Иван Фирсов - Адмирал Сенявин

Во время коронации Наполеон совершил неслыханное. Когда Папа Пий VII по ритуалу хотел короновать его большой императорской короной, Наполеон выхватил ее у него и сам надел себе на голову. Все возвращалось на круги своя — короля сменил император…

В середине июля прибыл нарочный от Чичагова — министр военных морских сил срочно вызывал Сенявина в Петербург.

В жизни далеко не каждого человека и не всегда наступает час, когда события вдруг приподнимают его над окружающими. Ему открываются дальние дали во времени и пространстве. Невидимые для тех, кто остался ступенькой-другой пониже. У этого смертного появляется то, чего нет у них, — власть.

От того, какие поступки он совершает, останется память в умах и сердцах людей, судьбы и жизни которых будут зависеть от его действий. Добрая или худая. Особенно часто такое происходит в годы великих потрясений и войн.

В разгар лета 1805 года приспело это время для Дмитрия Сенявина…

Лишь один сенатор — Карно — выступил против узурпации власти первым консулом, который взамен «общественной свободы хочет сделать страну личным достоянием».

Александр демонстративно не признавал за «безродным корсиканцем» титул себе равного. Кстати, в прошлом году нашелся повод бросить камень в новоявленного правителя Франции.

Отношения Англии и Франции накалились до предела. Наполеон в беседе с английским послом Уитвортом мастерски разыграл сцену, выказывая большое раздражение и угрожая:

— Франция непобедима, война с вами будет войной на истребление. Не надейтесь на союзников, Австрия уже не существует.

Уитворт тут же донес своему министру: «Мне казалось, что я слышу скорее какого-то драгунского капитана, а не главу одного из могущественных государств мира».

Спустя месяц первый консул вновь стал угрожать, нашелся предлог — возвращение Мальты.

— Итак, вы хотите войны! — запальчиво говорил он Уитворту. — Вы хотите воевать еще пятнадцать лет, и вы меня заставите это сделать. Если вы хотите драться, я тоже буду драться. Мальта или война!

В Англии знали, что война будет трудной и опасной. Вильям Питт решил испробовать «вариант Павла Петровича», когда-то собиравшегося в Индию. Но организовать «апоплексический удар» в Тюильри сложнее, чем в Михайловском дворце Петербурга. Правда, в Париже тот самый Уитворт успел сплести сети, но они были весьма тонки. Там не было Палена, братьев Зубовых, их сестры, изящной светской дамы Ольги Александровны Жеребцовой, через которую, собственно, и «заботился» о здоровье Павла I английский посол Уитворт.

И все же Питт предпринял попытку. Во Францию с большими деньгами послали фанатика Жоржа Кадудаля [52] Кадудаль Жорж (1769–1804) — вождь шуанов во французской революции. Собрав в свое войско крестьян (шуанов), боролся с республиканцами. Был казнен. . Заговорщики вовлекли в свой план генералов Пишегрю и Моро. Но заговор провалился. Наполеон пришел в ярость.

— Напрасно Бурбоны думают, что я не могу им воздать по заслугам за эту попытку уничтожить меня.

Главный дипломат первого консула Шарль Талейран [53] Талейран Шарль Морис (1754–1838) — французский дипломат; в 1797–1799, в 1799–1807, в 1814–1815 гг. министр иностранных дел. Вступил в 1808 г. в тайные сношения с Александром I и австрийским министром Меттернихом и способствовал восстановлению Бурбонов. Проницательный политик, мастер тонкой дипломатической интриги. умел выслужиться:

— Бурбоны, очевидно, думают, что ваша кровь не так драгоценна, как их собственная.

Решение Наполеона пришло молниеносно — расправиться с герцогом Энгиенским [54] Герцог Энгиенский — Луи-Антуан-Анри де Бурбон — принц французского королевского дома, сын герцога Бурбон-Конде. Был казнен в 1804 г. по повелению Наполеона. — отпрыском Бурбонов. Правда, он живет не во Франции, а в Бадене и никак не замешан в заговоре, но это малозначащие детали. Европа должна знать, кто здесь хозяин.

Отряд конных жандармов вторгся в Баден — арестовал герцога. Через пять дней вечером его судили в Венсенском замке, обвинили в том, что получал деньги от англичан, воевал против Франции. В три часа ночи, без четверти, ему объявили смертный приговор. Он написал письмо с просьбой о помиловании Наполеону и передал председателю суда Юлену. Тот хотел ходатайствовать о смягчении приговора. Но все было предрешено. Специальный посланец Наполеона, генерал Савари, вырвал у него из рук перо:

— Ваше дело кончено, остальное уже мое дело.

В три часа ночи герцога Энгиенского вывели в Венсенский ров и расстреляли…

В Европе возмутились, но говорили шепотом. Только Александр заявил Франции официальный протест. Наполеон ответил ядовито — в России недавно пролилась «венценосная кровь», пусть Александр сначала схватит и накажет убийц своего отца. Наполеон, конечно, знал подоплеку этой истории.

На берегах Темзы напряженно ждали ответа Александра на «пощечину Наполеона», но слабый духом властитель проглотил обиду.

— Не стоит обращать внимания на светские сплетни, — говорил, скрывая раздражение, Александр окружающим.

В свое время, подтвердив «мирные устремления» и дабы ублажить на время Наполеона, он все же подписал с Францией мирный договор. Минуло два года, и стало ясно, что Бонапарту была нужна передышка для подготовки новой войны.

К тому же звук «пощечины» разнесся не только по Европе, но и по России.

Отовсюду русские дипломаты доносили о французских интригах. Из Константинополя посланник сообщал, что агенты Франции подбивают Турцию выступить против России, чтобы в первую очередь утвердиться на Ионических островах. Наполеону не давали покоя отнятые у него «ключи» от Адриатики и сердцевины Средиземного моря. К востоку от них лежала страна Леванта — извечный рынок французов, а за проливами заманчиво вырисовывались берега Крыма и Кавказа.

Монарху следовало реагировать, надо же, в конце концов, показать своим сановникам, кто правит Россией. Тем более у него на столе две недели лежат департаментские справки по этим вопросам.

Летом 1805 года Александр I отдал два указания. Одно — министру иностранных дел князю Адаму Чарторыйскому [55] Чарторыйский А. А. — вместе с Н. Н. Новосильцевым, В. П. Кочубеем и П. А. Строгановым входил в «негласный комитет» (1801–1803), существовавший при Александре I в первые годы его царствования как консультативный орган. :

— Передайте посланнику в Константинополе — я не только не позволю Дивану распространять свою власть на республику ионитов, но и употреблю все средства, чтобы сохранить ее независимость.

Другое — управляющему военным морским министерством вице-адмиралу Павлу Чичагову: