Давид Малкин - Король Шаул

Больше он ничего не сказал. Нахаш сделал гримасу, поднял вытянутую ладонь, из-за его спины выскочил палач и сходу ударил мечом посланца иврим. Тот упал на заплёванный косточками песок. Нахаш брезгливо поджал ноги.

– Вот это меч! – загалдела свита. – Подарок серена [21]Ашдода! Филистимское железо!

Вдруг Нахаш поднял голову и красивым молодым голосом обратился к старейшинам Явеш-Гил’ада. Толмач переводил:

– Слушайте меня, иврим! Не хочу вашей дани, всё здесь и так моё. Но есть у меня мечта, иврим. – Король Нахаш замолчал, отвернулся и минуту глядел на горизонт, за который недавно опустилось шафрановое солнце. Потом он опять обернулся к Явеш-Гил’аду. – Так вот, есть у меня мечта, – повторил король Нахаш. – Город Одноглазых.

На стене и даже вокруг царя люди оцепенели. Палач вдруг упал на песок и принялся кататься по нему, хохоча и дёргая ногами.

– Жители города Одноглазых! – прокричал толмач. – Если до утра от вас не будет ответа, войско царя построит штурмовую насыпь, и от вашего селения не останется камня на камне. А город Одноглазых будет построен в другом месте. Думайте!

Ночью, оседлав ослов, посланцы Явеш-Гил’ада выбрались через тайный ход, проехали через лагерь кочевников, которые не выставили никакой охраны, и вскоре пересекли Иордан. Посовещавшись, они сперва направились в Гив’у. В наделе племени Биньямина жили родственники явеш-гил’адцев, у них можно было остановиться и посоветоваться, на какую помощь иврим можно рассчитывать.

Изначально население Явеш-Гил’ада ни в каком родстве с биньяминитами не состояло. Оно относилось к племени Менаше, которое первым отвоевало свою часть заповеданной Богом земли, но по приказу военачальника Йеѓошуа бин-Нуна оставило там свои семьи со стадами и шатрами, а само двинулось дальше за Иордан, чтобы помочь иврим из других племён завоевать всю Землю Израиля, как то заповедал им Моше. Во всех сражениях явеш-гил'адцы выказали храбрость и воинское умение, а когда вернулись в свой надел за Иорданом, построили на новой земле дома, вырыли колодцы и поставили загоны для коз и овец. Явеш-Гил'ад лежал зелёным оазисом среди оранжевых песков и притягивал к себе как торговые караваны, так и разбойников из пустыни. Селение предоставляло купцам воду, еду и отдых, а также базарную площадь для товаров. Население Явеш-Гил'ада имело от обслуживания караванов немалый доход. Работящие и рачительные гил'адцы всё неохотнее участвовали в общеивритских войнах, а также праздниках и жертвоприношениях. У них был свой судья, а если из пустыни налетали кочевники, собиралось ополчение и громило врага.

Между тем, по другую сторону Иордана случилась история, не имевшая никакого отношения к Явеш-Гил’аду, но определившая его судьбу. Замешаны в этой истории были биньяминиты Гив’ы, а начал её левит из селения в горах Эфраима. Этот человек поспорил со своей наложницей, и та ушла к родителям в Бет-Лехем. Левит затосковал по наложнице, оседлал осла, поехал с подарками к родителям женщины и вместе с ними уговорил её вернуться домой в горы Эфраима. В дороге их застиг вечер и, выбирая где заночевать, они предпочли ивусейскому городу Ивусу биньяминитское селение Гив’у.

Ни левит, ни его наложница не знали, что в Гив’е в те дни хозяйничала шайка молодых бездельников. С наступлением темноты жители закрывали дома на все засовы, но левиту повезло: он встретил знакомого старика, и тот взял путников к себе в дом.

Шайка проведала о появлении в селении новых людей, ворвалась в дом старика и вытащила оттуда наложницу левита. До утра несчастную женщину насиловали, и на рассвете левит нашёл на пороге её труп.

Как только об этом стало известно в Земле Израиля, вышли все сыны израилевы, собралась община как один человек от Дана до Беэр-Шевы и земли Гил’адской к Господу в Мицпу. Явились главы всего народа, всех племён в собрание народа Божьего – четыреста тысяч обнажающих меч.

Услышали в Биньямине, что сыны израилевы собрались в Мицпе. Сказали сыны израилевы:

– Говорите, как произошло это зло?

Отвечал тот человек, тот левит, муж убитой женщины:

– В Гив’у Биньяминову пришёл я с наложницей моей переночевать. Но поднялись на меня жители Гив’ы и окружили тот дом, где я был. Меня намеревались убить, а наложницу мою они замучили, и она умерла <...> Вот все вы, сыны израилевы, посоветуйтесь и примите решение<...>

И встал весь народ, как один человек, сказав:

– Никто не уйдёт в шатёр свой и не возвратится ни один в дом свой, а с Гив’ою мы поступим так: на неё – по жребию! Возьмём по десяти человек из ста ото всех племён и по сто от тысячи, и по тысяче от десяти тысяч, чтобы доставлять съестные припасы для народа и чтобы по приходе в Гив’у Биньяминову поступить с ней в соответствии с той мерзостью, что случилась в Израиле.

Собрались все израилиты возле селения и послали во все края биньямининовы сказать: «Злодейство было совершено у вас! Выдайте тех негодяев из Гив’ы. Мы умертвим их и искореним зло в Израиле».

Но сыны биньяминовы не пожелали послушаться братьев своих <...>

Они не только не выдали шайку, но призвали на помощь всё племя. Подмога прибыла вовремя, и, несмотря на то, что ополчение всех остальных племён иврим в двадцать раз превосходило биньяминово, оно храбро выступило навстречу израэлитам. Тут и проявилась особенность биньяминитов, на которую намекал слепец Иорам: не считаясь ни с кем и ни с чем, они просто шли в бой и побеждали.

Так было и на этот раз. В двух первых сражениях на поле возле Гив’ы победа оказалась за биньяминитами. Умелые воины, они нанесли большой урон ополчению остальных племён иврим. Но в третьем бою их перехитрили. Им устроили засаду. Потеряв почти всё своё ополчение, биньяминиты отошли к скале в пустыне и решили сражаться здесь до последнего воина. Тут уже спохватились старейшины иврим: ещё немного и из тринадцати племён израилитов [22], которые избрал Господь народом своим, останется двенадцать. Старейшины поняли, что необходимо сохранить рыжих биньяминитов.

Сперва их уговорили прекратить войну и уйти. Старейшины собрались на совет у жертвенника в Бет-Эле, где находился Ковчег Завета, и решили, что для восстановления племени необходимо дать оставшимся воинам жён, ибо истреблены жёны у Биньямина . И тут вспомнили, что израилиты, уходя в поход, поклялись: «Проклят дающий жену Биньямину». Теперь, хотя у иврим было немало девушек, согласных стать жёнами высоких и крепких биньяминитов, народ не смел нарушить клятву.

Но тут оказалось, что её дали не все: из Явеш-Гил’ада не явилось ополчение на общий сбор. Жители этого селения не пожелали оставить свои виноградники и посадки овощей. Гнев обуял израилитов. Они переправились за Иордан и перебили всё население Явеш-Гил’ада, сохранив только девушек, которых и отдали в жёны последним биньяминитам.