Эптон Синклер - Зубы Дракона

Ганси всегда направлялся прямо домой после выступления. Он был обессилен и не хотел рассиживаться без дела в кафе. Он вошел во дворец и уже собирался идти в свою комнату, когда зазвонил телефон. Вызывал Берлин, и Ганси сказал: «Это должно быть папа, он хочет узнать, как прошел концерт».

Он был прав, и сказал отцу, что все прошло хорошо. Йоханнес не стал спрашивать о частностях, вместо этого ошеломил вестью. — «Горит Рейхстаг».

«Herrgottl» — воскликнул сын, повернулся и повторил слова отца для других.

— Нацисты говорят, что подожгли коммунисты.

— Но, папа, это безумие!

— Я не могу обсуждать это. Найдешь новости в газетах, и строй свои собственные догадки. Здание горело в течение нескольких часов, и они говорят, что там были замечены люди, бежавшие с факелами.

«Это заговор!» — воскликнул Ганси.

— Я ничего не могу сказать, но я рад, что вас здесь нет, нужно оставаться там, где вы сейчас находитесь. Это ужасно…

Так Ганси долго не ложился спать. Они сидели и разговаривали, и Ланни, у которого были друзья в газете Le Populaire, позвонил в редакцию, чтобы получить дополнительные сведения. Считалось, что большое здание существенно выгорело, и правительство заявило, что оно было намеренно подожжено эмиссарами Красного Интернационала.

Все четверо молодых людей были знакомы с этим продуманным образцом архитектурного стиля Бисмарка и могли себе представить место происшествия и там, и в других местах в городе. «Это провокация», — заявила Бесс: «Коммунисты не террористы». Ланни согласился с ней, а Ирма держала при себе то, что она думала. Это было естественно, что каждый коммунист называл это заговором, а каждый нацист будет уверен в обратном.

«На самом деле, это слишком очевидно!» — утверждал, Ганси. — «Выборы прошли шесть дней назад, и эти негодяи примут все меры для дискредитации нас!»

«Рабочие не дадут обмануть себя!» — настаивала Бесс. — «Наша партия едина».

Ланни подумал: «старая запись фонографа!» Но он сказал: «Это ужас, как говорит папа. Они сегодня ночью захватят все коммунистические штаб-квартиры по всей Германии. Радуйтесь, что у вас есть хорошее алиби».

Но ни один из музыкантов не улыбнулся этой идее. В своих душах они чувствовали удары, которые получали их товарищи по партии.

То, что произошло в здании Рейхстага в ту ночь 27 февраля, станет предметом споров внутри и за пределами Германии на долгие годы. Но не может быть никаких сомнений в том, что происходило в другом месте. В то время как, четверо молодых людей беседовали в Париже, лидер берлинских штурмовиков, граф Хельдорф, отдавал приказы на арест видных коммунистов и социалистов.

Список жертв был подготовлен заранее с ордерами на арест, каждый с фотографией жертвы. Граф знал, что марксисты были преступники. А Геринг заявил, что сумасшедший голландец, который был схвачен в здании со спичками и другими средствами поджигания, имел при себе коммунистический партбилет. Заявление оказалось неправдой, но оно сработало в нужный момент.

На следующий день Гитлер убедил Гинденбурга подписать указ «об охране государства от коммунистической угрозы», и после чего нацистам путь был открыт. Тюрьмы были переполнены подозреваемыми. В спешке началось создание концентрационных лагерей. Прусское правительство, которое возглавлял Геринг, выступил с заявлением о документах, найденных при обыске в доме Карла Либкнехта за три дня до пожара. Коммунисты были в заговоре с целью сжечь общественные здания по всей Германии, начать гражданскую войну и революцию по российской модели. Планировалось начать грабежи и террористические акты сразу после пожара. Они должны быть направлены против лиц и имущества. Было обещана публикация этих документов, но никто никогда их не увидел, и эта история была забыта, как только она достигла своей цели, оправдания упразднения гражданских свобод во всем, что было Германской республикой.

Когда свидетельства стали просачиваться в газеты Англии и Франции, молодые красные и розовые много часов ломали головы над одним из грандиозных «подлогов» истории. Кто задумал это? И кто это выполнил? Для ответа на первый вопрос лучше всего подходил немецкий летчик мировой войны, который бежал в Швецию, где стал наркоманом и был помещен в психопатическое учреждение. Герман Геринг был человек глыба, нелепо тщеславный, с любовью к ярким образцам форменной одежды, которые делали его мишенью берлинских остряков. Он был также человеком огромной энергии, жестокий и беспринципный, совершенный тип пиратов, которые грабили границы Германской империи в средние века. Он надавал себе титулов и установил свои огромные белые мраморные статуи на Siegesallee, известной берлинским острякам, как «кладбище искусства».

Герман Геринг занимал должности: министра без портфеля, Федерального уполномоченного по воздушному транспорту, министра внутренних дел Пруссии. Эти должности давали ему власть, как и в старые пиратские времена, но, к сожалению, они были выборными. И в следующее воскресенье пролетариат может пойти на выборы и лишить Германа его величия, и это может очень не понравиться человеку аристократических вкусов, другу бывшего наследного принца и Тиссена. Так и случилось, человек действия должен был действовать, для этого его официальная резиденция была связана с Рейхстагом длинным подземным переходом. Также под его командой была хорошо обученная армия, которая могла выполнить его любую команду. Что значит здание по сравнению с будущим нацистской партии?

Человек, которого нацисты, наконец, осудили за это преступление, был слабоумным голландцем, исключенным из Коммунистической партии этой страны. Он бродяжничал по всей Европе. Полиция утверждает, что на допросе он подробно рассказал, что поджёг занавески в ресторане спичками и бутылкой керосина. Но ресторан не был единственным помещением, которое горело. Были взрывы в зале заседаний, и оттуда вырвались пламя и взрывные газы. Глава пожарного управления Берлина заметил дорожки бензина на этажах здания. Сразу после пожара он объявил, что полиция увезла грузовик, груженный несгоревшими горючими материалами с места пожара. Сразу же после его заявления он был уволен со своего поста.

Таковы были сведения, которые молодые радикалы за рубежом собрали вместе и опубликовали в своих газетах. Но газеты, которые могли бы опубликовать такую новость в Германии, были все закрыты, а их редакторы находились в тюрьме, и многие из них были подвергнуты жестоким пыткам. Больно было знать, что ваши товарищи, идеалисты, кому вы верили и за кем следовали, были избиты резиновыми палками, на них танцевали шиповаными сапогами, отбив им почки и раздавив их яички. Еще страшнее знать, что гражданские права были убиты в одной из мировых наиболее развитых стран, и что родина Гете и Баха была в руках людей, которые были способны планировать и совершать такие зверства.