Андре Кастело - Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

Не вступила ли виконтесса де Богарне в последние годы старого режима в одну из масонских лож? Не поддалась ли она увлечению молодых придворных дам, вроде будущей гражданки Эгалите [46] Гражданка Эгалите — Луиза Мария Аделаида де Бурбон-Пентьевр (1753–1821), супруга Луи Филиппа Жозефа Орлеанского, ближайшего родственника Людовика XVI; перейдя на сторону Революции, ее муж принял фамилию Эгалите (Равенство). или принцессы де Ламбаль [47] Принцесса де Ламбаль — Мари Тереза Луиза Кариньянская (1749–1792), подруга Марии Антуанетты, растерзанная толпой во время сентябрьских убийств 1792. , которых забавляла мысль, что их будут именовать «достопочтенными сестрами»? Это можно предположить, поскольку осенью 1805 она в качестве «посвященной» присутствует на нескольких собраниях масонской ложи «Восток» в Страсбурге, в которой председательствует жена мэра г-жа Дитрих и которая имеет филиал для приема новых членов. Жозефина даже предстательствует за кандидатуру г-жи де Канизи, вступающей в ложу в качестве неофитки. Сразу после этого две ложи — одна в Париже, другая в Милане — принимают название «Жозефина» и умоляют о покровительстве свою августейшую «сестру». И, разумеется, императрица тратит деньги — на бесчисленные подарки, пожалования, вспомоществования. Она покупает почти все, что ей предлагают, в особенности — торговцам это известно — животных, семена и растения для Мальмезона. Она старается как можно чаще совершать прогулки по окрестностям города, а то читает — новость, о которой она сообщает Евгению, — в ожидании курьеров.

Редко случается, чтобы за пять-шесть дней не было ни одного письма. «У меня хорошая позиция, и я тебя люблю», — пишет ей Наполеон 2 октября из Этлингена. А 4-го, перед отъездом в Штутгарт, где курфюрст покажет ему в придворном театре постановку «Дон Жуана», он сообщает:

«Я в Людвигсбурге. Отбываю сегодня ночью. Моя армия движется. Погода великолепная. Союз с Баварией заключен. Чувствую себя хорошо. Надеюсь, в ближайшие дни у меня будут интересные для тебя новости».

Речь идет о браке принцессы Саксен-Хильбургхаузенской со вторым сыном курфюрста, известие о котором Наполеон пошлет Жозефине на следующий же день, прося жену позаботиться о свадебном подарке.

«Я немедленно уезжаю, мой друг. Дней пять-шесть ты не получишь от меня известий, но ты не тревожься: это связано с предстоящими операциями… Прощай, дружок. Люблю и целую».

10-го, переправившись через Дунай, Наполеон уже в Аугсбурге у бывшего курфюрста Трирского, «у которого превосходное жилье». И он продолжает: «Уже неделю я мчусь. Кампания началась с весьма внушительных успехов. Чувствую себя прекрасно, несмотря на ежедневные дожди. События развертываются с быстротой… Прощай, мой друг, обнимаю тебя».

Он вступает в Мюнхен и 12 октября сообщает:

«Противник разбит и потерял голову… Через час уезжаю в Бургау-на-Иллере. Чувствую себя хорошо, но погода ужасная. Льет так, что я дважды в день меняю сюртук. Люблю тебя и целую».

Под неумолимо хлещущим с неба дождем он одно за другим вписывает в Историю названия городов, деревень и рек. 19 октября в аббатстве Эльхинген он принимает Мака [48] Мак, Карл, барон фон Мак-Лайберих (1752–1828) — австрийский генерал, капитулировавший со своей армией в Ульме и тем самым поставивший в крайне тяжелое положение русскую армию Кутузова, спешившую на помощь австрийцам. , явившегося с капитуляцией австрийской армии. В тот же день он пишет жене:

«Устал я, добрая моя Жозефина, больше чем следовало бы: целая неделя под дождем, ноги в холоде, вот я немного и прихворнул, но сегодня весь день не выходил на улицу и отдохнул. Я осуществил свой замысел: австрийская армия разбита с помощью одних только маневров: захвачено 60 000 пленных, 120 орудий, больше 90 знамен и 30 генералов. Теперь двинусь на русских, они погибли. Я доволен своей армией. Потерял всего 1500 человек, из них две трети легко раненными. Прощай, Жозефина, тысяча поцелуев всюду…»

20 октября плененная австрийская армия — 30 000 человек — проходит мимо него. «Анналы военной истории не знают подобной катастрофы», — пишет Наполеон жене. В ходе сражения под Ульмом он некоторое время не давал знать о себе Жозефине, и та волнуется. «Лемаруа привез мне твое письмо, — отвечает он ей. — С огорчением вижу, что ты чересчур волнуешься. Мне передали подробности, доказавшие, какую нежность ты ко мне питаешь, но ты должна проявить больше силы и веры в меня. Будь весела, развлекайся и верь, что мы увидимся еще до конца месяца».

Теперь он идет на Вену и вечером 2 ноября в Хаге набрасывает такие адресованные Жозефине строки:

«Я совершаю большой марш, стоят холода, снегу намело на целый локоть. Нам достается круто. К счастью, дров хватает — мы здесь все время в лесах. Чувствую себя неплохо. Мои дела идут сносно: противнику приходится хуже, чем мне. Жду от тебя известий: хочу знать, что ты спокойна. Прощай, мой друг, я ложусь».

5-го он в Линце:

«Погода отличная. Мы в двадцати восьми лье от Вены. Русские не выдержали и поспешно отступают. Австрийский дом в панике: из Вены вывозят все пожитки двора. Вероятно, дней через пять-шесть будет много нового. Очень хочу увидеться с тобой. Здоровье мое в порядке. Обнимаю тебя».

«События спешат за мной по пятам», — пишет он. Действительно, вечером 15 ноября, «несколько утомленный», он уже в Вене и продолжает: «Я еще не видел город днем: я проехал через него в темноте. Завтра принимаю именитых горожан и корпорации. Почти все мои войска на том берегу Дуная — преследуют русских. Прощай, моя Жозефина; как только будет возможно, вызову тебя. Тысячу раз обнимаю».

«Вызову тебя». От этих двух слов сердце Жозефины начинает учащенно биться. И на другой день она получает дозволение перебраться из Страсбурга в Мюнхен.

С каким ликованием пускается она 28 ноября в дорогу! Окруженная своими фрейлинами, камергерами и шталмейстерами, она в сопровождении почетного эскорта направляется под грохот пушек между двумя шеренгами пеших гвардейцев. Курфюрст и великий герцог Баденский, вне себя от радости, высылает ей навстречу свои кареты и своих гусар.

Начинается триумфальная поездка через Баден, Вюртемберг и Баварию. Поездка, во время которой курфюрсты и курфюрстины, принцессы и маркграфы должны по приказу императора всячески выражать почтение Жозефине, «потому что, — надменно объясняет повелитель, — тебе должны все, а ты ничего никому не должна, разве что из учтивости». Оговорка всего одна: «Курфюрстина Вюртембергская — дочь английского короля, она добрая женщина; обойдись с ней поласковей, но не подчеркивай этого».

Меняются эскорты, надсаживаются колокола, грохочут пушки, германские государи торопятся навстречу Жозефине. Она проезжает под спешно воздвигнутыми триумфальными арками. На высоких колоннах она читает слова: «Josephine Galliarum Augustae» [49] Josephine Galliarum Augustae (лат.) — «Жозефине, императрице Франции». .