Рафаэль Сабатини - Ночи Истории

— Какой тут придумаешь выход? — спросила она безнадежным голосом. — Все выходы охраняются. Мы оба пленники и могли бы разве что улететь на крыльях. Увы, Дарнли, боюсь, за вашу глупость мы расплатимся жизнью.

Королева играла со своим незадачливым супругом, как кошка с мышью. Под конец она позволила ему уговорить себя и обещала подумать, как им спастись, предупредив, чтобы он был осторожен и не выдал своих мыслей и намерений врагам.

Дарнли провел кошмарную бессонную ночь. Ранним утром в понедельник королева прислала за ним слугу. Когда муж явился — скромный и почтительный, Мария велела ему отправляться к лордам и передать, что, сознавая свое положение, она согласна заключить с ними сделку. Она дарует им полное прощение за все прегрешения против нее, если те, в свою очередь, присягнут ей на верность и вернут свободу.

Дарнли перепугался, но королева успокаивающе улыбнулась.

— Это еще не все, — продолжала она. — Если джентльмены соблаговолят начать с нами переговоры, то вы должны будете… — Остальное она прошептала ему на ухо.

Отчаявшийся было Дарнли приободрился, поцеловал ей руку и отправился выполнять поручение.

Выслушав предложение королевы, Мортон и Ратвен не выказали готовности немедленно ухватиться за него.

— Все это только обещания, — проворчал больной Ратвен, лежа на диване.

— Наверняка французские штучки, — добавил Мортон. — Научилась интриговать, а теперь, как змея, только и высматривает, куда бы вонзить свое жало. Вас-то она еще может ввести в заблуждение и подчинить своей воле, но нас не проведешь. Она в наших руках, и без надежных гарантий мы ее не отпустим.

— Какие же гарантии вы считаете надежными? — поинтересовался Дарнли.

В эту минуту на пороге появились Марри и Линдсэй. Мортон изложил им суть дела. Марри равнодушно прошел к окну и сел на скамью. Он протер заиндевевшее стекло и принялся рассматривать зимний пейзаж. Линдсэй проявил интерес к предмету дискуссии, однако высказался в духе Ратвена:

— Нас не устраивают пустые обещания, которые она нарушит с той же легкостью, с которой их раздает.

Дарнли переводил взгляд с одного на другого, расценивая их неуступчивость как подтверждение слов своей жены. Кроме того, он обратил внимание на то, чего раньше не замечал — абсолютное отсутствие почтения к нему, как к своему сюзерену, со стороны этих спесивых лордов.

— Джентльмены, — сказал он, — клянусь, вы несправедливы к ее величеству. Я готов вверить свою жизнь ее честному слову.

— Ну-ну, вверяйте, если вам так угодно, — усмехнулся Ратвен, — но нашими мы уж как-нибудь сами распорядимся.

— В таком случае скажите, каких вы желаете гарантий, и я дам вам любые.

— А королева? — живо поинтересовался Мортон.

— И она тоже — в этом она меня заверила.

— Ладно, мы подумаем до вечера, — поставил точку Мортон.

Целый день лорды-протестанты думали и к вечеру изготовили документ, в котором были перечислены все их требования. Дарнли проводил Мортона с Ратвеном в сопровождении Марри в королевскую опочивальню, где королева содержалась фактически под домашним арестом.

Мария была печальна, в слезах и оттого еще более прекрасна, чем всегда. Известная истина — сила женщины в ее слабости, и королева рассчитывала, что следы пролитых слез убедят заговорщиков в ее смирении и готовности покориться их воле.

Лорды преклонили колени и лицемерно склонили повинные головы, словно испрашивая отпущения грехов. Каждый, будто за дверью не расхаживал вооруженный караул, произнес заранее заготовленную покаянную речь, после чего Мария вытерла глаза и с явным усилием взяла себя в руки.

— Милорды, — начала она дрожащим голосом, — неужто я столь алчна до ваших владений и кровожадна, что вам не оставалось ничего иного, кроме как идти на меня войной? Вы, не считаясь с моей королевской властью, будоражите страну заговорами и мятежами. Но я вас прощаю — в надежде на то, что моя снисходительность вызовет в ответ хоть немного любви и преданности своей королеве. Пусть все, что произошло, будет предано забвению, но я хочу, чтобы вы поклялись, что отныне станете моими друзьями и будете верно служить на благо Шотландии. Ибо я всего лишь слабая женщина, и мне необходимы настоящие друзья.

Тут Мария несколько раз всхлипнула, но снова справилась с собой — правда, с таким трудом, что даже твердокаменный Ратвен почувствовал некоторое смущение.

— Простите мне мою слабость, — продолжала королева прерывающимся голосом. — Вы знаете, в каком я положении, и мне трудно себя сдерживать. Мне больше нечего добавить, джентльмены. Если вы со своей стороны даете слово, что все заговоры в прошлом, то я обещаю прощение и помилование всем, кто был выслан из страны за участие в мятеже, а равно и тем, кто замешан в убийстве синьора Давида. Будем жить так, будто ничего этого просто не было. Прошу вас, джентльмены, дать мне перечень необходимых гарантий, и я подпишу его в том виде, который вас устраивает.

Мортон вручил ей захваченный с собой документ, и Мария медленно прочла его, то и дело прерываясь, чтобы смахнуть набежавшую слезу. Наконец, она кивнула своей золотистой головкой.

— Все верно, на мой взгляд, — заключила королева. — Здесь все так, как должно быть. — Она повернулась к Дарнли.

— Будьте любезны, милорд, подайте перо и чернила.

Милорд обмакнул перо и протянул его супруге. Королева положила пергамент на небольшой пюпитр и склонилась над ним, как вдруг перо выскользнуло из ее пальцев, и она с глубоким судорожным вздохом упала на спинку кресла. Глаза королевы закатились, в лице не осталось ни кровинки.

— Ее величество в обмороке! — воскликнул Марри, подбежав к креслу, но Мария через несколько секунд пришла в себя и смотрела на всех со слабой извиняющейся улыбкой.

— Пустяки, это пройдет, — прошептала она, приложив руку ко лбу. — Голова что-то закружилась. Мне в последние дни нездоровится… — Ее жалобная интонация и томный вид вызывали сострадание. Суровые джентльмены поневоле испытывали неловкость и раскаяние. — Может быть, вы оставите это здесь? Я немного отдохну и подпишу, а утром передам вам.

Милорды поднялись с колен, и Мортон от имени всех выразил сожаление о тех страданиях, которым они ее подвергли, и обещал искупить свою вину.

— Благодарю вас, — бесхитростно ответила Мария и шевельнула рукой. — Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, ступайте.

Милорды удалились, весьма довольные тем, что благополучно обстряпали дельце. Они покинули дворец и разъехались по домам; Марри отправился вместе с Мортоном.

Вскоре к оставшемуся в Холируде Мэйтленду Лесингтону подошла горничная королевы с просьбой явиться к ее величеству. Лесингтон прошел в опочивальню. Королева лежала в постели и встретила его слезами и упреками.