Михаил Попов - Тьма египетская

Торговец благовониями прислушался, стараясь уловить звуковое содержание этого праздника белых одежд и жёлтых огней в толще чёрно-серебряной ночи. Конечно же надо упомянуть о луне, предельно налившейся своим металлическим соком и под воздействием холодного любопытства подползшей по небосводу как можно ближе к месту, где затевается нечто удивительное в её честь.

Но пока у дома Бесоры было тихо. Отдельные белые мотыльки продолжали слетаться из разных концов сада, то становясь на мгновение видимыми на открытых пространствах, доступных лунному вниманию, то исчезая в тени очередной кроны. Дом владычицы тихо набухал в ночи от собирающихся туда дев, и каждая приносила огромный невидимый короб бледного возбуждения. Так продолжалось довольно долго. На колком кирпичном пятачке, где свил своё наблюдательное гнездо Хека, ждать было тяжело. Нетерпение обостряло неудобство, было так скверно, что хоть молись какому-нибудь подходящему божеству. Кроме тот, с такого расстояния ведь и не определишь, что именно там происходит, без чего даже приблизительно не прикинешь, сколько осталось ждать.

Начинается, кажется!

С десяток белых туник вынеслось из полуспряганного дома в окружающие древесные глубины. Предвестницы действа? Бесшумные глашатаи?

Спустя некоторое время стало ясно — нет. Он неправильно понял этот порыв. Ничего существенного за ним не последовало. Продолжалось бесшумное копошение вокруг дома и жертвенников. Что-то там делается, что-то готовится, но вот что?! На мгновение в сердце застывшего на башне колдуна мелькнул холодный страх — а вдруг то, что он видит, и есть весь тот результат, который он смог произвести своими снадобьями? Повертятся вокруг жертвенников, перережут горло сонному козлёнку, измажутся рогатой кровью и всё.

А утром Сэб и Нанна начнут разбирательство — кто виновник тихого столпотворения? То, что до носителей синих одежд дойдёт, Хека не сомневался. Ведь стало же им известно о недавнем повальном поносе среди здешних растений.

Торговец благовониями не успел как следует расстроиться, как обозначилось изменение в наблюдаемой картине. Из трёх невидимых проёмов между чёрными платановыми холмами показались бледные, медленно продвигающиеся потоки. Бледные до тех пор, пока не вышли на освещённое луною пространство. Там их охватило призрачное сияние, и стали различимы лица. Причём они были белее белых одежд и таращились огромными чёрными глазами. Таких глаз не бывает у человеческого существа. Хека догадался, что они густо обведены чёрной краской.

Во главе каждого белого потока шла особая женщина, водительница. Но ни одна из них не была Бесорой. Потоки медленно сближались, одновременно немного сдвигаясь влево. Хека прикинул, что они полностью сольются почти у самого подножия его башни. Движение было медленным, неопасным на вид, но чем-то трудноопределимо тревожило. Очень скоро стало понятно чем. Потоки издавали звук, похожий на сдержанное гудение. Похоже, что бредущие женщины негромко мычали, сжав при этом зубы. Чем ближе они подходили, тем выше становился уровень этого гуда и тем больше он тревожил невидимого жителя башни. Хека сполз обратно в нору по плечи и ещё глубже, оставив лишь глаза на поверхности. А потом закрыл и один из них — на тот случай, если лунный луч падёт ему на лицо, то даже самая подозрительная из гудящих женщин подумает не о подглядывающем шпионе, а о куске отблескивающего кварца.

Гудящие потоки слились. Общий их звук усилился, и торговец благовониями с трудом переборол себя, чтобы не утопиться в башне полностью, однако поплавок любопытства удержал на поверхности наблюдения его глаз.

Женщины двигались на расстоянии каких-нибудь десяти шагов от него. Их было значительно больше сотни, они смотрели перед собой, переступали ногами, не поднимая рук. Смотрели... Хеку вдруг обдало холодом. Он понял — у них у всех закрыты глаза! Черной краской замазаны и веки, и глазные выемки, вот откуда жуткое впечатление огромных распяленных очей. Закрытые гудящие рты и закрытые зияющие глаза. Если они в таком состоянии добредут до внешних стен гарема, то несомненно произведут впечатление на охрану. Но можно ли одним слепым гудением проделать брешь в ограде Авариса? По крайней мере, внимание стражников будет отвлечено и, пожалуй, на немалое время. Хватит ли этого, чтобы незаметно выскользнуть?

Так или иначе, это вскоре выяснится.

Пора спускаться и пристраиваться незаметно к белому рою.

Может быть, он разогреется, возбудится по дороге.

Спустившись на землю и выглянув из-за угла, Хека обнаружил, что поторопился. Женская колонна изменила направление движения и теперь двигалась не к ограде гарема, а к невысокому холму шагах в полутораста от башни. Почти плоская вершина его опушена по окружности тёмными густыми кустами. Снова разделившаяся на три части белая толпа впиталась в заросли, чтобы вновь объединиться наверху.

Хека понял, что рано покинул наблюдательный пост. Вернулся в башню и начал снова карабкаться наверх. Оказавшись там, всмотрелся в холм. И обнаружил вот что. Вершина была уже не пустой, хотя масса белых женщин жалась к краям опушки. Посередине находилась одна фигура. Женская. Громадная в сравнении с остальными.

Бесора!

Как она там оказалась?

Думать об этом было некогда, потому что началось!

Бесора резко подняла руки вверх, что-то длинно, хрипло выпевая.

Белые девы попадали на колени, усеяв всю видимую часть холма. Время от времени они тоже вздымали руки, как бы присоединяясь своими жестами к высокому жесту той, что стояла на самой вершине, ближе всех к нависающему, приводящему в холодное содрогание диску полной луны. Гудение их превратилось в нытье, временами переходящее в рыдание. Раз за разом они вздымали руки и бросали их обратно вниз. Бесора тоже не стояла полностью замерев, она вращалась вокруг своей оси, хотя нельзя было рассмотреть движения её ног, и всё пела и пела, и пение становилось всё более похожим на рычание.

Так продолжалось довольно долго, настолько долго, что сумела переместиться сама небесная госпожа, подальше к краю небосвода. Женщины, находившиеся в состоянии транса, бившие свои поклоны с несомненно закрытыми глазами, всё же каким-то образом почуяли это изменение. Их возбуждённые души охватила скорбь, проявившая себя изменением звучания их голосов. И они стали сдвигаться к тому краю холма, что был ближе к уклоняющемуся светилу.

Хека тихо возрадовался. Луна делала как раз то, что было ему нужно. Она поведёт женщин прямо к крепостной стене, если, конечно, госпожа Бесора пожелает этого. Пожелала, более того, сама возглавила это шествие и направила его не только движениями рук, но и особыми завываниями.