Александр Золототрубов - Опальный адмирал

Так грубо он с ней еще не разговаривал. У нее от обиды подобрались губы.

— Успокойся, я не стану допытываться, — промолвила она тихо. — Только ответь: ты поедешь в Ленинград? Коровин ведь обещал помочь с учебой. — Она плотнее запахнула полы халата. — Я не стала бы спрашивать об этом, но ты сам просил, чтобы моя сестра подыскала нам квартиру. А если хочешь, можем пожить у нее…

Федор слушал ее, а у самого не выходил из головы разговор с Астаховым. Интересно, откуда тот узнал его домашний телефон? Он взглянул на жену.

— Мне никто не звонил, когда я был в море?

— Я и забыла… — Дарья зевнула. — Звонил штурман с торгового судна из Архангельска. Я сказала, что ты в море. Я, правда, спросила, знает ли он тебя, ответил, что нет, но ты ему очень нужен.

«А мне он не сказал, что беседовал с женой, — подумал Климов. — Да, странная история».

— Знаешь, Феденька, — вновь заговорила жена, — я буду очень счастлива, если ты поедешь в академию. Ты умен, способный, тебя хвалят, ты так предан морю, что готов делить свою любовь между мною и кораблем. Но тебе надо учиться, чтобы дальше расти по службе. Если ты закончишь академию, то можешь стать адмиралом. — Она застенчиво улыбнулась. — Представляю тебя в форме адмирала!

— Дарья, перестань! — сердито фыркнул Федор. — Ты же знаешь, я этого не люблю. Кроме меня у нас в бригаде еще два командира, которые имеют не меньше прав попасть в академию.

Все в жене мгновенно взбунтовалось, она запальчиво возразила:

— Нет уж, извини, дорогой, у тебя есть орден! О тебе писала «Правда»… Разве мало мы скитались с тобой по разным бухтам? В одной жили два года, в другой — три, потом поехали в отдаленный гарнизон, где и домов-то жилых не было, маялись в бараке… И никогда ты не роптал, не жаловался на трудности. — В ее голосе появилась дрожь. — Сам же говорил, что Коровин обещал помочь. Может, мне к нему сходить?

Федор каменно свел челюсти.

— Не смей этого делать, иначе я обижусь на тебя!

— Ты ближе всех к нему, Евгений Аронович знал твоего отца…

Но Климов молча рванул дверь на себя и вышел.

Уже совсем рассвело. Серо-пепельный горизонт, казалось, отодвинулся туда, где море сливалось с небом. Над водой курилась сизая дымка, но море по-прежнему было черным, неласковым. Небо низко висело над землей, тяжелое и хмурое, как перед штормом. И хотя Климов принуждал себя думать о предстоящем выходе в море, мысли его невольно вновь и вновь возвращались к звонку Астахова. Неужели и впрямь отец жив? Где он мог видеть его? Невероятно! Мистика какая-то… Возле причала первым корпусом была плавбаза, на которой жили подводники, когда лодка длительное время находилась в бухте; здесь размещался также штаб бригады. На палубе стоял флаг-штурман капитан 2-го ранга Лецкий и невозмутимо курил свою трубку.

— Привет, Василий Иванович! — воскликнул, подходя, Климов.

— Как отдыхалось? — Лецкий протянул ему руку.

— Читал на ночь книгу про адмирала Нельсона. Забавная штука! Вы как-то говорили, что еще в училище писали о нем научный трактат?

— Да-да, писал. — Лецкий затянулся и выпустил дым. — Мне пришлись по душе размышления Нельсона о том, что морская жизнь требует натур восприимчивых, гибких и слишком большой запас учености в начале карьеры может стать скорее обременительным, нежели полезным.

— У меня нет большого запаса учености, потому-то и хочу попасть в академию, — усмехнулся Климов.

Но флаг-штурман заговорил о другом, словно бы и не слышал его:

— Вряд ли сегодня пойдем в море. Полчаса назад поступило штормовое предупреждение, потому-то Коровин и пошел звонить авиаторам.

«Лучше бы отменили выход, — подумал Климов. — У меня же встреча с Астаховым!»

А вот и Коровин. Он шел быстро, шурша кожаным регланом, правой рукой придерживая фуражку, чтобы не сорвал ветер.

— И вы уже здесь! — воскликнул он, увидев Климова. Глядя на флаг-штурмана, добавил: — К авиаторам мы не поедем. У них кто-то неудачно приземлился, им сейчас не до нас, да и погода ветреная. Так что вы, Климов, отправляйтесь на свою лодку, а вы, Лецкий, пойдете со мной в штаб флота. Да, Климов, — спохватился комбриг, — вечером возвращается из дозора лодка капитана второго ранга Потапова, бывшего вашего командира. Пойдете со мной встречать ее. Это, разумеется, не приказ, а просьба. На лодке я буду заслушивать доклады о том, как прошла торпедная стрельба, и вам полезно будет присутствовать: на будущей неделе вам тоже; предстоит торпедная стрельба.

— Готов с вами идти, только к двадцати одному ноль-ноль прошу меня отпустить, — смутился Климов. — У меня встреча с одним человеком… Кажется, он знал моего отца.

С минуту капитан 1-го ранга молчал, потом глухо произнес:

— Хорошо, я вас отпущу пораньше…

На подводной лодке у сходни Климова встретил старпом капитан-лейтенант Борисов. Он сообщил, что лодка к выходу в море готова.

— Выход отменяется, Яков Сергеевич!

Карие глаза старпома оживились:

— Тогда разрешите мне сходить в торпедную мастерскую? Хочу посмотреть, как там готовят наши торпеды. У соседей две торпеды после стрельбы не продулись, боюсь, как бы у нас не случилось подобное.

— Добро, идите. Кстати, вы проверили штурманскую карту?

— Выявилась маленькая неувязка в курсе. А так все хорошо. Я велел Вясину вновь сделать прокладку. На этот раз замечаний не было. Торопится он иногда. У меня к вам просьба. — Борисов замялся. — У моей Ларисы день рождения, хотел бы сойти на берег.

— Разрешаю идти после обеда, а прибыть на лодку к восемнадцати тридцати, — сказал Климов. — По делам мне надо быть в городе.

— Буду вовремя, Федор Максимович. Лариса приготовила торт, пригласила соседей, а меня не будет. Сами понимаете, как-то неудобно.

День прошел в делах и заботах, и Климов ни разу не вспомнил о доме. И только перед тем как идти с комбригом встречать подводную лодку, он забежал к дежурному и позвонил по городскому телефону домой.

— Это я, Дарья. Как дела, все нормально? Мне никто не звонил? Нет? Ясно… Домой приду не скоро. — Подумал, что может обидеть жену излишней сухостью, пояснил: — У меня тут дел по горло, а потом еще встреча с одним человеком. Не сердись. В воскресенье обещаю пойти с тобой в Дом флота, посмотрим новый спектакль Мурманского драмтеатра. По пути домой возьму билеты. Согласна? Ну вот и договорились. — Федор положил трубку на рычажок и поспешил на соседний причал…

С моря дул сырой ветер. На душе у Климова было тоскливо, неуютно, и то, что Астахов задерживался, усиливало и без того мрачное настроение. Наконец на тропинке, ведущей к причалу, показался мужчина в сером пальто и черной шляпе. Он подошел к Федору.

— Не найдется ли закурить?

Климов вынул из кармана шинели пачку «Казбека» и протянул ее мужчине.