоторой степени смутит противника. Трубили рога, лаяли собаки, носились вестовые. Сарацины рассмотрели спускающиеся по склону шеренги пикинеров с длинными щитами, и в их лагере началась суета. Саладин был даже рад тому, что его воины пойдут в бой, успев помолиться, но не успев поесть.

— Карно! — крикнул де Ридфор, проводив гостей.

Но старый слуга уже стоял за спиной хозяина, держа вместе с двумя пажами кольчугу графа. Она была изготовлена способом «ячменного зерна». На одном конце каждого звена было отверстие, на другом — выступ. Выступы пропускали в отверстия соседних колец, затем пары колец склепывали. Кольчугу Великого магистра изготовили знаменитые мастера в Шомбри.

Вслед за кольчугой граф принял наколенники. Каждый из них состоял из пяти фрагментов кованого железа. Средняя, выпуклая часть свободно скользила по нижней и верхней частям. Те крепились к кольцам кольчуги. Средняя держалась на специальных шарнирах.

Потом приладили наплечники. Их крепили к кольчуге ремнями.

Процедура происходила перед шатром. Де Ридфор позволял Карно и пажам облачать его в эти доспехи, а сам глядел на долину, где предстояло схватиться с противником. Стрелки уже выдвинулись в первую линию. Левый фланг под началом графа де Бурже задерживался. Госпитальеры были всегда медлительны.

— Де Бриссон, пошлите кого-нибудь к великому провизору, пусть поторопится.

Де Труа молча стоял рядом с Великим магистром.

Конюхи подвели графу коня, возбужденно похрапывавшего сквозь отверстия в кожаном наглавнике. Он был изготовлен из листов плотного пергамента, склеенных еще сырыми. Их накладывали на «лошадиную голову». Продольная железная полоса проходила от макушки, до ноздрей. Отверстия для глаз были прикрыты с боков железными раковинами. Наушники, по последней моде замкнутые, представляли собой цилиндры с обрезанным наискось верхним отверстием. Такое облачение защищало коня от стрел и копий. Де Ридфор ласково потрепал его влажные ноздри.

— Ая-акс, Ая-акс!

Обернувшись к де Труа, граф сказал:

— Сегодня мой конь повторит подвиг того, легендарного.

Де Труа не понял, о чем идет речь.

— Того, что на нашей печати. Два Великих магистра побывают на его крупе.

— Вы говорите загадками, мессир.

— Отнюдь. Аякс сшиб сарацина утром у ручья.

Из первых рядов, выдвинувшихся шагов на полтораста, долетел крик.

— Они выходят!

— Вижу, — сказал де Ридфор.

Саладин принял вызов.

Де Труа оглянулся и вздрогнул. За шатром Великого магистра уже стояла плотным строем белая, хранящая молчание стена с лесом поднятых вертикально копий. Ветерок трепал ленты на их остриях. Тяжелая железная кавалерия подошла и построилась совершенно бесшумно. Шагом и молча.

— Карно, шлем! — скомандовал де Ридфор.

Шлем византийской работы был наготове. Тулья из вороненого железа несла восемь сходящихся под золоченый шишак позолоченных полос. Низ шлема обведен был золоченою же полосой с изображениями животных.

— Этот хорош для праздного выезда. Принеси мне простой.

«Рабочий» шлем, выкованный из единого куска железа, закрывая всю голову, упирался в плечи. Для зрения в нем были сделаны прорези в виде щелей. Сзади к шлему крепилась бармица — железная сетка, прикрывавшая плечи.

— Ну, что ж, де Труа, — сказал Великий магистр, прежде чем скрыться под железом, — прощайте. Может статься, мы не увидимся.

— Прощайте, мессир.

— Чем же вы займетесь, когда мы начнем?..

— Я поднимусь чуть-чуть вверх, у меня есть вопросы к одному человеку. Думаю их задать.

Де Ридфор мрачно усмехнулся.

— Меня не интересуют его ответы. Подвели коня. С помощью трех пажей граф взгромоздился в седло. Что-то сказал маршалу ордена — барону де Кижерю, отделившемуся от белой стены. Затем выехал к шеренге статуй в белых плащах, поднял свободную руку, перекрестился и крикнул:

— Гроб Господень, защити нас!

Раздался гул сквозь отверстия в шлемах.

— Гроб Господень, защити нас!

Лошади заволновались, перебирая передними копытами. И прилетел новый крик снизу.

— Они пошли!!!

Великий магистр прогудел в третий раз:

— Гроб Господень, защити нас!!!

Монолитная громада тронулась вниз по склону. Впереди перестраивалась пехота, освобождала проходы.