Александр Золототрубов - Опальный адмирал

Перед уходом Верховный задержал Кузнецова.

— Я рассмотрел ваше предложение насчет вице-адмирала Алафузова, — сказал он негромко. — Давно он на Тихоокеанском флоте?

— Второй год. Адмирал Юмашев им доволен. Иначе и быть не могло. В Главморштабе Владимир Антонович прошел большую школу и теперь вполне уверенно может им руководить.

— Вызывайте в Москву, и будем решать.

Сидя за столом, вице-адмирал Алафузов поднял голову и посмотрел на карту. Москва! Столица СССР! Далекая и близкая его сердцу. Когда теперь снова он поедет туда? Да и поедет ли?.. С тех пор, как Алафузов прибыл на Тихоокеанский флот, прошло больше года, и все это время он скучал по боевой работе, которой занимался в Главном морском штабе. Подолгу стоял он у карты, на которой отмечал линию фронта, — хотелось быть в курсе событий. Алафузову нравилось, когда нарком советовался с ним, он очень старался, чтобы дело, которое ему было поручено, не пострадало от какой-либо ошибки.

Утром, после того как с командующим флотом адмиралом Юмашевым он обсудил характер предстоящих учений, оперативный дежурный штаба принес ему телеграмму. Алафузов надорвал склейку, развернул листок и прочел: «Срочно вылетайте в Москву. Кузнецов». От волнения у него запершило в горле.

«Надо доложить комфлоту, — подумал Алафузов. — Может, он знает, зачем меня вызывает нарком».

— Я не в курсе, Владимир Антонович, — сказал Юмашев. — Но коль есть такой приказ, собирайся. Из Москвы позвонишь мне…

Всю ночь летел самолет, и Алафузов никак не мог уснуть. В голове путались разные мысли. И только когда прибыл в Москву и Кузнецов сразу же принял его, напряжение спало.

— Как там, на Дальнем Востоке, Антоныч? — спросил нарком, усаживая Алафузова в кресло, — согласно работал с Юмашевым?

— А чего нам делить, Николай Герасимович? Подводные лодки не взрывались и не тонули.

— Остряк ты, Антоныч! — улыбнулся нарком. — Наверное, вспомнил тот случай, когда два года тому назад погибла 138-я «щука»?

— И еще вспомнил, как вы уходили на доклад к Сталину с бледным лицом, — признался Алафузов.

— Тогда я страшно переживал… Да, сорок второй год для страны, в том числе и для флота, был тяжелым. Теперь другое дело…

— Вы теперь главнокомандующий ВМФ? — спросил Алафузов.

— Да, можешь поздравить. А теперь хочу коротко обрисовать ситуацию на флотах…

Вице-адмирал Алафузов слушал наркома, а сам нетерпеливо ждал, когда же тот скажет, зачем вызвал его в наркомат. Кузнецов между тем говорил о положении под Ленинградом, о Выборгской операции, о развернувшихся боях по освобождению Карельского перешейка, об активном участии в них Балтийского флота.

— И знаешь что, Антоныч? Я жалел, что тебя не было рядом со мной. Очень жалел… — Нарком взглянул на Алафузова. — Знаешь, зачем тебя вызвал?

— Мылить шею вроде не за что, а там кто знает, вам тут лучше знать, как работает штаб Тихоокеанского флота.

— Вам предлагается должность начальника Главного морского штаба, — официально произнес нарком. — Как вы на это смотрите?

— Я готов работать на этом ответственном посту! — Алафузов встал.

— Садись, Антоныч, — просто сказал Кузнецов. — Дела будешь сдавать вице-адмиралу Фролову, на его место пойдет контр-адмирал Виноградов, ныне его заместитель. А вице-адмирал Степанов станет начальником управления высших учебных заведений ВМФ. У него тяга к науке. Как видишь, перемещается по службе целая цепочка людей. Хотелось, чтобы все товарищи горячо взялись за дело.

— Буду стараться, Николай Герасимович, — искренне заверил Алафузов.

— Люди растут, а я тут с костылями шаркаю, — выругался адмирал Исаков, когда нарком сообщил ему о беседе с Алафузовым.

Николай Герасимович ценил Исакова, но когда Иван Степанович заводил такие разговоры, ему становилось не по себе.

— Не дури, дружище, — сказал он Исакову. — Тебе при жизни надо поставить памятник за все то, что ты сделал для военного флота.

Все кандидатуры Сталин одобрил, а вот с Фроловым едва не вышла осечка. Будучи в командировке за границей, немало он сделал полезного для улучшения взаимодействия с союзными флотами: участвовал в высадке союзных войск в Анцио, побывал на многих кораблях, встретился с высокими должностными лицами, в том числе с губернатором Мальты: адмиралом Гортовым. С командующим и военно-морскими базами в Неаполе и Ла-Валлетте Фролов обсуждал вопросы защиты баз с моря и суши, рассказал им об обороне одесской военно-морской базы и главной базы Черноморского флота Севастополя. Фролов встречался также с английскими адмиралами, призывал их чаще посылать союзные конвои в наши северные порты. Словом, Фролов достойно представлял СССР за рубежом. Но когда Кузнецов предложил его кандидатуру на должность начальника штаба Тихоокеанского флота, Сталин возразил:

— Туда пошлите другого человека…

Он произнес это повышенным тоном, и Николай Герасимович почувствовал себя неловко, однако спросил:

— У вас, товарищ Сталин, есть претензии к Фролову?

— Он плохо вел себя за границей. Не помню, кто мне об этом сказал, кажется, Берия. — Сталин холодно посмотрел на Кузнецова. — У вас что, другое мнение?

— По моим данным, Фролов честно и достойно выполнял свой долг, находясь у наших союзников…

— Я же сказал, ищите другого человека, — сердито прервал его Сталин.

Удрученным вернулся к себе Кузнецов. Он тут же вызвал Фролова и спросил напрямую:

— Что там у вас было?

— Я ничем себя не запятнал! — возбужденно ответил Фролов. Нарком увидел, как вздулись желваки на его лице. — Меня уже приглашали в одно место, товарищ народный комиссар. Обвинили в том, что якобы там я пьянствовал. Да, на приемах я пил вино, но не более. Что касается «теплых», как мне сказали, бесед с союзниками, никаких секретов или чего-либо в этом роде мною раскрыто не было. А рассказы о мужестве и подвигах советских моряков под Одессой и Севастополем… Простите, разве это тайна? И разве это надо скрывать от союзников?

Разговор с Фроловым не облегчил мучения наркома. Он знал: если ведомство Берия «обрабатывало» Фролова, то его трудно выручить. «Но я ни за что не дам его в обиду! — мысленно дал себе зарок Николай Герасимович. — До войны и так погибло немало невинных моряков». На выручку ему неожиданно пришел адмирал Исаков.

— Я готовил Фролова в командировку, мне и ответ держать, так что не обессудьте, — заявил он безапелляционно.

Исаков попросился на прием к Сталину. Сказал вождю, что тот введен кем-то в заблуждение неточной информацией, что Фролову он верит как самому себе.

— Фролов выполнял важное государственное задание, он все делал так, как я рекомендовал ему.

— А вино, вино было? — вдруг в упор спросил Верховный.