Александр Кравчук - Нерон

Весна 63 года принесла Нерону еще одно болезненное разочарование, на этот раз в государственных делах.

Перед императором предстали посланцы парфян, сопровождаемые римским офицером. От имени своего царя они заявили:

— Армения, за которую так долго ведется борьба, в наших руках. Римская армия потерпела постыдное поражение. Несмотря на это, Тиридат согласен владеть Арменией как союзник и вассал Рима. Он готов был бы принять царскую диадему из рук императора, однако столь далекому путешествию препятствуют некоторые соображения религиозного порядка. Зато он может исполнить эту церемонию на Востоке перед фронтом легионеров и статуей императора.

Римский офицер подтвердил слова парфян: Армения утрачена. Пэт наголову разбит.

А тем временем посреди дороги, ведущей на Капитолий, возводили триумфальную арку в честь победы Пэта над парфянами! Как могла возникнуть столь невероятная ситуация?

В 62 году Пэт, командующий войсками в Армении, действительно добился некоторых успехов. Он занял Тигранокерту, ограбил ее окрестности. Именно тогда он направил Нерону гордые послания, в которых докладывал, что война окончена. На зиму он отвел свои части в лагерь в местности Рандея. Здесь он узнал, что с юга движется сам царь Вологез, который до сих пор стоял на Среднем Евфрате и вел неудачные бои с Корбулоном. При известии о приближении царя во главе крупных сил Пэт потерял голову. Мелкий успех небольших разведывательных отрядов наполнял его гордостью победителя, мелкое поражение низвергало в пучину тревог. Он не отважился отбить наступление врага, хотя горная местность была удобной для оборонительных боев. Часть своих сил он рассредоточил, остатки же быстро подверглись деморализации.

Тем временем Корбулон уже шел Пэту на помощь.

Вначале он не спешил, так как не представлял себе, что положение командующего столь незавидно. Вскоре он получил отчаянные письма Пэта, и с тех пор его войско двигалось днем и ночью. Однако он не успел. Его отделяло от Рандеи три дня пути, когда ему сообщили, что Пэт сдался, и притом на унизительных условиях: римские войска удаляются из Армении, оставляя крепости и запасы продовольствия парфянам, а на реке Арсаний римляне должны построить мост. Когда легионеры в панике покидали Рандею, парфяне и армяне выстроились у дороги, отбирая у них всю добычу, даже оружие и одежду. Пэт бежал так быстро, что за один день одолел сорок миль. По пути он бросал даже раненых.

Корбулон вступил в переговоры. Но добился он только того, что царь-победитель согласился не вводить в Армению свои отряды, взамен чего римляне отошли с восточного берега Евфрата.

Что положение в Армении хуже, чем сообщалось в донесениях Пэта, в Риме было известно уже ранее, но лишь рассказы послов и офицера помогли нарисовать полную картину случившегося. Предложение парфян о том, чтобы Тиридат отдал символические почести, при таком положении вещей могло представляться приемлемым. Однако было ясно, что, по существу, Армения в этом случае сделается зависимой от парфян, римляне же будут довольствоваться лишь ее формальным статусом вассального царства. На это нельзя было согласиться.

Послы уехали ни с чем. В Риме приняли решение начать военные действия. Командование вновь доверили Корбулону. Он получил звание imperium maius, то есть стал руководить вооруженными силами и наместниками соседних восточных провинций. Армии в тех районах усилили.

Летом 63 года Корбулон вступил в Армению.

Вторым очагом конфликтов на Востоке была Иудея. И тут дела обстояли не лучше. Преемник Феликса, Порций Фест, вступил на эту должность полный благих намерений, однако никто уже не сумел бы вернуть несчастной стране мир. Слишком сильной была ненависть к римлянам, слишком обострены внутренние распри. Фест точно так же, как и его предшественник, должен был бороться с фанатизмом тайных убийц, которые устраняли своих врагов с помощью кинжала. Кроме того, уже десятки лет в Иудее появлялись обманщики, увлекающие за собой толпы простаков, жаждущих узреть Мессию. Возникали также и другие, неожиданные осложнения.

У царя Агриппы был в Иерусалиме дворец, с террасы которого свободно обозревался двор храма. Таким образом, он следил за религиозными церемониями, удобно возлежа у пиршественного стола. Возмущенные иудеи возвели стену, которая заслонила храм как от дворца, так и со стороны крепости Антонии. Это в свою очередь разгневало царя и прокуратора; они приказали разрушить стену. Тогда иудеи направили в Рим, к императору, делегацию из десяти знаменитых мужей. Ее возглавлял первосвященник Исмаил и страж храма Хелкий.

«Выслушав их, Нерон не только простил им их проступок, но и согласился оставить стену, это он сделал в угоду жене своей Поппее (она отличалась истинным благочестием), которая просила его за иудеев. Императрица затем отпустила десять депутатов, Хелкия же и Исмаила оставила у себя в качестве заложников» [59] Иосиф Флавий. Иудейские древности. В 2 т. Т. II. СПБ. 1900. С. 412. Пер. Г. Геккеля. .

Так писал впоследствии о результатах миссии Иосиф, сын Матии, в своих «Иудейских древностях». В те времена, когда все это происходило, Иосифу было двадцать с лишним лет, однако он уже выделялся среди иерусалимской молодежи. В своей «Жизни» он хвалится: «Мой отец Матия блистал не только пышностью рода, но еще большую славу он приобрел в силу присущего ему чувства справедливости. И потому он принадлежал к числу первых мужей Иерусалима, крупнейшего из наших городов… Я учился прекрасно. Как утверждали все, я обладал исключительной памятью и отличался крайней смышленостью. И хотя я был почти мальчишкой, четырнадцати лет от роду, мое увлечение наукой встречало всеобщее одобрение, притом до такой степени, что ко мне являлись первосвященники и знатные граждане, когда желали выяснить некоторые наши правовые вопросы. В шестнадцатилетнем возрасте я решил непосредственно ознакомиться с учением наших философских школ. Существуют три такие школы: фарисеи, саддукеи, ессеи. Я считал, что определить, какая из них лучшая, смогу, лишь глубоко изучив каждую. И потратил много сил, труда, но поочередно познакомился с этими учениями. Тем не менее был убежден, что этих знаний недостаточно. Именно тогда мне довелось услышать об одном муже, живущем в пустыне. Звали его Банн, одеждой ему служили листья деревьев, питался он тем, что пошлет сама природа. Блюдя чистоту, он в течение дня неоднократно омывался холодной водой. Три года я был его учеником. В город вернулся, лишь когда утолил свою жажду знаний. Политикой я стал увлекаться в девятнадцатилетнем возрасте. Примкнул к школе фарисеев, которая во многих отношениях сходна с греческой школой стоиков».