Александр Золототрубов - Опальный адмирал

Николай Герасимович спешил домой на улицу Серафимовича, где он сейчас жил. Вчера прилетела жена, и они решили вместе встретить Новый год.

Уже накрыли на стол, когда в гости пришел генерал Жигарев, старый знакомый Кузнецовых.

— Как живешь, холостяк? — весело спросил Павел Федорович, заходя в квартиру. Он увидел супругу Николая Герасимовича и смутился. — Я вас приветствую, Вера. — Жигарев поцеловал ей руку. — Значит, решили проведать Николая Герасимовича?

— Представилась возможность прилететь в Москву на несколько дней, — улыбнулась Вера Николаевна, приглашая Жигарева к столу. — Вы хорошо сделали, что пришли…

Веселье было в разгаре, когда Николаю Герасимовичу позвонил из далекого и вьюжного Полярного адмирал Головко. Поздравив Кузнецова с Новым годом, он сообщил: самолеты «харрикейн», о которых спрашивал нарком, североморские летчики освоили, свободно летают на них на боевые задания. Первую английскую машину обуздал Борис Сафонов, он же и заявил, что самолеты «харрикейн» весьма старые.

— Есть у англичан истребители получше — «спитфайры», — слышался в трубке голос комфлота. — Но их почему-то нам не дают. Может быть, вы, товарищ нарком, через главу английской военной миссии в Москве пробьете этот вопрос? — спрашивал Головко. — Нам бы штук сто для охраны их конвоев. А не мог бы нам помочь командующий ВВС Красной Армии генерал Жигарев? Вы же друзья с Павлом Федоровичем?

— Он сейчас у меня в гостях, Арсений Григорьевич, — проговорил Кузнецов в трубку. — Встречаем Новый год. Поздравляю и вас с праздником! Я жду, что Северный флот порадует Родину новыми боевыми успехами. А насчет вашей просьбы подумаю, возможно, удастся что-то сделать. Я скоро буду у вас, так что изживайте слабину, а то стану мылить чубы… До свидания!

— Кто просит самолеты, не Трибуц ли? — спросил Жигарев. — Когда мы готовились бомбить Берлин, он своими звонками замучил меня. — И поспешил добавить: — Если бы я мог всем помочь!..

— Павел Федорович, а ты не угадал, — засмеялся Николай Герасимович. — Звонил Головко. Поведал, как на английских «харрикейнах» североморские летчики бьют фрицев. Но самолеты, говорит, устарели, часто отказывают моторы. Арсений Григорьевич спрашивает, нельзя ли попросить у англичан истребители «спитфайры»? Что это за машина, ты в курсе дела?

Жигарев, попивая из бокала шампанское, удивился:

— Как же мне не знать английские самолеты! «Спитфайр» — значит «Огневержец», отличная машина, не то что «харрикейны». Знаешь, кто ее создал? Я тебе назову его имя — Реджинальд Митчелл! В двадцать лет он стал конструктором авиационного завода. На скоростных гонках на кубок Шнайдера — был такой богатый француз, увлекавшийся авиацией и установивший ежегодный приз для самолета — Митчелл трижды побеждал, его самолеты развивали наивысшую скорость. В тридцать четвертом Митчелл начал работать над «спитфайром», а через два года на гонках этот самолет развил скорость более пятисот километров в час! А в тридцать седьмом «спитфайр» пошел в серийное производство.

— Недурно, — качнул головой Николай Герасимович. — Может, англичане дадут нам эти машины?

Жигарев пояснил, что еще в сентябре этот вопрос был затронут на переговорах трех держав — СССР, США и Великобритании о помощи Советскому Союзу вооружением. Но англичане заявили, что «спитфайры» находятся на «секретном листе» и экспортировать их в СССР нельзя. Правда, сейчас мы получаем от американцев неплохие истребители «эркобра». Наши летчики перегоняют их из Аляски через Сибирь прямо на фронт.

— Но скоро и у нас появятся новые машины! — заверил Жигарев. — Недавно Верховный вызывал к себе наркома Шахурина, его заместителя Яковлева, некоторых конструкторов, шел разговор о резком увеличении выпуска штурмовиков и истребителей. Он похвалил штурмовик Ил-2, даже спросил у Ильюшина, какую премию ему дали за эту машину в марте сорок первого. Тот ответил: Сталинскую премию второй степени. Сталин тут же велел наркому Шахурину дать Ильюшину премию первой степени. Недавно я снова был у Сталина с заместителем наркома Яковлевым. Председатель ГКО потребовал от него поставить дело так, чтобы в сутки выпускать по три истребителя!

Снова зазвонил телефон. Это был адмирал Галлер. Он сказал Николаю Герасимовичу, что подводная лодка «Л-6» доставила в Севастополь восемь тонн боеприпасов для авиации. Так что первый опыт использования подводных лодок в транспортных целях себя оправдал.

— Мне только что звонил адмирал Октябрьский, — добавил Галлер.

— Нет ли чего нового о десантах в Керчи и Феодосии?

— Крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым» при высадке десанта не пострадали, хотя немцы вели по ним бешеный огонь. К утру, товарищ нарком, я подготовлю подробную справку, — заключил Лев Михайлович. — Да, звонил из Куйбышева адмирал Алафузов, он выезжает в Москву. Спрашивал, нет ли каких изменений. Я ответил, что мы ждем его.

— Добро! — Кузнецов посмотрел на часы. — Я буду в наркомате в шесть утра. С Новым годом вас, дорогой коллега! Да, а что Балтика? Ничего нет от Трибуца? Если он выйдет на связь, предупредите его, чтобы крупными кораблями не рисковал. Это приказ Верховного.

Московские куранты били полночь. Наступил новый, 1942 год. Что принесет он?..

В январе обострилась борьба на внешних коммуникациях, по которым в СССР шли союзные конвои: они доставляли боевую технику и оружие. Немецкое командование сосредоточило в Норвегии крупные силы флота: линкор «Тирпиц», тяжелые крейсера «Адмирал Шеер», «Лютцов», «Адмирал Хиппер», легкий крейсер «Кельн», две флотилии эсминцев и 20 подводных лодок. Сюда передислоцировали и 5-й немецкий воздушный флот. Что и говорить, сил немало, и комфлот Головко не замедлил высказать наркому ВМФ свою озабоченность.

— Надеюсь, вы понимаете мою тревогу, товарищ нарком? — спросил он при очередном разговоре по ВЧ. — Флоту недостает и кораблей и самолетов.

— Что вам надо в первую очередь?

— Эсминцы и подводные лодки, — ответил комфлот. — Хорошо бы иметь еще десятка два тральщиков и тралы к ним. Минная опасность в море резко возросла, а тралов маловато.

Кузнецову было о чем подумать. Еще более обеспокоило Николая Герасимовича положение с заграничными морскими перевозками. Транспортный флот был сосредоточен в Белом море. В Мурманске комфлот оставил лишь три судна. Все малые плавсредства находились в Архангельске. А в ту зиму в Белом море, как на грех, случилась тяжелая ледовая обстановка, и все грузы пришлось направлять в Мурманск, где транспорты простаивали неделями: в порту почти не было разгрузочной техники, причалы разрушены бомбежками, а новые еще не построили.

— Арсений Григорьевич, надо удвоить помощь Папанину, — потребовал Кузнецов. — Посылайте в Мурманск военных моряков разгружать суда. Надо, чтобы грузы для Красной Армии шли потоком!