Эптон Синклер - Зубы Дракона

— Я имею в виду, что если я не одобрю, то имею право сказать тебе об этом и отказаться.

И он снова сказал: «Разве ты не всегда имела это право в нашем браке?»

Йоханнес устроился в Нью-Йорке, где он выполнял поручения для Робби, и, кстати, пытался «немного заработать», что он всегда делал. Ланни позвонил своему отцу, который приехал, и все четверо собрались в гостиничном номере Йоханнеса и долго беседовали. Они обсудили каждую сторону проблемы и согласовали коды для общения друг с другом. Они согласились с Ланни, что если Фредди был пленником правительства, то министр-Президент Пруссии знал об этом. А значит ожидать от него какой-либо помощи нельзя, разве если он не захочет получить ещё денег. Йоханнес промолвил: «Ему, несомненно, сообщили о том, сколько денег у Ирмы».

Возможно, он ожидал услышать от Ирмы: «Я бы с удовольствием заплачу за всё». Но она промолчала.

Вместо этого, Робби заметил своему сыну: «Если кто-нибудь близкий к правительству узнает, что вы там находитесь из-за Фредди, то они почти наверняка организуют за вами слежку и попытаются помешать вам и доставить неприятности тем, кто помогает вам».

«У меня есть бизнес», — ответил Ланни. — «Я серьезно подготовлю его и буду использовать его в качестве прикрытия. Я телеграфирую Золтану и выясню, захочет ли он организовать выставку Дэтаза в Берлине осенью этого года. Это даст возможность широко объявить о моем приезде и познакомиться с разными людьми, а также предупредить друзей Фредди, как и где можно встретиться со мной. Все это займет время, но это единственный способ, который я смог придумать, чтобы работать в гитлеровской Германии».

Это была многообещающая идея, и она понравилась Ирме, потому что это было респектабельно. У неё сохранились отличные воспоминания о лондонской выставке картин Марселя. Это было связано и с романтическими событиями. Поспешный брак, оставшийся секретом от друзей. Она тогда чувствовала себя восхитительно озорной, потому что никто не был уверен, поженились ли они на самом деле или нет. Нью-Йоркская выставка тоже была забавной, несмотря на панику на Уолл-стрите.

Ланни предупредил, что перед отплытием они должны найти заказчиков, что займёт некоторое время. Если он будет расплачиваться американскими долларами за немецкие художественные сокровища, то даже наиболее фанатичные нацисты не смогут ему препятствовать. Ирма до сих пор рассматривала торговлю картинами, как торговлю арахисом с ручной тележки. Но теперь эта торговля стала частью мелодрамы, как будто бы она превращалась в жену торговца арахисом! Но на самом деле она не жертвовала своим социальным престижем. Никто из богатых и даже самых требовательных лиц не сможет себе представить, что дочь Дж. Парама-унта Барнса торгует вразнос картинами за деньги. Это было из любви к les beaux arts, тонкой и достойной страсти.

Когда Ланни телеграфировал клиентам, что он и его жена собираются в Германию, и хотели бы, обсудить вкусы клиента и его пожелания, то их приглашали на чай, и часто все заканчивалось в каком-то публичном месте в Бар-Харборе, Ньюпорте, в Беркшире и так до Гудзона.

Так что, когда молодая пара села на пароход до Саутгемптона, у них был отличный предлог для пребывания в Нацилэнде. Они плыли на немецком лайнере, потому что Ирма учила язык и хотела иметь языковую практику. Они высадились в Англии, потому что их автомобиль находился там, и потому, что Ланни хотел переговорить с Риком, прежде чем сделать решительный шаг. Золтан был в Лондоне, и ответил на телеграмму Ланни согласием. Он был проницательным человеком и знал о Фредди Робине. Ему не нужно было гадать, что они задумали. Но он был сдержан и не сказал ни слова.

Бьюти вернулась в Жуан, и, конечно, молодая пара хотела увидеть малышку Фрэнсис, а также обсудить всё с Робинами и познакомить их с кодом. По дороге они остановились, чтобы увидеть Эмили и получить ее мудрые советы. В яркую лунную ночь они прибыли в Бьенвеню среди мощного аромата апельсиновых и лимонных цветов. Kennst du das Land, wo die Zitronen bluht? [158] Ты знаешь земли, где лимон цветет? Иоганн Вольфганг Гете, Миньона Ирме казалось, что она не больше ничего хочет, только остаться в этом райском саду.

В течение трех дней она была в восторге от их любимой дочери, обращая внимание Ланни на каждое новое слово, которое она узнала. Ланни реагировал должным образом, и задавал себе вопрос, что их малышка думает об этих двух загадочных и божественных существах, называемых мамой и папой, которые влетали в ее жизнь через долгие промежутки времени, а затем исчезали в рёве моторов и облаках пыли. Он отметил, что ребенок был гораздо более заинтересован в новом приятеле, с которым судьба позволила ей общаться без перерыва. Маленький Фредди расцвёл, как темнобархатная роза под палящим солнцем юга Франции, куда он был предназначен много веков назад. Страхи были забыты, вместе с его отцом. У Ирмы появилась мысль: «Я должна разлучить этих двоих, прежде чем они войдут в возраст, подверженный любви!»

Все приготовления к военной кампании были сделаны, и в начале сентября молодая пара отправилась в Берлин через Милан и Вену. В Вене находилось множество картин, о которых Ланни знал, и остановка там для их покупки будет выглядеть убедительной. Он написал письма нескольким друзьям в Германии, рассказав о своем намерении провести осень в их стране. Они одобрили его бизнес цели, ибо они будут способствовать ввозу иностранной валюты в Фатерланд, а иностранная валюта позволит немцам получить кофе, шоколад и апельсины, не говоря уже о голливудских фильмах и пулеметах Бэдд. Он написал фрау рейхсминистр Геббельс, напомнив ей о ее любезном предложении консультировать его. Он рассказал о предлагаемой выставке Дэтаза и приложил несколько фотографий и газетных вырезок на случай, если работы этого художника ей были не известны. С ними в автомобиле были тщательно упакованные и уложенные несколько самых известных работ Марселя. Не «Французский солдат», не сатирические карикатуры на германский милитаризм. А «Боль» и «Сестра милосердия», такая нежная и по-прежнему трогательная, адаптированная к нации, которая только что подписала договор об отказе от войны. Также романтические ландшафты побережья Ривьеры, где побывали многие немцы и полюбили эти места. Kennst du das Land!

По дороге через Италию, в безопасности от возможного подслушивания, они обсудили различные возможности этой кампании. Стоит ли пытаться апеллировать к чувству чести, которое, возможно, есть у Командующего ВВС Германии? Стоит ли пытаться подружиться с ним, с целью извлечь из него выгоду, особенно, хорошенько загрузив его хорошей выпивкой? А может сразу предложить ему наличные? Или попытаться подойти к фюреру, и убедить его, что они стали жертвами вероломства? Или разыграть фракцию Геббельса, или найти кого-нибудь во власти, кто нуждался бы в деньгах и мог бы нажать на скрытые пружины? Или попробовать тайный контакт с молодыми социалистами, и, возможно, спланировать побег из тюрьмы? Они обсудили эти и многие другие планы, и будут держать их в уме, нащупывая свой путь в нацистской джунглях. В чём они были уверены, что какой бы план они не выбрали, они должны утвердиться в Берлине, как высокопоставленные фигуры в социальном плане и безупречные в художественном. Как наследники и интерпретаторы великого французского художника, покровители и друзья немецкого композитора. И так далее с помощью различных видов ухищрений они должны создать для себя красивую обертку.