Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

А дети… Дети есть дети. И во время войны – тоже. Постоянное желание что-нибудь съесть не заставляет их оставить свои шумные игры в школе, на улицах, во дворах. Играют же они, разумеется, в войну.

На улице Кафанова самой приметной фигурой в этих играх стала… Вот и не угадали! Вовсе не заводная Нинка Коновалова по кличке «Гюрза», а уже знакомая вам белая хрюшка Фатька. Своей компании Фатька давала то, чего не было у других стаек ребят, тоже игравших в войну, – наша хавронья изображала танк. Танк из нее получился, надо сказать, отменный, обладающий мощной пробивной силой. Любо-дорого было смотреть, как Фатька, окруженная кучкой ребятишек, с визгом несется «в наступление», сопровождаемая громким лаем Джека, подпрыгивающего вокруг нее, смешно размахивая своими длинными висячими ушами.

Желающих, играть «за немцев», конечно, найти было невозможно, но выход из положения нашелся просто – компании ребятишек менялись ролями. Сегодня «немцев» изображаете вы, а завтра – мы. Куда как сложнее оказалось отыскать кого-либо на роль Гитлера. Тут уж все упирались до последнего. Легко догадаться, что в конечном итоге эта роль досталась самому хилому и безответному мальчишке.

Игра началась, и, само собой, «наши победили». Изловили «Гитлера» – и дальше что? А дальше его, вне всяких сомнений, надо повесить. Не без труда, но отыскали веревку, прицепили ее к перилам прямо в подъезде школы, накинули «Гитлеру» петлю на шею, и кто-то из ребят в азарте игры выбил у него из-под ног ящик…

Все замерли, плохо соображая, что же в такой ситуации делать, а кто-то просто ничего не мог сообразить от страха. К счастью, это был все-таки школьный подъезд, а не какое-то более глухое место. Кто-то из персонала школы случился поблизости, и несчастного мальчишку, уже и не хрипящего передавленным горлом, успели вытащить из петли, пока еще не стало поздно.

Другие развлечения младшеклассников были гораздо более мирными. Например, вечерами они ходили в кино. Если вы представите себе, что они шли в кассу, выстаивали очередь, покупали билеты и чинно занимали отведенные им места, то вы опять целиком ошибетесь. Мальчишки считали ниже своего достоинства платить за билеты (да и получить карманные деньги удавалось далеко не всегда и не всем). Девчонки вовсе не хотели отставать от мальчишек, и Нина вместе со своими подружками – татаркой Фирузой, узбечкой Гюльнарой и еврейкой Миррой – присоединялась к большой компании, направлявшейся в парк Кафанова. Достигнув кинотеатра «Ударник», ребятишки далеко огибали кассы и вход со строгим билетером, направляясь в кусты, росшие вдоль стены летнего кинотеатра.

Заросли акации – не самое комфортабельное место.

– Ой! – нередко слышалось оттуда. – Нинка, да отцепи ты ее, она мне всю рубаху порвет! Что я мамке скажу? – да, колючки длиной в палец то и дело заставляли кого-нибудь пищать, а то и взвизгивать. Но это препятствие героически преодолевалось. И в самом деле, зачем платить за билеты, если у летнего кинотеатра есть щели в заборе? Приникнув к ним, можно было и расслышать потрескивающий, слегка дребезжащий звук, доносившийся из динамиков, и разглядеть то, что происходило на экране.

Однако акация немало затрудняла просмотр киносеанса – хотя бы тем, что вызванный просачиванием через колючки шум привлекал строгого билетера…

– А ну брысь отсюда, сорванцы! – раздавался его крик. – За билеты не плачено, так нечего и на кино пялиться! Сейчас вас в милицию сдам!

Тут уж приходилось смываться побыстрее: хотя в немедленное знакомство с милицией никто не верил, но вот быть пойманным и представленным пред родительские очи, чтобы наверняка отведать ремня, не хотелось никому.

Через некоторое время ребятня обнаружила, что так полюбившиеся им щели в жиденькой дощатой стене аккуратно заделаны. И как же быть?

– Полезли на акацию! – предложила Нина. – Если повыше забраться, то поверх стенки глядеть можно!

Хорошее дело! Ребята, выбирая деревца посолиднее, торопливо принялись карабкаться по ним, подсаживая друг друга и вполголоса проклиная вездесущие колючки. Впрочем, помимо этого недостатка, у акации были и достоинства. В пору созревания стручков, если их раскрыть, внутри они оказывались покрыты слоем клейкой, прозрачной, медово-сладкой массы. Когда других сластей вдруг совсем не стало, это хоть как-то возмещало детям недостаток сладкого.

Оседлав акации, действительно, можно было снова наслаждаться зрелищем на киноэкране. Но акация коварна не только колючками. Древесина акации легко колется вдоль волокон, и сучья ее не выдерживают сколько-нибудь солидный груз – обламываются.

– А-а-а-а! – кто был первым в деле использования колючих деревьев для просмотра кино, тот первый и сорвался вниз. Сучок под ногой Нины резко обломился, и она кубарем полетела с дерева, по пути собирая в себя все попадавшиеся навстречу колючки… Сколько из нее вытащили заноз дома – ей было не до подсчетов. Больше суток она провалялась в горячке, но, едва она прошла, Нина снова носилась по улицам, щеголяя многочисленными пятнами зеленки по всему телу.

Да, с акацией вышло не очень удачно. Но оставались запасные варианты – «Зеленый театр» у Комсомольского озера, где тоже можно было совместными усилиями вскарабкаться на стенку, и летний кинотеатр в Парке культуры и отдыха железнодорожников, рядом с их же Домом культуры. Последний был хорош тем, что там помощником киномеханика работал знакомый дяди Кости, который мог запустить ребят в помещение за экраном, где можно было прекрасно, с большими удобствами устроиться. Одно плохо – туда нельзя было запустить всю их большую компанию, и потому Нина пользовалась этим способом лишь тогда, когда в кино могли направиться далеко не все из ее приятелей и подружек.

Лето 1942 года уже не было и не могло быть таким же беззаботным, как в оставшееся позади мирное время. Но, несмотря и на тяжело раненную маму, и на отца, от которого приходили редкие скупые письма с фронта, и на зримые приметы военного времени вокруг, детство продолжалось. Причиной самого опасного события этого лета стал для Нины бутерброд с вареньем.

И белый хлеб, и сладости уже давно стали практически недоступными. Но в тот день передовиков строительства цехов эвакуированного Ростсельмаша премировали кусочком белого хлеба, и Анна Алексеевна решила побаловать дочку редким лакомством. Для этой цели из запасов была извлечена банка варенья, заготовленного в прошлые годы.

Когда Нину позвали с улицы, и она увидала на столе белый хлеб, намазанный абрикосовым вареньем, и услышала мамины слова – «Это тебе!» – удержаться было совсем невозможно. Девочка подлетела к столу, схватила такое заманчивое лакомство и тут же сунула его в рот. Глаза ее, после яркого солнечного света на улице, еще не успели привыкнуть к полумраку дома, и она не успела заметить, что на варенье приземлился здоровенный шмель…