Андре Кастело - Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

— Государь, — осведомился он, — признаете ли вы и клянетесь ли перед Господом и лицом святой церкви, что берете ныне в жены и законные супруги присутствующую здесь Жозефину Розу Таше де Ла Пажри, вдову Богарне?

— Да, — громыхнул Наполеон.

— Вы обещаете и клянетесь соблюдать ей верность во всем, как подобает верному супругу по заповеди Господней?

— Да.

Затем наступает черед «Жозефины Розы Таше де Ла Пажри, вдовы Богарне», которая, торжествуя, соглашается взять в мужья и законные супруги Наполеона Бонапарта.

— Ego conjungo vos [17] Ego conjungo vos (лат.) — сочетаю вас браком. , — произносит Феш.

Отсутствие свидетелей смущает Жозефину, когда через два дня она требует удостоверения о бракосочетании. Отказав ей, кардинал докладывает об этом императору, который сперва соглашается на выдачу удостоверения, но затем, когда дело уже сделано, сожалеет, по словам Феша, о своем поступке.

Но пока что, накануне великого дня, Жозефина не думает о мысленных оговорках мужа и отсутствии свидетелей, делающем ее брак недействительным.

Париж в лихорадке. «Бегут то к одному, чтобы достать билеты на день церемонии, то к другому, чтобы снять окно, откуда можно будет смотреть на процессию». Золотошвей Дальмань сбился с ног. Люди спешат к Фонсье полюбоваться коронами.

Волшебная сказка приближается к апофеозу.

С помощью маленьких фигурок в нарядах из разноцветной бумаги, расставленных на плане собора Парижской Богоматери, Изабе [18] Изабе, Жан-Батист (1767–1855) — живописец-миниатюрист и рисовальщик, придворный художник Наполеона. прямо на столе императора показал каждому, что тот должен делать. Больше того, накануне коронования были устроены репетиции в салоне Дианы с помощью плана, который начертили мелом на паркете.

На следующее утро, тщательно — и, похоже, не без участия Изабе — наложив на лицо косметику, Жозефина облачается в платье из белого, усыпанного золотыми пчелами атласа, расшитое серебром и сверкающее бриллиантами. Это платье, «отделанное кружевами», стоило 10 000 франков, или 50 000 на наши деньги. Обута она в белые бархатные, расшитые золотом туфли ценой в 650 тогдашних франков. Императорская мантия дожидается ее в архиепископстве, поэтому она временно довольствуется юбкой из белого бархата, которая обошлась в 7000. Перчатки у нее с золотой строчкой. На голове диадема — разумеется, не та, которой она увенчается в храме, а другая, оценочной стоимостью в 1 032 000 франков или больше 500 миллионов наших дореформенных франков.

С бриллиантами повсюду — в ушах, на шее, на поясе — Жозефина, по общему мнению, выглядит на пятнадцать лет моложе. Высокий кружевной воротник обрамляет лицо и делает ее еще более восхитительной, что и доказывает нам знаменитая картина Давида [19] Знаменитая картина Давида — «Коронование Жозефины» (1805–1807). . Когда она своей «грациозной и ласкающей взор поступью», неся голову «изящно и вместе с тем величественно», входит в кабинет императора, он улыбается, вновь поддавшись обаянию «несравненной Жозефины».

Сам он уже в коротких штанах из расшитого золотыми колосьями атласа, в белых шелковых чулках, брыжах à la Генрих IV, но вместо камзола на нем пока что мундир полковника гвардейских егерей.

Урочный час приближается. Наполеон надевает пурпурный бархатный наряд, короткий красный плащ à la Генрих III, украшенный вышивкой на 10 000 франков, которая имеет форму листьев лавра, и усыпанный золотыми пчелами. Надев шляпу из черного фетра с белыми перьями и шпагу с яшмовой рукоятью, на которой красуется «Регент» [20] «Регент» — знаменитый бриллиант, приобретенный Филиппом Орлеанским, регентом Франции во время малолетства Людовика XV, и входивший в число драгоценностей французской короны. , Наполеон поворачивается к жене и приказывает:

— Пусть пошлют за Рагидо, он нужен немедленно — я хочу с ним говорить.

Рагидо — фамилия из еще не написанных пьес Лабиша [21] Лабиш, Эжен Марен (1815–1881) — комедиограф и водевилист. — нотариус. Накануне своего гражданского брака молодой Бонапарт ездил с «невестой» к этому законнику и тактично отсиделся в конторе вместе с клерками. Стоя в оконной амбразуре и, постукивая пальцами по стеклу, он через запертую дверь кабинета отчетливо слышал, как Рагидо прилагал все усилия, «чтобы отговорить г-жу де Богарне от предполагаемого брака».

— Вы делаете большую ошибку, — твердил нотариус, — вы в ней раскаетесь, вы совершаете безумство… Вы собираетесь замуж за человека, у которого нет ничего, кроме плаща и шпаги.

Выходя, Бонапарт ограничился тем, что сказал Жозефине:

— Он говорил как порядочный человек, и то, что он тебе сказал, внушает мне уважение к нему.

Нотариус, ошалев от того, что он вызван в Тюильри утром дня коронации, входит в комнату. Наполеон в ослепительном наряде ждет его.

— Ну что, господин Рагидо, у меня вправду нет ничего, кроме плаща и шпаги?

«Суть в том, — признается Жозефина Бурьену, живописуя ему происшествие, — что Бонапарт, который во времена нашей близости рассказывал мне обо всех подробностях своей жизни, какие приходили ему на ум, никогда не заговорил со мной о маленьком афронте, претерпленном им восемь лет тому назад в конторе Рагидо, и вспомнил о нем, видимо, лишь в день коронации».

Тюильри переполнен людьми в костюмах, которые специально придуманы для них Изабе и Давидом, и кажется, что эти люди убежали с придворного бала времен Валуа [22] Валуа — династия королей, правивших Францией с 1328 по 1589. .

В десять утра под грохот артиллерийских залпов Жозефина и Наполеон садятся в карету, обитую белым атласом и запряженную восьмеркой светло-соловых лошадей с султанами из безупречных перьев. Луи и Жозеф, «в серебре и перьях по-испански», помещаются на переднем сиденье лицом к императорской чете. Оба сиденья настолько одинаковы, что, войдя в экипаж первой, Жозефина от волнения опустилась на то из них, на котором сидят спиной к движению. Пол застелен густой медвежьей шкурой, но грелки нет, а холод стоит жестокий. Это не мешает Жозефине быть красиво декольтированной.

Зеленые с золотом пажи гроздьями висят на задке и передке кареты, перегруженной ветвями оливы и лавра, пальмами и орлами, гербами и коронами, аллегорическими фигурами и пчелами. Все это раззолочено так, что слепит глаза. Вокруг этого подвижного монумента конные адъютанты рядом с лошадьми, генералы, командиры гвардейских полков у дверей, шталмейстеры у задних колес.

Перед каретой восемь эскадронов кирасир с горнами и литаврами, два эскадрона гвардейских егерей со своей громкой и пронзительной музыкой, взводы мамелюков, военный оркестр, Мюрат со штабом, верховые герольды, экипажи, ломящиеся от сановников, министров, высших должностных лиц и камергеров.