Александр Струев - Царство. 1955–1957

Охранники встали по сторонам.

— А вон он идет, пропустите его, ребята! — громким голосом скомандовал Николай Александрович, указывая милиционерам на остановившегося у загородки мужчину. — Ты, Катя, не помнишь его?

Екатерина Алексеевна взглянула на подошедшего мужчину.

— Да это же Николай Павлович Фирюбин!

— Он, он! — закивал Булганин.

Высокий, видный, подтянутый, Николай Павлович мало изменился. До и после войны он избирался секретарем Московского городского комитета партии, был близок к тогдашнему первому секретарю горкома Попову, которого обвинили в вождизме, зазнайстве и злоупотреблении служебным положением. Фирюбина, как человека, «лизавшего Попову пятки», уволили с должности вместе с его прежним начальником. Счастье, что для Николая Павловича так благополучно история закончилась, не пошла по ленинградскому сценарию.

— Добрый день, Николай Павлович! — обратилась к гостю Фурцева. — Очень рада вас видеть!

— И я, и я! Здравствуйте! — отозвался Фирюбин, не спуская глаз с Булганина, который отдавал какое-то распоряжение одному из своих охранников.

— Привет! — пробасил председатель Совмина. — Вот, Катя, наш новый посол в Югославии. Ты, брат, все молодеешь! — глядя на подтянутого дипломата, продолжал он.

— Вроде как обычно! — пожал плечами посол.

— Когда раньше в горкоме бегал, был как железный нерв, бледный, настороженный. А за границей расслабился, сидишь себе в кабинете — ни забот, ни хлопот!

— Не скажите, Николай Александрович! С Тито держи ушки на макушке!

— Ушки, брат, надо всегда на макушке держать! — заметил Николай Александрович. — Ну, пойдем на трибуну, расскажешь про Югославию, — и Булганин увлек гостя за собой.

Екатерина Алексеевна осталась поджидать Никиту Сергеевича. Уходя, Николай Павлович очень пристально посмотрел на нее, но не так, как смотрел раньше — с легкой иронией, сейчас взгляд его был живой, ласковый. Женщина улыбнулась в ответ.

В 12 часов дня Спартакиада народов СССР торжественно открылась. Приветственные слова сказали Николай Александрович Булганин и Никита Сергеевич Хрущев. Трибуны на новом стадионе были забиты до отказа. Билеты распространялись в течение месяца, а пригласительные раздали во все центральные учрежденья, по всем дипломатическим миссиям. Из динамиков грянула музыка, и колонны спортсменов вышли на арену торжественным маршем. Перед каждой колонной знаменосец нес флаг города-участника. Первой прошла команда Москвы, потом Ленинграда, Киева, Минска, Смоленска, Саратова, Еревана, Барнаула, Тбилиси, Кишинева, Рязани…

Колонны шли и шли.

Физической подготовке в СССР отводилось особое место. В любом, даже самом неожиданном месте, можно было встретить физкультурников. Советский Союз в этом отношении стал передовой страной, в каждой семье кто-то обязательно занимался спортом, повсюду строились уличные стадионы, появлялись спортзалы, спортшколы. В парадах на Красной площади, перед военными полками и техникой, обязательно выступали физкультурники. В последнем спортивном параде при жизни Сталина приняли участие 25 тысяч юношей и девушек, которые, проходя мимо Мавзолея, демонстрировали спортивное мастерство: кто-то скакал через скакалку; кто-то, высоко подпрыгивая, вертел в воздухе сальто; кто-то делал упражнение с гантелями. Те, кто был покрепче, катили помосты: на одном — бились боксеры, на другом, запрыгнув на «гимнастического коня», летал гимнаст. На грузовиках установили брусья, где демонстрировали мастерство девушки-гимнастки. Пасуя друг другу, по Красной площади перемещались футболисты. Чередуясь, рассыпаясь в разные стороны и собираясь в единое целое снова, юноши и девушки выстраивали перед глазами затейливые композиции, образуя собственными телами то самолет-истребитель, то танк, то перед восторженным зрителем возникала красная звезда или размашистый «Серп и молот», но чаще всего появлялись огромные буквы, по которым можно было прочесть: Родина! Сталин!

Физическая культура в СССР не была развлечением, а сделалась делом государственной важности. Если молодой человек хорошо физически подготовлен, вынослив, значит, в отличие от неуклюжего, физически неразвитого подростка, из него получится крепкий солдат, надежный защитник отечества, ведь ясно, что физически крепкий парень быстрее одолеет врага. Спорт и военная подготовка стали неразделимы. Стрельба в цель из винтовки — спорт, стрельба из пистолета — соответственно, метание в цель гранаты — так же. Спринтерский бег, марафон, многокилометровые походы с ночным ориентированием на местности, которые проводились в любое время года, тоже отнесли к спортивным состязаниям. Зимой устраивали чемпионаты по беговым лыжам, лыжи разумно объединили со стрельбой из винтовки, назвав зимним двоеборьем. Прыжки с парашютом, плавание, борьба, вождение автомобиля, верховая езда — всем этим занимался Государственный комитет по физической культуре и спорту. Советскому гражданину в обязательном порядке нужно было иметь хорошую физическую подготовку, чтобы выносливее, отважнее выполнить любой приказ Родины. В школах играли в разведчиков, в красных командиров. Из учащихся формировали сводные школьные батальоны, которые уходили в многодневные походы. Нередко школьники ночевали в палатках, а иногда — в чистом поле. Дети верили, что помогают взрослым защищать отчизну, караулить диверсантов, врагов родной страны.

«В одну из ночей, когда в Москву шли поезда с делегатами Съезда партии, — рассказывал Алексей Иванович Аджубей, — сводный лыжный батальон 478-й школы занял позиции вдоль полотна Павелецкой железной дороги. Мы жгли костры на высокой насыпи, грелись в их пламени и верили, что охраняем старших товарищей от вражеских диверсий».

Спорт — это мир, но за мир надо бороться!

В государстве появилась спортивная газета. Чемпионы превозносились, они стали героями, любимцами народа. Вот и сегодня на открытии Спартакиады по стадиону вышагивали самые известные спортсмены. Кто же из них станет лучшим на этот раз?

Екатерина Алексеевна сидела между Хрущевым и Булганиным. Николай Александрович похвалил ее за стадион.

— Мои кадры! — кивая на Фурцеву, самодовольно проговорил Никита Сергеевич.

Фурцева радовалась, что справилась, не подвела. Сердце ее стучало звонко, глаза светились. Никита Сергеевич грозился дать ей награду. И хотя Екатерина Алексеевна находилась в окружении первых лиц государства, она нет-нет, а поглядывала в сторону, отыскивая Советского посла в Югославии, Николая Павловича Фирюбина. Однажды он перехватил ее быстрый взгляд, улыбнулся краешком губ и снова стал смотреть вниз, на парад участников.