Ривка Рабинович - Сквозь три строя

Сначала дела пошли хорошо; моя коммерческая деятельность не выходила за пределы дома, а клиентами были соседи, друзья соседей – короче говоря, «свои люди». Вещи, присылаемые родителями, я продавала по двойной цене, особенно кофточки для женщин и босоножки; покупатели даже были благодарны. Я неплохо зарабатывала, но немножко стыдилась своего занятия. Что поделаешь, за праведность в гастрономе ничего не купишь.

Главное достижение, которое было следствием переезда родителей в Ригу, связано с Адой. Во время одного из наших посещений санатория главный врач сказал мне:

– Появилось новое лекарство, уничтожающее микробы туберкулеза – просто чудотворное средство. Но к нам оно пока не поступило, и неизвестно, когда поступит. Оно используется в лечебной практике в странах Запада, а у нас – только в закрытых лечебницах для высокопоставленных лиц. Это лекарство может спасти вашу дочку.

– Как называется это лекарство? – спросила я.

– Ftivazid, – гласил ответ.

Я немедленно отправила телеграмму родителям с просьбой обратиться к дяде Якову в США – может быть, он пришлет это лекарство. Он врач, он поймет, насколько это серьезно.

Каково же было мое удивление, когда две недели спустя я получила из Риги бандероль с ампулами чудодейственного лекарства! В приложенном письме мама писала, что им не понадобилась помощь дяди Якова. «В Риге можно достать это лекарство, но только по протекции. У наших родственников есть связи с влиятельными лицами, и, при всем их раздражающем высокомерии, я должна признать, что они помогают, когда надо. С их помощью мы достали это лекарство, и если понадобится, пришлем еще».

Я была вне себя от радости. Мы поспешили доставить лекарство в санаторий, и Ада начала получать уколы. Улучшение ее состояния было почти немедленным. У нее даже появился аппетит, что само по себе удивительно. После полутора месяцев лечения ее выписали из санатория.

Главврач сказал, что наша дочка должна находиться под врачебным наблюдением. Она теперь в стадии выздоровления. Очаги поражения в легких проходят процесс известкования. Нужно следить за ее температурой: внезапное повышение может быть признаком возобновления активности микробов.

Наконец-то Ада возвратилась домой после долгого пребывания в различных лечебных заведениях. Это была ее первая встреча с маленьким братишкой. Она полюбила его с первого взгляда и даже научилась ухаживать за ним. Я могла полагаться на нее, когда мне нужно было ненадолго выйти – купить что-то или делать платежи: если заплачет, она даст ему соску.

Теснота в нашей 9-метровой комнате была невообразимой. Я пытаюсь вспомнить, где стояло кресло-кровать Ады – и не могу. Детская кроватка стояла у двери, справа. А телевизор? Сегодня я едва ли сумела бы найти такие хитроумные способы использования площади, как тогда.

С течением времени возникла новая проблема, которую я предвидела: «свои люди», объект моих коммерческих операций, уже купили все, что я могла им предложить. Надо было искать внешние рынки сбыта – и это было опасно. Один раз мы пошли вместе с Яшей на рынок частной торговли. Со страху перед милиционерами, которые шныряли по рынку, Яшу прохватил понос, и он большую часть времени просидел в общественной уборной. Я тоже боялась, но не ушла, пока не продала свой «товар».

Это был первая и последняя попытка продавать товары на рынке. Ясно было, что моя торговая карьера подошла к концу. Это был выход для временного состояния; само собой разумеется, я не намеревалась превращать спекуляцию в свою постоянную профессию.

Что делать? Я не имела никаких возможностей зарабатывать, имея на руках двух маленьких детей. Было принято отдавать детей в садики в возрасте двух-трех лет, а Миша был еще грудным ребенком. Аде было пять лет, и после всего перенесенного ею в больницах и санатории я не могла и думать о том, чтобы опять устраивать ее куда-то вне дома.

К кому я могла обратиться в своем отчаянии, кроме родителей? Я описала им в письме положение дел и попросила, чтобы они приняли нас в свою квартиру. Мама сможет присматривать за детьми, а я найду работу.

Из их ответа я поняла, что они, мягко говоря, не в восторге от такой перспективы. Мне трудно было понять их: неужели они не хотят видеть своих внуков? Не любят их и меня, свою дочь? У них две комнаты, следовательно, у них достаточно места – и они не хотят принять нас?

Теперь, на старости лет, я отлично понимаю справедливое желание моих родителей жить в тишине и покое, в сельской атмосфере городской окраины. Но им недолго довелось наслаждаться покоем: я с моей семьей свалилась им на голову вопреки их желанию.

Мы обсудили положение и решили все же переехать в Ригу, невзирая на несогласие моих родителей. Поставим их перед свершившимся фактом. Не может быть, что они выбросят нас на улицу…

Мне нужно было еще сдать несколько экзаменов в пединституте и получить диплом, поэтому Яша сначала поехал один. Родители, которые никогда не питали к нему теплых чувств, приняли его с кислыми минами, но смирились.

Сразу же возникла проблема с пропиской. Яша преодолел это препятствие относительно легко, потому что в квартире родителей нашлись девять квадратных метров, нужные по закону для прописки нового жильца. Он написал мне, что нашел хорошую работу на заводе по изготовлению осветительных приборов.

Закончив свои дела с институтом, я отправилась в путь с детьми. Как пройдут четыре дня в вагоне с грудным ребенком и пятилетней девочкой? Но все прошло хорошо, Миша вел себя безупречно и спокойно спал по ночам.

И вот мы прибываем в мой родной город, с которым я рассталась восемнадцать лет тому назад. Папа, мама и тетя Женя, жена брата папы, дяди Германа, пришли встречать нас. Семья дяди Германа незадолго до того вернулась из Сибири, из Красноярского края.

Тетя Женя, у которой не было внуков, сразу выхватила из моих рук маленького Мишу: «Ой, какой прелестный мальчик, какой мальчик!» Она целовала его и не хотела отдавать мне его. По моему впечатлению, она встретила нас сердечнее, чем мои родители.

Очень быстро выяснилось, что Рига меня не ждала. Я думала, что возвращаюсь домой, но дома больше нет, колесо времен невозможно повернуть вспять.

Как и следовало ожидать, возникла тяжелая проблема с пропиской. Парадоксальная ситуация: мой муж прописан в доме моих родителей, а я, их дочь и его жена, не получаю такой же статус. Мне отказали в прописке под формальным предлогом: в квартире нет нужной площади для меня и детей. Семейные связи вообще не принимались в расчет.

Я прожила в доме без прописки несколько месяцев. По сути дела это нарушение закона: ведь «большой брат» всегда должен знать, где находится каждый гражданин. Дом небольшой, всего шесть квартир, все соседи знали друг друга. Кто-нибудь мог донести, что в доме живут непрописанные люди.