Александр Кравчук - Нерон

Помпейский амфитеатр, незначительно пострадав, сохранился доныне. Для маленького городка он был велик: мог вместить около двадцати тысяч зрителей. Но ведь публика стекалась со всей округи. Наибольшее число гостей прибывало из Нуцерии, удаленной от побережья на 12 миль. Нуцерия к тому времени крайне обнищала, хотя, как и Помпеи, носила гордое имя колонии. Обезлюдение Нуцерии даже привлекло внимание властей; двумя годами ранее туда направили некоторое количество новых поселенцев, легионеров, отслуживших свой срок.

Как это обычно случается с соседями, помпейцы и нуцерийцы не ладили между собой. Бои гладиаторов разжигали страсти. Впрочем, так уж повелось, что в ходе кровавых стычек на арене зрители нередко разделялись на партии. У известных гладиаторов имелись свои приверженцы, которые ободряли избранников громкими выкриками, а также громко осыпали ругательствами их противников. Зрители тоже делились согласно тому, были ли они за «самнитов» или за «фракийцев». Существовало две категории гладиаторов. Первые сражались без доспехов, но с большими прямоугольными щитами. Вторые же выступали в доспехах и оборонялись с помощью небольших и круглых щитов. Имелись еще «сетеборцы». Эти выступали почти обнаженными, а в качестве оружия пользовались трезубцем, кинжалом и сетью, которую порывались набросить на своего закованного в латы противника, называемого secutor , то есть преследователь.

Весь амфитеатр оглашался ревом и свистом, когда побежденный гладиатор отбрасывал щит и поднимал вверх палец левой руки, моля о милосердии. Если зрители в ответ размахивали платками, значит, он свободен и получает missio [54] Освобождение (лат.). . Зато большой палец, опущенный вниз, это сигнал: lugule! — добей! На арену выходила прислуга в масках бога Меркурия и раскаленным железом проверяла, действительно ли добитый мертв. Затем рабы в масках Харона, бога подземного царства, крючьями уволакивали труп.

Все это выглядело по-варварски жестоко. Но у людей, сопровождающих восторженным воем зрелище боксерского зверства, нет права осуждать своих предшественников, живших двадцать столетий назад: ведь и они сами дают волю тем же первобытным инстинктам.

Во время помпейских игр у зрителей сначала вспыхнула словесная перепалка, а затем и драка. Сразу же произошло разделение на хозяев и гостей. Полетели камни, пошли в ход колья, схватились и за ножи. Зрительный зал еще обильнее истекал кровью, нежели арена. Помпейцы одержали верх. Множество нуцерийцев вернулись в родной городок окровавленные, а некоторых доставили на носилках.

Дело доложили императору. Нерон предусмотрительно уклонился от разбирательства и поручил изучить вопрос сенату. Это был красивый жест, укреплявший авторитет достойного собрания. Но цезарь отделался тем самым от тягостной необходимости выносить суровый приговор, он предпочитал выглядеть правителем неизменно милосердным, к которому народ исполнен одной благодарности за оказываемое добро. В истории с Помпеями для него это было особенно важно, так как город по отношению к императору всегда выражал свою преданность.

Однако и сенат не собирался брать на себя ответственность. Он передал дело консулам. Те провели расследование, но воздержались от приговора и с надлежащей почтительностью предоставили сенату принять заключительное решение. Тому ничего не оставалось, как вынести окончательный вердикт.

Игры в Помпеях на десять лет запрещались. Незарегистрированные товарищества — collegia, которые служили очагом всяческих стычек во время игр и выборов, распускались. Отстранили от должности duoviri [55] Дуумвиры — носители высшей власти в муниципиях и колониях. 59 года и распорядились провести новые выборы. В помощь городским властям назначили нового чиновника со званием praefectus juri dicundo — судебный префект.

Самый дурной оборот, пожалуй, эти события приняли для Ливинея. Он ухлопал на игры уйму денег, надеясь удостоиться милости, а вместо этого его приговорили, как косвенного виновника несчастья, к изгнанию!

Наиболее тягостное для помпейцев наказание — запрет проводить игры — отменили три года спустя, вероятно, благодаря заступничеству Поппеи. Но ненависть между двумя городами осталась. На стенах домов, откопанных из-под пепла Везувия, доныне сохранились надписи: Nucerinis infelicia — горе нуцерийцам.

Равно и другие города Кампании включились в спор, принимая в нем ту или иную сторону. Отсюда и другая надпись, выскребенная рукой врага Помпеев: Puteolanis feliciter, omnibus Nucerinis felicia, et uncum Pompeianis et Pitecusanis — да здравствуют путеоланцы, желаем счастья нуцерийцам, а помпейцев и пифекусцев надо вздернуть на крюк!

В 60 году Нерон начал второе пятилетие своего правления. Удачного правления, что должен был признать любой житель Рима, Италии, провинций. Экономика повсюду развивалась с успехом. Административная машина была четко отлажена. Наместников подбирали умело, злоупотребления сурово наказывались. Повысился авторитет сената, законность торжествовала, доносительству был положен конец. Счастливо разрешился армянский вопрос. Это правда, что в императорской семье разыгрались две мрачные драмы; никто не знал, однако, насколько то было действительно делом Нерона, в какой мере — делом случая, а в какой — политической необходимостью. Впрочем, игры, народные забавы и милосердие императора помогли развеять дурные воспоминания. Разумеется, многие сановники осуждали чрезмерное увлечение Нерона пением, поэзией, скачками, тем более оттого, что вовлекал в свои забавы серьезных людей. Однако (и это вынужден был признать каждый) он давал волю своим увлечениям скорее частным образом.

Народ хвалил бы Нероновы зрелища безо всяких оговорок, не будь они такие культурные и такие греческие. Крови слишком мало — таково было общее мнение. Вспоминали, что уже в 57 году, когда состоялось открытие большого амфитеатра на Марсовом поле, Нерон не позволил добить ни одного гладиатора, сражавшегося на арене, хотя это были всего лишь рабы и смертники. Еще больше любителей острых ощущений разочаровали игры, которые император устроил в 60 году, открывая второе пятилетие своего царствования.

Он назвал их Нерониями. Игры эти должны были повторяться через пять лет, то есть в следующий раз произойти в 65 году. Этим, и, собственно, только этим, они отличались от Олимпийских игр, возобновлявшихся через четыре года. Император, кстати, старался пересадить эти прославленные староэллинские состязания на римскую почву во всей полноте. Словом, как и Олимпиады, Неронии состояли из соревнований по трем дисциплинам: по музыке, атлетике и гонкам на колесницах.

Под названием certamen musicum [56] Музыкальные состязания (лат.). разумелись смотры певцов, поэтов, ораторов. Соревнования атлетов — часто их называли гимнастическими — включали в себя прежде всего состязания борцов, кулачные бои, а также забеги.