Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

Согласно одной из легенд, накануне решающей битвы король поднимает саблю и вселяет героизм в сердца поляков, а если король опустит саблю вниз, это будет предвещать близкий конец города. Но можно ли считать, что король опустил саблю, если она отломилась от руки и упала на землю вместе со статуей? Другая версия легенды гласит, что если меч выпадет из руки короля, то не миновать несчастья. Но как судить, выпал меч или нет, если он отломился от руки статуи, однако кисть короля по-прежнему сжимает рукоять?..

Машина продолжила свой путь среди сплошных руин по улице Краковске Пшедмесцье, затем – по уже хорошо знакомой Нине улице Новый Свят. Когда они миновали площадь Тшех Кшижи и выехали на аллеи Уяздовски, девочка окончательно уверилась, что они возвращаются в школу, однако тут машина затормозила и остановилась у небольшого дворца напротив Уяздовского парка.

Британское посольство утратило свою резиденцию, которой располагало до войны: дворец Браницких, как и множество других зданий, лежал в руинах. Так что теперь посол Великобритании занял другое помещение, поменьше – дворец Элизы Велопольской, или, как еще его называли, Виллу Роз, на углу аллей Уяздовских и аллеи Роз. Особняк, окруженный каштанами и обсаженный кустами роз, рододендронов и еще каких-то вечнозеленых растений, был построен в последней трети XIX века и являл собой симпатичный образец эклектицизма. Про четыре колонны, поддерживающие балкон над парадным подъездом, ни один знаток архитектуры не смог бы сказать, к какому ордеру они принадлежат, хотя наиболее близким аналогом был, пожалуй, дорический. А вот кариатиды, украшавшие фасад на уровне второго этажа, поддерживали головами типичные ионические капители…

Правительство Его Величества не поскупилось – послом в Польшу в 1945 году был направлен кадровый дипломат и разведчик, возглавлявший во время войны Британский Объединенный Разведывательный Комитет, представитель высшей британской аристократии – Виктор Фредерик Уильям Кавендиш-Бентинк, девятый герцог Портлендский. Это он написал в официальном меморандуме в 1943 году, после разгрома немцев под Сталинградом: «…В наших интересах позволить Германии и России полностью обескровить друг друга».

Ожидать от него, что на польской земле герцог ограничится дипломатией «в белых перчатках», не приходилось. Обладая обширными связями среди старой польской аристократии, посол энергично взялся за восстановление этих связей – разумеется, в интересах короны, так, как он их понимал. Среди прочих захаживал посол и к своей давней знакомой, графине Барбаре Тышкевич, чья маленькая дочь Беата, ставшая впоследствии знаменитой актрисой, запомнила эти визиты. Но Барбара, состоявшая в родстве и с Потоцкими, и (через мужа) с Чарторыйскими, надежд посла не оправдала – ей вовсе не улыбалось втягиваться в рискованную большую политику… Разумеется, в первую очередь посол и его сотрудники всячески обхаживали польский генералитет, не оставляя вниманием и тех, кого прислали в Польшу из СССР, – хотя бы потому, что в руках этих людей находились многие ключевые посты, так что игнорировать их было бы совершенно непрактично.

Якуб заранее предупредил дочку:

– Тебе будет трудно сразу разобраться во множестве блюд и в правилах употребления разнообразных столовых приборов. Поэтому для начала бери пример с меня.

Однако на приеме, где каждому приглашенному предназначалось заранее отведенное место, таблички с именами генерала Якуба Речницки и Янины Речницки оказались едва ли не на противоположных концах огромного стола. Нину сразу охватила паника: как без подсказки отца разобраться во всех этих правилах светского этикета, понять, какие столовые приборы для чего предназначены и в какой последовательности ими надо пользоваться? Роскошно отпечатанное меню в обложке из тисненой кожи, которое ей торжественно вручил официант, больше походивший на английского лорда, нежели сам посол, оказалось для девочки китайской грамотой. Хотя названия блюд, помимо английского и французского языков, были там продублированы также и на польском, это мало чему могло помочь: она просто первый раз в жизни столкнулась с этими названиями, и ничто ей не могло подсказать, что же за ними скрывается!

К некоторому облегчению Нины, опытный официант, сообразив, что молоденькая девочка не ориентируется в меню, взял инициативу на себя. Он сам выбирал и подавал ей подходящие блюда, пододвигая под руку полагающиеся по обеденному этикету столовые приборы. Девочка, не понимая, что это за блюда, предпочитала лишь лениво ковыряться в них – да и аппетит, и так почти отсутствующий из-за последствий пеллагры, вовсе улетучился от переживаний. Но и при этом светский бенефис не обошелся без некоторых недоразумений. Вычурной формы пирожок с мясом, полагавшийся к первому блюду, девочка приняла за кондитерское изделие. А поданный в качестве первого польский борщок – прозрачный, красивого малинового цвета, в хрустальном бокале – за фруктовый сок и, отхлебнув из бокала, была весьма ошарашена неожиданным вкусом этого напитка.

По окончании приема Нина чувствовала себя так, как будто весь вечер таскала на себе тяжеленные мешки. А еще предстояло сдавать полученный на вечер реквизит – вечернее платье, драгоценности и все прочие аксессуары. В холле рядом с гостиничным номером отца, куда они зашли после посещения ресторана – ведь надо же было и поужинать, ибо после того, как схлынуло нервное напряжение, девочка все-таки почувствовала голод, – их ждали. Посетителем оказался немолодой, но крепкий и подтянутый бригадный генерал.

– Знакомься, Янка, – отец назвал дочку польским именем, – это Яцек.

Генерал учтиво поклонился, и его губы тронула едва заметная, но очень обаятельная улыбка. Все трое прошли в номер, и там Яцек (девочка так и не узнала, настоящее ли это имя, не говоря уже о фамилии генерала) передал отцу небольшую коробочку.

– Янка! – подозвал ее Речницкий. – Замени патроны в пистолете и запасном магазине на свежие!

– А старые сдай, пожалуйста, мне, – на чистом русском языке, все с той же обаятельной полуулыбкой промолвил Яцек.

Пока девочка возилась с оружием и боеприпасами, Якуб поинтересовался у своего гостя:

– Ну, как у вас там дела, в Генеральном Штабе? Корчиц вас не заездил? Стеца и Кундеревич еще от него не стонут?

– А то ты Корчица не знаешь! – хохотнул Яцек. – Сам же у него под началом служил. Он, конечно, мужик вредный, власть показать любит, да и с зеленым змием слишком крепко дружен, так что вся его работа валится на нас. Но специально он никого со свету не сживает, так что перетерпим как-нибудь.