Андре Кастело - Жозефина. Книга вторая. Императрица, королева, герцогиня

В десяти лье от Мальмезона ломается ось «Опала». Нужен ремонт. Вдруг бывшая императрица видит вдалеке отряд кавалеристов, которых принимает за пруссаков. Потеряв голову она бежит по полю. В трехстах шагах от дороги ее настигает один из лакеев, прозванный затем «Надеждой». Это всего-навсего французские кавалеристы из 3-го гусарского. «Почти что в беспамятстве» Жозефина снова садится в карету, но переночевать ей удается в Манте, не дальше.

30 вечером экс-императрица добирается наконец до Наваррского замка, а тем временем Париж капитулирует, и Наполеон восклицает в Жювизи:

— Подоспей я раньше, все было бы спасено!

Жозефине станет все это известно только на другой день, 1 апреля, от присланного Гортензией курьера. Экс-королева Голландская, в свой черед, добралась с сыновьями до Наваррского замка с ночевками по дороге в Глатиньи, Рамбуйе и замке Луи. Она отказалась подчиниться регентше Марии Луизе и Людовику, которые послали ей распоряжение присоединиться ко двору в Блуа.

Жозефине и ее дочери придется прождать ночь со 2 на 3 апреля, прежде чем они узнают от аудитора Государственного совета г-на де Мосьона об измене Мармона и шагах, предпринятых Коленкуром от имени Наполеона в Париже, где теперь штаб-квартира союзников. Затем всю неделю, от субботы 2-го до субботы 10-го, в Наваррский замок безостановочно поступают все новые известия. «То, что происходит, надрывает нам сердце, особенно неблагодарность французов, — пишет Жозефина одной приятельнице. — Газеты полны самой мерзкой ругани. Если вы их не читали, не давайте себе труда заглядывать в них: вас стошнит».

Жозефина поочередно узнает об отказе союзников вести переговоры с побежденным, о создании временного правительства, о первом отречении Наполеона, где он оговорил права Наполеона II, о передаче острова Эльбы во владение бывшему повелителю ста тридцати двух французских департаментов и о сцене с маршалами: «Вы хотите покоя? Нате, получайте!», — о втором отречении и отказе императора за себя и своих наследников от корон Франции и Италии и, наконец, о скором прибытии в Париж графа д'Артуа.

9 апреля Жозефина пишет Евгению: «Какую неделю я прожила, милый Евгений! Сколько выстрадала из-за обращения, какому подвергнут император! Сколько оскорблений в газетах, сколько неблагодарности со стороны тех, кого он больше всего взыскал своими милостями! Но надеяться ему больше не на что. Все кончено, он отрекается. Ты теперь свободен и не связан больше присягой; все, что бы ты ни сделал для него, будет бесполезно; думай только о своей семье… Я живу в трансе и страшной тревоге…» Процитировать лишь подчеркнутый нами отрывок этого письма, как это обычно делалось еще недавно, значило бы усугубить производимое им впечатление жестокого отказа от прошлого и почти бесцеремонной манеры разрыва с ним. Конечно, мы предпочли бы не читать подобных строк, родившихся под пером бывшей жены низвергнутого императора, но ведь 9 числа Жозефина несомненно уже ознакомилась с «Монитёром» от 6-го, где были опубликованы верноподданические письма Людовику XVIII от наполеоновских генералов. Продолжать сопротивление французской армии в Италии было бы безумием. А Евгений мог на это пойти.

11 апреля подписан Парижский мирный договор. Статья VII определяет судьбу Жозефины: «Ежегодное содержание императрицы Жозефины уменьшается до одного миллиона, поступающего в виде доходов от поместий или за счет государственного бюджета. Она сохраняет за собой все личное движимое и недвижимое имущество и вправе распоряжаться им в соответствии с французскими законами».

Даже теперь, когда не стало «почетной службы» и не придется платить столько пенсионов, на пять наших миллионов Жозефина могла бы жить по-княжески. Со своей стороны, королева Гортензия с детьми получает 400 000 франков дохода, а «принц Евгений, вице-король Италии, будет должным образом устроен за пределами Франции».

Жозефине нечего больше делать в Наваррском замке, и к тому же она узнала от м-ль Кошле, что русские чрезвычайно благожелательно настроены к ней. Не намерен ли царь противопоставить семью Богарне семье Бонапартов? Уж не видят ли в Евгении кандидата на итальянский трон? Последнее предположение, вероятно, слишком смело, но ясно, что русские и австрийцы хотят Жозефине и ее детям только добра. Александр жаждет познакомиться с Гортензией, «поскольку защищает ее интересы, как свои собственные». Со своей стороны, князь Меттерних не забыл о «доброте» Гортензии и ее матери по отношению к его жене и осведомляется о здоровье «дам Наваррского замка». К Жозефине с дочерью расположены все, вплоть до эрцгерцога Леопольда, дяди Марии Луизы: «Быть полезным и той и другой — вот все, чего он хочет…» Наконец Коленкур от имени императора советует им вернуться в Мальмезон. Поэтому в среду, 13-го, на другой день после въезда графа д'Артуа в Париж, Жозефина вновь отправляется в свое любимое жилище. Накануне ночью Наполеон пытался отравиться в Фонтенбло, а утром Мария Луиза приезжает в Рамбуйе, куда вслед за ней прибывает ее отец.

Все завершилось.

Продли Жозефина еще на двое суток свое пребывание в Наваррском замке, экс-супруга Наполеона вернулась бы в Мальмезон в сопровождении почетного эскорта с белыми кокардами, который учтиво предложен ей герцогом Беррийским [177] Герцог Беррийский — Шарль Фердинанд де Бурбон (1778–1820), второй сын Карла д'Артуа, будущего короля Карла X; рассматривался как наследник престола, поскольку его старший брат был бездетен. 13 февраля 1820 заколот ремесленником Лувелем. , проезжающим в этот момент через Нормандию.

«Журналь де Деба» от 1 6 апреля сообщает: «Мать принца Евгения возвратилась из Мальмезона». Если новое правительство не знает, как именовать экс-императрицу, то с императором Александром все обстоит иначе: того же 1 6 апреля, послав вперед князя Чернышева [178] Чернышев, Александр Иванович (1786–1857) — русский генерал, военный дипломат и разведчик, в 1809–1811 военный агент (т. е. атташе) в Париже. Кастело ошибается: в 1814 г. Чернышев еще не был титулованной особой — в графское достоинство он был возведен в 1826, светлейшим князем стал в 1848. , он наносит визит Жозефине, употребив при этом все ее титулы. Он совершенно очарован ее «кротостью» и «покорностью судьбе». Тем временем приезжает Гортензия и выходит в парк к матери и Александру.

— Вот моя дочь и внуки, рекомендую вам их, — вздыхает Жозефина.

Александр, которому Гортензия пришлась по сердцу, — сплошная улыбка и любезность, но экс-королева Голландская хранит холодное достоинство и, когда царь, «лаская» ее детей, заявляет:

— Что я могу сделать для вас? Позвольте мне быть вашим поверенным в делах.