Ефим Курганов - Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт

Однако, сделка не состоялась, и графиня так и осталась в своем «Чертовом домике», стоявшем на побережье.

К ней по-прежнему как будто заглядывали контрабандисты и вели какие-то таинственные, долгие беседы. Поговаривают даже, что графиня у них была за начальство, ибо ведала в том крае всею контрабандою. Утверждают и то, что она и после смерти бродит где-то тут, в Артеке.

Вообще с «Чертовым домиком» связывают немало поразительных легенд, которые, вероятно, еще будут в недалеком будущем собраны и расцвечены дотошными краеведами.

И тогда, может быть, возникнет, кристаллизуется что-то вроде крымской готики, а «Чертов домик», несмотря на всю свою миниатюрность, обрастет текстами, созданными в криминально-меланхолической стилистике, и возьмет на себя функцию чуть ли не готического замка.

В Крыму упорно говорят до сих пор о периодическом появлении в Артеке привидения какой-то «Белой Леди».

Считается, что «Белая леди» — это дух обитавшей некогда в Артеке графини Жанны де ла Мотт.

Графиня поразила воображение многих современников и потомков, в том числе и воображение Каролины Собаньской, дамы весьма неординарной и необыкновенно дерзкой, по своему повышенному градусу авантюрности вполне бывшей духовною роднею графине.

Напомним, что российский император Николай Первый следующим образом выразился о Каролине: «Она самая большая и ловкая интриганка и полька, которая под личиной любезности всякого уловит в свои сети».

Да, существенное значение имело еще и то обстоятельство, что графиня Жанна де ла Мотт и Каролина Собаньская фактически принадлежали к французской королевской семье. Однако графиня де ла Мотт боролась с королем и королевой (в особенности с королевой), а вот Каролина, при всем том, что она была платным агентом на службе в русской тайной полиции, всегда оставалась воинствующей польской монархисткой.

И еще надо иметь в виду, что есть между Жанной и Каролиной одно довольно тонкое, но при этом, как нам кажется, весьма значимое различие.

Графиня де ла Мотт была, конечно, авантюристкой, но в первую очередь она являлась все-таки мошенницей, а вот Каролина Собаньская была выдающейся авантюристкой, однако, судя по всему, ее при этом все-таки, на наш взгляд, мошенницей считать нельзя.

Но, как бы то ни было, личность графини привлекала Собаньскую. И вот что еще важно: крымские предания о графине Жанне де Гаше (де ла Мотт) и ее тайне начали активно распространяться уже с двадцатых годов XIX-го столетия. И эти предания живы до сих пор и весьма активно функционируют; можно даже сказать, что разрастаются.

Крымское звено истории с королевскими бриллиантами, как выясняется, оказалось вдруг вполне живым и действенным.

Говорят, что привидение Белой леди обычно появляется невдалеке от того места, где графиня де ла Мотт спрятала некогда королевское ожерелье, вернее попробовала уберечь то, что к тому времени оставалось от уникального изделия Боемера и Бессанжа, французских королевских ювелиров.

Дух графини не в состоянии забрать с собою ожерелье, но одновременно он никак не может и расстаться с ним. Вот привидение и кружит вокруг, опасаясь, как бы кто не отыскал сокровище и не присвоил его себе (смотрите, например, электронную артековскую энциклопедию и ряд других сетевых публикаций [10] О сокровищах «Миледи», бриллиантах королевы, контрабандистах и привидениях // Малая артековская энциклопедия (http.//artekovetc.ru/ivitation6. html). См. также: http:// kovalvan.boom.ru /mott.htm Примечание Никиты Левинтоха. ).

Утверждают, что «Белая Леди» до сих пор неусыпно стережет свои бриллианты, никого не подпуская к заветному тайнику.

Так, во всяком случае, считают нынешние крымские старожилы, так они объясняют появление «Белой Леди» в Артеке, невдалеке от очаровательного «Чертова домика».

Новая мифология южного полуострова, кажется, внесет свои дополнения и коррективы в захватывающую, полную неожиданных поворотов историю о графине Жанне де ла Мотт и похищении шайкою графа Калиостро королевского ожерелья из 629-ти бриллиантов, в ту самую историю, о которой в свое время столь живописно поведал Александр Дюма-отец в своем романе «Ожерелье королевы», хотя писатель, увы, и прервал описание этого удивительного случая, строго говоря, на полпути: он опустил (может быть, по незнанию) крымскую часть ламоттовской легенды [11] Марк Алданов в своем очерке о графине де ла Мотт эту крымскую часть начисто отвергает (Сочинения. Кн. 2: Очерки. М.: Изд-во «Новости», 1995, с. 111–155), не в силах постигнуть, что и легенда является историческим источником. Примечание профессора Андрея Зурина. .

Конечно, и теперь тут далеко не все прояснено, но все-таки самый сюжет знаменитого бриллиантового скандала, явившегося одним из предвестий первой французской революции, отныне можно считать, мы полагаем, в общих чертах наконец-то очерченным и в принципе досказанным.

Но надо признать и то, что пока что намечена лишь схемка, не слишком последовательно прописанная, но все-таки довольно четкая, и привлечены некоторые наиболее выразительные, яркие факты, связанные с делом об ожерелье.

Загадочная жизнь сумасшедшей авантюристки графини де ла Мотт еще ждет своего подробного и развернутого описания.

Алик Жульковский,

Андрей Зурин,

Никита Левинтох.

Лос-Анджелес — Оксфорд —

Санкт-Петербург.

18-го мая 2006-го года

Граф де Ланжерон и графиня де ла Мотт, которым Вы посвятили два исторических романа, использовав в одном случае подлинные документы, а в другом — вымышленные, оказываются (во всяком случае, в вашей интерпретации) в высшей степени символическими фигурами. Эти два персонажа, каждый на свой лад, завершают великую эпоху (лично мне хорошо и печально известную). Поэт-солдат Ланжерон оканчивает еë героически, а бесноватая ла Мотт — скандально-уголовно. Можно было бы даже сказать, что они представляют два лица d'Ancien Régime , безнадежно разошедшиеся, как два лика Януса.

В истории графини де ла Мотт производит впечатление совершенно уникальное и фантастическое стечение обстоятельств, которое позволило осуществить это «эпохальное» похищение, оставившее след в коллективной памяти. Причина здесь не «легковерие», как говорит плохо информированный писатель Алданов, а ослепление участников этого дела. Сама по себе идея похищения королевского ожерелья была совершенно фантастической, если не безумной. Ювелиры, как известно, — люди крайне недоверчивые, но как раз самый осторожный персонаж, ювелир Боемер, ведет себя самым легковерным образом, против самых элементарных правил своего ремесла, ставя на карту все свое состояние. А ведь это была эпоха, в которую доверчивость сделалась смешной, а обман стал столь же необходимым, как шляпа или носовой платок, как о том свидетельствуют с непревзойденными остроумием и изяществом романы Дидро «Жак фаталист» и «Племянник Рамо». К слову сказать, подпольные кривляки русского романиста Достоевского — это неумелые слепки с персонажей Дидро, которые, хотя и порочны, но никогда не вульгарны, как изобретения сего сочинителя.