Владислав Бахревский - Столп. Артамон Матвеев

Икону Ильи-пророка Егор, наоборот, написал просто. Ни колесниц, ни пустыни с вороном. Обычный поясной образ. Да только цвет фона — яркое пламя. Власы пророка — золото. Во власах строгость, в самом их жаре. Взор мимо грехов — в сердце, не покаешься — тут и есть твоя погибель.

Егор принёс иконы показать отцу и сестре.

— Душа как воробей от твоего Ильи крылышками плещет, — сказал Малах сыну. — А на Агафью и поглядел бы подольше, да слёзы глаза застят. Ты уж прости, Егорушка! Нам ли, деревенщине, царские иконы ценить.

— Коли они, батюшка, по тебе, — возразил Егор, — то и царю хороши будут.

Енафа обняла брата, расплакалась:

— Вернулся к тебе твой дар. Господи! Господи!

Егор смотрел на иконы, разводил руками:

— Сам не знаю, откуда это взялось. Молиться-то на образа можно? Малашек, чего скажешь?

— Можно, — сказал Малашек и вдруг поклонился дядюшке до земли. — Напиши мне Богородицу! Я о брате моём, об Иове, молиться стану.

Фёдор Алексеевич пугал нежнейшей трепетною красотою. Так сосновая лучина горит, светло, радостно и уж очень кратко.

Близким людям было видно, как торопится их юный государь. Словно ангел открыл ему срок земного жития.

Имя избранницы объявили в середине мая — Агафья Семёновна Грушецкая.

Приготовляясь к свадьбе, к полной царственной семейной жизни, Фёдор Алексеевич украшал свои покои, свои сады, преображал дворцовую челядь. Вместо старцев, карлов завёл пажей. Набрали две сотни мальчиков, платье для них сам изобрёл. Узкие алые полукафтаны, розовые плащи с опушкой из соболя. По плечам, груди, на рукавах розы из жемчуга. Шапки высокие, узорчатые. Узоры шиты золотом, серебром и — опять-таки жемчугом.

При выездах на ноги царской лошади и на лошадей свиты надевали браслеты, усыпанные драгоценными каменьями.

Солдат дворцовой гвардии Фёдор Алексеевич одел в красное, коней им подобрал белых. По образцу польских гусар, гвардейцы стали крылатыми. Крылья сияли безупречной белизною, на шапках — золотые змеи.

Царь любил езду скорую. Москвичи, взирая на дивное воинство, пылающее белыми крыльями, алыми кафтанами, золотыми змеями, ахало — Архистратиг с небес!

Но Фёдор Алексеевич, советуясь с Юрием Долгоруким, с молодым Василием Голицыным, решился преобразовать и всю военную силу царства.

Провели роспись войску. Солдатских полков оказалось сорок один, солдат — 61 288. Рейтар и копейщиков — в двадцати шести полках — 30 472. В двадцати одном стрелецком полку было записано 20 048 стрельцов, казаков в четырёх полках насчитали 14 865, драгун — 13 436. Сибирские военные силы в роспись не вошли.

Для войны с турками перед боями за Чигирин в 1678 году царь сделал набор рекрутов. С двадцати пяти изб брали одного мужика. После этого призыва армия князя Василия Голицына, стоявшая в Малороссии, имела 129 300 ратников, с украинскими казаками — 180 тысяч.

И выяснилось — служилых дворян всего 16 097 человек, да военных холопов 11 830. Фёдор Алексеевич замахнулся было уничтожить дворянское ополчение. Князь Голицын укреплял его в этой полезной для царства реформе, но за дворян стеною поднялся патриарх Иоаким.

Дабы не вызвать недовольства крутыми указами, Фёдор Алексеевич перед свадьбою в 1680 году исполнил первую часть задуманного преобразования. Всю военную силу расписали на семь корпусов и командиров назвали.

Первый корпус. Боярин Пётр Васильевич Шереметев и боярин Александр Савостьянович Хитрово.

Второй корпус. Боярин князь Михаил Юрьевич Долгорукий и окольничий князь Григорий Афанасьевич Козловский.

Третий корпус. Боярин Иван Богданович Милославский, думный дворянин Венедикт Андреевич Змеев. Генералы Агей Шепелев, Матвей Кравков.

Четвёртый корпус. Боярин князь Никита Семёнович Урусов, окольничий Даниил Афанасьевич Борятинский и думный дворянин Иван Петрович Лихарёв.

Пятый корпус. Боярин князь Иван Андреевич Хованский с войсками Новгорода и Пскова.

Шестой корпус. Князь Яков Семёнович Борятинский и князь Каспулат Муцалович Черкасский с черкасами и калмыками.

Седьмой корпус. Гетман Иван Самойлович и запорожский кошевой Иван Серко. (Славный казак недолго побыл в корпусных командирах. Умер 1 августа 1680 года).

Главнокомандующий над всеми военными силами Московского царства назначался боярин князь Михаил Алегукович Черкасский, а в товарищах у него боярин Борис Петрович Шереметев и окольничий князь Фёдор Юрьевич Борятинский.

Походная церковь во имя Сергия Радонежского.

Переустройство военной силы государства — деяние воистину царское. Фёдор Алексеевич с дотошностью сам просматривал списки, выискивая негодных к службе. Старых, немодных, увечных — уволили. В конце оставили одних дворян, не дворян записали в пехоту.

Любовь к порядку у великого государя была природной, от батюшки Алексея Михайловича. Вот и у царевича тоже в раннем детстве каждая игрушка знала своё место.

Хороший дворник метёт чисто, хороший царь в царстве прибирается. Фёдор Алексеевич начал с дворца. Указал всем чинам вернуть казне долги и деньги за поручательство, а Дементию Миничу Башмакову, судье Печатного приказа, велено было составить ведомость всех дворянских долгов. За неуплату грозила немедленная конфискация животов — имений, имущества.

Общий приход казны в прошлом 1679 году был немалым — 1 220 367 рублей, но шестьдесят два процента из этой суммы ушло на армию.

Милославские пыхали злобой — возвращать надо было много, а Никита Иванович Одоевский радовался, глядя на царские хлопоты: в благополучный, в ухоженный дом собирается ввести хозяйку юный самодержец. Похвально!

Царь по молодости своей был выдумщик. За месяц с небольшим до свадьбы в день памяти Фёдора Стратилата взялся упразднить пустое расточительство подданных.

Расписывал, кому и на скольких лошадях ездить. Карла Тарас, забравшись на стул с ногами, заглядывал через плечо, и Фёдор Алексеевич советовался с ним.

— «На праздники боярам ездить четвёркою», — прочитал государь написанное.

— Так они тебе и поехали четвёркою! — хмыкнул Тарас. — Твои конюха впрягают двенадцать лошадей, и бояре ездят дюжиной.

— А будут четвёркою!

— Хе!

— Четвёркою! — Царь хотел пхнуть карлу локтем, но попал в спинку стула.

— Вот оно, как злиться-то! — хохотал Тараска, но пожалел. — Зашибся.

— А ну тебя! — Фёдор Алексеевич вздохнул и написал: — «На свадьбы, сговоры и во дни великих торжеств ездить боярам в шесть лошадей».

— А окольничим тройкою, что ли? — ехидничал Тарас. — Думным дворянам — парою, дворянам — одной, купцам, знать, — на гусаках, крестьянам — на тараканах.

— Замолчи, дурак! Всякому высокому чиновному народу летом ездить в каретах, зимой в санях — парою. Стольникам, стряпчим, дворянам зимой — на одной лошади, летом — верхом. И чтоб никаких карет.