Иван Фирсов - Лазарев. И Антарктида, и Наварин

Так уж повелось на Руси со времен Екатерины: обосновавшись на троне, новые властители старались разными актами укрепить свой авторитет, Николаю тоже позарез были нужны сейчас хотя бы внешне эффектные меры поднятия престижа.

По традиции своих царственных предшественников, император сразу же вернул на службу некоторых известных лиц, например, Сперанского. Возвратил из Михайловского Пушкина. По высочайшему повелению барон Дибич сообщал: «…г. Пушкин может ехать в своем экипаже свободно, не в виде арестанта, но в сопровождении только фельдъегеря…»

Среди этих немногих внезапно оказался опальный вице-адмирал Дмитрий Сенявин. Десяток с лишним лет томился без дела, перебивался кое-как, нищенствуя, авторитетнейший среди моряков боевой адмирал. На полях приказа о его возвращении царь написал: «Принять прежним старшинством, объявить, что я радуюсь опять видеть во флоте имя, его прославившее». Не без умысла, когда еще невский лед был обагрен людской кровью, Николай приблизил Сенявина к себе, назначив генерал-адъютантом. Но скоро случился конфуз. Сына Сенявина, Николая, взяли под стражу по подозрению к причастности к событиям на Сенатской площади. Его отпустят, не доказав вины, через три месяца по высочайшему повелению, «вменя арест вместо наказания». Видимо, «не было дыма без огня».

Вернувшись на флот, Сенявин весь отдался службе, наверстывая упущенное, а вскоре события вовлекли его в канву хитросплетений внешней политики Николая.

На гравюре в честь подписания Ништадтского мира [79] Ништадтский мир — заключен в 1721 г. между Россией и Швецией и завершил Северную войну, длившуюся 21 год. по повелению Петра выбили слова: «Конец сей войны таким миром получен не чем иным, токмо флотом, ибо землю никаким образом достигнуть было невозможно ради положения места».

Безусловно, прав Евгений Тарле, указав на «колоссальное значение флота в русских триумфах конца петровского царствования». Кто уяснил непреложность петровских заветов, тому сопутствовал успех, и наоборот. С тех пор действенная политика вне пределов России стала немыслима без применения вооруженной руки флота. Особенно когда интересы России устремлялись к морским просторам в далекие края.

…В 1821 году Греция, более трехсот лет стонавшая под турецким игом, восстала против своих поработителей. Возглавил восстание генерал на русской службе Александр Ипсиланти [80] Ипсиланти Александр (1792–1828) — руководитель греческой революционной организации «Филики Этерия». Участвовал в Отечественной войне, генерал-майор русской армии. В 1821 г. сформировал повстанческую армию и поднял антиосманское восстание в Молдове, которое явилось началом греческой национально-освободительной революции в 1821–1829 гг. , участник Отечественной войны, потерявший руку в сражении под Дрезденом. Бывший адъютант Александра I ждал от императора сочувствия и поддержки, но так и не дождался.

Статс-секретарь, выходец с острова Корфу, Иоанн Каподистрия не мог оставаться равнодушным к участи своих соотечественников. Он, в противовес Нессельроде, внушал Александру I мысль о необходимости военного давления на Порту, чтобы помочь греческим патриотам. Но события во Франции, волнения в Европе развили у Александра болезненную подозрительность. Его больше интересовало единство «Священного союза» [81] «Священный союз» — был заключен в 1815 г. Австрией, Пруссией и Россией в Париже после падения империи Наполеона. , чем «национальные чаяния» греков. Свободолюбие греческих повстанцев испугало Александра I, и он занял позицию невмешательства. Александр уволил Ипсиланти из русской армии. В официальном ответе Ипсиланти он осуждал выступление греков. В конце концов Каподистрия получил отставку. Греческий народ бережно хранил в памяти прежние подвиги русских моряков под командой адмиралов Спиридова, Ушакова, Сенявина, трижды приходивших защищать их от иноземцев. Издавна религиозные, культурные и экономические связи соединяли Россию и Грецию. Симпатии русского общества греческим патриотам не вызывали сомнений. «Греция восстала и провозгласила свободу… Ничто еще не было столь народно, как дело греков», — писал Александр Пушкин.

В конце царствования и Александр I начал подумывать о помощи грекам. Как-никак они тоже христиане.

Шло время. Турки не скрывали намерения вырезать поголовно восставших. Греки, самоотверженно сражаясь, освободили большую часть Пелопоннеса, громили турок на море. Османская империя обратилась за помощью к Египту. Силы оказались неравными. С помощью союзника началось жестокое усмирение непокорных греков. За Египтом издавна стояла Франция. Англия, не желая оставаться в стороне, тоже признала право греков на войну.

Весной 1826 года в Петербург прибыл посланец английской короны герцог Веллингтон, официально поздравить Николая с вступлением на престол. Вторая, не менее важная цель была дипломатическая.

Россия проявила явный интерес к греческим делам. Появился повод урезонить и дать по рукам южному строптивому соседу. В этих руках проливы — ключи от Черного моря, торговой отдушины России. Не могла же британская корона безучастно наблюдать единоличное вмешательство своего грозного союзника в сферу заветных английских интересов. Понимали суть этого маневра и Николай, и его послушный секретарь Нессельроде, и посол в Англии князь Ливен. С неохотой встречались они с Веллингтоном.

— Вы знаете, милорд, — начал с ним разговор император, — я решился идти по стопам моего любезного брата. А император Александр перед смертью принял твердое решение — с оружием в руках заставить Порту уважать права России. Пока Россия еще не ведет войны с Портой, но дружба между нами прекратилась.

— Его королевское величество с пониманием относится к интересам России, — учтиво поклонился герцог, — поэтому Англия бескорыстно предлагает руку помощи в этом деле.

Бесстрастный взгляд Николая на какой-то миг подернулся пеленой сомнения. «Знаем мы вашу бескорыстную помощь. Пусти козла в огород».

— Общеизвестно наше давнее христианское содружество, — не отводя взора от собеседника, ответил Николай. — Наш долг повелевает принять немедленные меры к прекращению истребительной войны. Мы не оставляем надежды, что Франция поддержит наши усилия.

Англия и Россия провозгласили право греков на автономию. Эти права не признали ни Турция, ни Египет. Даже Франция осталась пока в стороне. Любое право должно подтверждаться. То ли законом для всех одинаково, то ли силой для несогласных.

На Кронштадтский рейд ежегодно приходили новые корабли из Архангельска. Осенью 1826 года Балтийский флот пополнился целым отрядом. На рейде бросили якоря два семидесятичетырехпушечных линейных корабля «Азов» и «Иезекииль» и военный транспорт «Смирный». Первым у командира отряда капитана 1-го ранга Михаила Лазарева появился командующий Балтийской эскадрой адмирал Роман Кроун.