Льюис Уоллес - Падение Царьграда. Последние дни Иерусалима

— А как дела у Нило?

— Он ни в чем не нуждается.

— Я поеду к нему, как только мне разрешат выходить.

— Его келья в Кинегионе очень удобна, и офицер, которому поручен надсмотр за ним, получил приказание от императора, чтобы он не испытывал ни в чем недостатка. Я видел его два дня тому назад. Он не знает, за что его держат в тюрьме, но ведет себя очень спокойно. Все свое время он посвящает выделке военных и охотничьих орудий из материала, который я ему доставил. Он уже приготовил столько луков, стрел и копий, что все стены его кельи увешаны ими, и любопытные постоянно теснятся, чтобы взглянуть на это диковинное оружие. Он такой же любимец публики, как Тамерлан — царь львов. Кстати, он показал мне хитрую сеть, которую он смастерил из тонких нитей для ловли львов. Ты не поверишь, как он передо мною ловко набрасывал эту сеть на воображаемого льва и потом, бросаясь на невидимого врага, безжалостно рубил его. Сейчас он занят другим. Какой-то торговец слоновой кости дал ему клык слона, и он вырезает на нем целые военные сцены. Ему хорошо в келье, но он все спрашивает, когда возвратится князь Индии. Он не верит, что князь умер, на все слова недоверчиво мотает головой, как бы говоря: нет, он путешествует и дернется.

Сергий был так занят своим рассказом, что не заметил, какое впечатление вызвали у девушки его последние слова.

— О, прости, я забыл, что князь Индии был тебе отцом, — спохватился он, покраснев. — Но мне пора идти. Княжна отправляется в святую Софию, и, быть может я ей нужен. Прощай, до завтра.

Он поклонился и вышел из комнаты.

Дворец Юлиана состоял из целого ряда зданий разных стилей, но величественных и роскошно украшенных. Его окружал сад, а Юлианский порт представлял большой бассейн, вырытый в земле, наполненный водой из Мраморного моря и соединенный с Босфором проходом в городской стене.

Граф Корти нашел дворец в очень хорошем состоянии и был рад, что ему и его свите отведено было такое уединенное жилище, тем более что рядом, у самой лестницы дворца, стояла на якоре его галера, лодка которой всегда могла быть к его услугам.

Отведенная ему часть дворца находилась в южной его стороне. Понадобилась неделя, чтобы рабочие придали его жилищу приятный, даже роскошный вид, что было необходимо для достойного исполнения той задачи, которую он взял на себя по поручению. Магомета.

Но, несмотря на все свои хлопоты по устройству нового жилища, он нашел время посетить Ипподром, Буколеон и святую Софию. Но прежде чем начать свою деятельность в Константинополе, он с нетерпением ждал вести от султана. Он уже написал подробный отчет о своих похождениях в Италии, дальнейших странствованиях и прибытии в Константинополь, но ждал обещанного от султана гонца, чтобы отправить доклад. Слово одобрения со стороны Магомета придало бы ему новые силы для продолжения предпринятого дела, тем более что он находился в очень мрачном настроении.

Ожидая прибытия гонца от султана и обдумывая, как безопаснее Принять и отпустить его, граф Корти пришел к мысли, что лучше всего ему выпросить у императора назначение охранять со своими людьми дворец и порт Юлиана, благо он и его галера находились там. В этом не было бы ничего необыкновенного, так как на службе у Константина находилось много чужестранцев.

В один из дней, когда он был на палубе своей галеры, к нему прибыл придворный, сообщивший, что император назначил ему аудиенцию на другой день в двенадцать часов.

Граф Корти показал придворному свое помещение, не пропуская ничего, ни кухни, ни конюшни. Гостеприимство произвело прекрасное впечатление, и нельзя было сомневаться, что император получит самый лестный отзыв о чужестранце, тем более что граф угостил самым дорогим итальянским вином.

Пока граф Корти принимал представителя императора, случилось нечто необыкновенное. Экипаж галеры неожиданно услыхал пронзительный крик и увидел черную лодку, подходившую к Юлианскому порту. В ней стоял человек, очень бедно одетый, и высоко держал деревянный лоток с рыбой. Он-то и оглашал воздух пронзительным криком. Часовой у порта отрицательно покачал головой, когда незнакомец предложил ему рыбы, но пропустил его. Приблизившись к галере, незнакомец вступил в разговор с матросами, а затем его лодка подгребла к пристани, и рыбак пошел со своей рыбой во дворец. Долго блуждал он по нему, пока нашел кабинет. Его не пустили, и он поставил свой лоток с рыбой на пол и уселся с твердой решительностью дождаться.

Вскоре появился граф, провожавший придворного. Увидав рыбака, он пристально посмотрел на него и, обращаясь к придворному, сказал:

— Какая прекрасная рыба.

— Да, Босфор славится ею.

— Иди на кухню, у тебя купят рыбу, — кивнул он рыбаку.

Потом, обращаясь к привратнику, прибавил:

— Потом приведи его ко мне. Я люблю рыбную ловлю, и, может быть, он согласится показать мне, как здесь ловят рыбу.

Через некоторое время рыбак был введен в кабинет графа, который сидел за столом, заваленным книгами и бумагами. Когда они остались одни, то глаза их встретились.

— Ты Али, сын Абед-Дина? — сказал граф.

— Да, эмир.

— Велик Бог!

— Да будет благословенно имя его.

Они давно знали друг друга.

Тогда Али снял красный платок, которым была повязана его голова, и, вынув из него кусок пергамента, подал графу.

Граф развернул пергамент.

«Этот человек прислан к тебе с деньгами. Можешь ему довериться. На этот раз прежде всего напиши мне о себе, а потом о ней; но следующие послания начинай с известия о ней. Моя душа изныла от нетерпения».

На пергаменте не было ни числа, ни подписи, но граф почтительно прикоснулся к нему губами. Он знал этот почерк так же хорошо, как свой.

— О, Али, — сказал он, сверкая глазами, — с этого времени ты будешь называться Али Верный, сын Абед-Дина Верного.

— Хорошо, — с улыбкой отвечал Али, — но мне пришлось долго тебя ждать. Я привез тебе деньги и, признаюсь, состарился от одной заботы о сохранении этих денег. Я привезу их тебе завтра, и когда отдам, то произнесу на радостях сорок молитв пророку. Да будет благословенно его имя.

— Нет, не завтра, Али, а через день, и тогда принеси свежей рыбы. Тебе опасно сюда являться, и теперь уходи. Но прежде скажи мне что-нибудь о своем повелителе. Он действительно султан из султанов, каким обещал быть? Где он, здоров ли, что он делает?

— Не торопись, эмир, я не могу ответить сразу на все твои вопросы.

— Но я так давно живу среди христиан и не имею о Магомете никаких известий.

— Да, эмир, падишах Магомет будет величайшим истребителем неверных со времен падишаха Османа. Вот ответ на твой первый вопрос. Он здоров, и хотя еще похудел, но душа его живее, чем когда-либо. Вот ответ на твой второй вопрос. Он живет в Адрианополе и, как все считают, строит мечети; но я скажу тебе, что он отливает пушки для ядер величиной с гробницу его отца. Вот ответ на твой третий вопрос. Что касается четвертого, то есть того, что он делает, то достаточно тебе знать, что он готовится к войне, и в этом ему помогают все, от шейх-уль-ислама до багдадских сборщиков податей. Общая перепись скоро будет окончена, и уже навербовано в солдаты полмиллиона людей.