Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Книга первая

– Везде квоты. Палестина управляется британским правительством. Американцы дают визы только ученым, занимающимся вооружениями. Отвратительно, – твердо сказала Констанца, – пользоваться отчаянным положением людей, выкручивать им руки, заставлять делать то, чего они не хотят…, – в черновик доктората девушка вложила письмо молодого итальянского физика, Этторе Майорана. Он работал с Энрико Ферми, и прочел последнюю статью Констанцы, вышедшую летом. Майорана прислал свои размышления о скорости распада ядер. Углубившись в ровные строки, Констанца услышала стук в дверь.

– Мисс Констанца, – вежливо сказал служитель, – майор Кроу приехал, во дворе ждет.

В лаборатории они называли друг друга по именам. У Крокодила имелся баронский титул, и даже герб. Резерфорд подсмеивался над Констанцей: «Мы с вами похожи, леди Кроу. У меня птица киви на гербе, а у вас ворон». Констанца почти не вспоминала о том, что она леди.

Брат служил на базе Бриз-Нортон. Майор навещал Констанцу обычно по выходным, если у него не случалось дежурств. Стивен купил небольшой ягуар. Они, впятером, с графом Наримуне, ездили на пикники. Юноши играли в футбол, летом все купались. Констанце нравился молчаливый, вежливый кузен из Японии. Весной они выяснили, что граф, к двадцати шести годам, стал советником японского императора. Наримуне покраснел:

– Семейная традиция, леди Кроу-сан. Мой отец был советником, мой дед…, – девушка закатила глаза: «Просто Констанца, кузен». Леди Холланд, прислонившись к стволу дерева, согласилась: « И Тони, а не леди Холланд-сан».

Констанца сбежала по мокрым, гранитным ступеням. Дождь прекратился, зеленый газон у кирпичного здания был еще мокрым, гомонили птицы. Ветер нес на восток серые тучи, в разрывах появилось яркое небо. Крылья ягуара покрывала грязь. Стивен, неожиданно, в штатском костюме, покуривал папироску. Брат всегда носил кольцо Кроу, и держал при себе кортик Ворона, с золотым, изукрашенным кентаврами и наядами, эфесом. Заметив блеск серого, неземного металла, девушка, отчего-то, положила руку на золотой медальон. Констанца тоже никогда его не снимала. Майор Кроу раскрыл объятья, Констанца нырнула в его руки, как в детстве. Она помнила, крепкие, надежные ладони брата. Стивен учил ее ходить, терпел капризы, сидел с Констанцей, когда она болела. От брата пахло привычно, кедровой туалетной водой, авиационным бензином, табаком.

– Почему не в форме? – Констанца, отстранившись, пристально смотрела на его по-летнему смуглое лицо: «Что случилось, Стивен?»

Майор Кроу никому не должен был рассказывать, куда собирается. Несколько асов, по частной инициативе, взяли отпуск в армии, и встречались в Плимуте. На аэродроме, их ждал транспортный самолет. Совещание провели две недели назад, в подвальчике рядом с собором Святого Павла, за устрицами, шабли и жареной рыбой. Обзванивая ребят, Стивен мимолетно подумал, что они могут наткнуться на дядю Джона. Летчик успокоил себя: «Никому не запрещено есть устрицы, в компании друзей». За сигарами и кофе, Ворон, как Стивена звали в авиации, добродушно сказал:

– Кого не тянет лететь в Испанию, того мы не заставляем. Я не коммунист, и не социалист. Я просто хочу, – лазоревые глаза посмотрели куда-то вдаль, – чтобы мистер Гитлер, мистер Франко и мистер Муссолини получили урок, – он посерьезнел, – от нас, господа. Может быть, это их чему-то научит.

У испанских республиканцев были самолеты. Стивен точно знал, что эмбарго обходится стороной. Ходили слухи, о помощи Советского Союза испанцам, оружием и военным специалистами. Однако у франкистов имелись последние модели немецких истребителей, пилотируемые асами Люфтваффе. Британские летчики решили, что испанские антифашисты нуждаются в их опыте. Подумав о Германии, Стивен мрачно вспомнил родственника-нациста:

– У него хватает ума нам на глаза не попадаться. Он, наверняка, заводы в Германию переведет, если уже не начал этого делать. Бедная тетя Юджиния…, – Стивен и Констанца именно ее считали матерью. Леди Кроу вырастила их после ранней смерти жены дяди Джона.

– Констанца не проболтается, она только физикой интересуется, – решил Стивен. Наклонившись, майор прошептал что-то в ухо девушки. Констанца ахнула, он развел руками:

– Я не могу оставаться в стороне, сестренка, – красивые губы улыбнулись. Стивен добавил:

– Мы быстро фашистов разобьем, я взял отпуск на два месяца. Не было смысла просить на больший срок. Война надолго не затянется…, – они стояли, держась за руки, Констанца вздохнула:

– Будь осторожней, пожалуйста. Не лезь, как говорит дядя Джон, на рожон…, – майор поцеловал ей руку: «Обещаю, сестричка». Констанца была младше на шесть лет, но Стивен смотрел на нее снизу вверх. Он был просто выпускником военной академии, летчиком и офицером, а сестра состояла в переписке с Эйнштейном и Ферми, и печатала работы, в которых Стивен понимал только слова, да и то не все.

– Здесь безопасно, – напомнил себе Стивен, – лаборатория защищена, здание под охраной. Дядя Джон свое дело знает. Рядом Тони, Маленький Джон, Наримуне. Констанца не заскучает, – он так и сказал сестре. Девушка закатила темные глаза:

– У меня нет времени скучать. Ты привози, – она подтолкнула брата в плечо, – девушку оттуда. Тебе жениться пора, а мне, с твоими детьми возиться…., – к четырнадцати годам Констанца твердо решила, не выходить замуж и даже не терять девственности. Крокодил говорил, что подобное отвлекает от работы. О девственности он, конечно, не распространялся, однако Резерфорд, много раз, наставительно, замечал:

– Ваша бабушка могла себе позволить научную карьеру. Она была обеспечена и не знала, что такое хлопоты по дому. Вы, дорогая моя, бесприданница, красотой не отличаетесь. Аристократ или богач на вас не польстится. Значит, остается, ученый, как и вы. Ученые, моя милая, как все другие мужчины, требуют еды на столе, три раза в день. Дети, стирка, уборка…, – Резерфорд морщился: «Я еще не видел женщины, ученого, со счастливой семейной жизнью. Они все выглядят, как старые клячи. Не надо загонять себя в кабалу, если можно такого избегнуть…, – Констанца делала скидку на то, что Крокодил, дитя прошлого века, но доля правды в его словах была.

– Стивен тоже, – напоминала она себе, – вроде бы прогрессивный человек, а отказывает женщинам в праве, садиться за штурвал.

– Не бывает хороших женщин, пилотов, – коротко замечал майор Кроу, – ладно бы они сами погибали, но ведь тащат за собой технику, пассажиров…, – Констанца сказала себе:

– Девушки в Испании, все старомодные. Кухня, дети, церковь, как говорится. Стивену такое и нужно. Я его знаю. Он мечтает о жене, которая будет печь кексы и рожать маленьких Кроу…, – девушка едва не хихикнула.