Давид Малкин - Король Шаул

– А как он вообще попал во дворец, твой иври?

– За него просил жрец из Дора.

– А-а, – протянул Ахиш и задумался. – Тогда вот что, есть у меня на краю Негева селение Циклаг – помнишь, в прошлом году его сожгла орда из пустыни. Пусть эти иврим сделают там себе стан, живут и ходят в походы на моих врагов. Посмотрю, что они будут приносить мне из тех походов.

Вельможа поднял сияющее лицо.

– Можно составить указ?

– Можно, – сказал Ахиш и, выходя, добавил: – Разрешаю поставить на нём печать басилевса Филистии.

Давид и Ахитофел сидели за столом на постоялом дворе «Бочка», где они остановились в Яффо. Стен не было, крышу из сшитых между собой бычьих шкур пузырил ветер. Море бурлило по-осеннему, холодные брызги долетали до столов. Чайки прятались в ямах обрывистого берега, иногда заходили внутрь «Бочки», клевали крошки с пола и норовили схватить еду со столов. Хозяин постоялого двора торговался внизу с причалившими к берегу рыбаками. Те слушали его, выпутывая из сетей гибких, скользких рыб и кидая их на берег мальчику. Лодки были привязаны к причальному столбу. У входа в порт виднелась гряда скал. Самая тёмная из них называлась Андромедой. Как всегда во время шторма, яффская гавань была заполнена кораблями, между которыми шныряли лодки, перевозя тюки с поклажей.

Принесли жареную рыбу с овощами. Внизу закипало в отливе море – того же цвета, что и вино, которое подливал в чашки Давида и Ахитофела стоящий позади них раб. Было тихо, едва шлёпал по песку прибой, да возникшие из сумерек остервенелые комары настраивали свои ночные трубы. Близилась, пугая, тоска, потому что света уже нет, а без света человек долго не может, как без воздуха, пищи и воды. Каждый день свет должен возвращаться в мир, а он ушёл, и вдруг! - не вернётся?

Но вот множество костров ожило у самой воды. Яффский порт с его моряками, грузчиками и рыбаками продолжал жить и не спешил на ночлег.

Сколько в нём благодарности Создателю мира! – думал Ахитофел, глядя на читающего вечернюю молитву Давида. – Этого человека ждёт необыкновенная судьба!

За воротами Яффо Ахитофела и Давида ждал отряд воинов. Сразу заговорили о Циклаге. Элиэзер бен-Додо сказал, что слышал о таком селении где-то на дальней границе пустыни, но его, кажется, сожгли кочевники. Асаэлю приказали ехать вперёд и разведать окрестности Циклага: далеко ли тот от царского стана, есть ли в нём колодец и кто – соседи?

Давид и Ахитофел со встретившим их отрядом двигались к Циклагу. Закат изменял цвет окрестностей: вершины холмов становились серо-белыми, а пустыня – жёлто-розовой. Едва темнело, делалось холодно. После первой стражи опускался такой туман, что понять, где находятся овцы и козы можно было только по их блеянью. Люди надевали на себя всю одежду, к утру палатки и попоны, наброшенные на ослов и мулов, – всё было мокрым.

После недавних дождей вода в низинах стояла высоко, и пока скот пил, дети из каравана влезали в воду и плескались, прыгая по тёплому илистому дну, или ловили головастиков. Но дороги уже затвердели, за караваном Давида не поднималось пыли. Повсюду собирали урожай маслин. Занимались этим чаще всего девочки: старшая колотила по веткам длинной палкой, а младшие подбирали с земли зелёно-голубые продолговатые плоды. Мальчики пасли овец.

Отряд вёл Хелец. Чтобы определить погоду на завтра, он концами длинных пальцев брал щепотку песка, нюхал его, глядя на облака, потом насыпал песок на шерстяной лоскут, подбрасывал его и следил за полётом песчинок. Однажды Ахитофел услышал, как Хелец рассказывал Давиду про птицу-белобровника.

– К нам белобровники прилетают, когда спасаются от холодов у себя на родине.

– Интересно, что там, в холодных странах? – загорелся Давид. – Поглядеть бы, какими народами Господь заселил землю!

– Поглядеть бы! – отозвался Хелец.

– Поедешь, а тебя в первой же стране и убьют, – проворчал Авишай бен-Цруя. – Или попадёшь в рабство.

– Не мешай, – сказал Давид. – Хелец, рассказывай дальше про птицу-белобровника.

– Иногда они остаются у нас на целый год, – продолжал шимонит. – Вот тогда и можно всю их жизнь увидеть вблизи. Гнездо они вьют на кустах, невысоко. Яиц откладывают четыре-пять, они голубовато-зелёные, с бурыми точками. Птенцов кормят пауками и слизняками. А теперь слушайте, перед восходом белобровник будет петь, чтобы поторопить солнце.

Ахитофел посмотрел туда, куда указывал Хелец. На верхушке куста раскачивалась серенькая птичка с широкими белыми бровями. Вот она выкатила грудку, запрокинула голову, распахнула розовый клюв и... Запела!

Вся ватага встретила Давида сразу за Хевроном, расспрашивала, пересказывала новости. Последнее время не было сообщений о каких-нибудь приготовлениях королевской армии к походу на юг. Герои предлагали наказать предателей-зифян, но Давид ответил, что не желает пролития крови сыновей Якова, а рвущимся в бой теперь будет с кем воевать. Он стал рассказывать про переговоры в Яффо и когда дошёл до передачи ему Ахишем селения Циклаг, вокруг началось буйное веселье. Давид не представлял, что его люди так истосковались по оседлой жизни. Колотя пятками ослов, они поскакали по пустыне, торопясь принести в семьи такую добрую весть. Глядя на своих ликующих товарищей, Давид думал, что никто из них не обратил внимания на его обещание воевать за Ахиша.

Давида встречал маленький Амнон. Он был уверен, что получит подарок, и не ошибся. Давид посадила его к себе на осла, обнял и протянул горсть ракушек и мешочек с сушёными дикими яблоками. Когда подъехали к пещерам, Амнон соскочил с ослика на землю и побежал к матери.

Давид и Ахитофел обошли все семьи, раздавая подарки и приглашая вечером к большому костру. Едва солнце село, все пришли и расселись. Пальмовый лист с указом Ахиша пошёл по кругу, хотя никто не умел его прочитать. Каждый высказался за Циклаг, несмотря на то, что к этому моменту вернулась разведка Асаэля с вестью, что место голое, а там, где у филистимлян стояли дома – одни головешки.

– Что ж, – сказал Давид. – Построим, как строят дети Яакова, и останется это селение за иврим навеки.

Циклаг вырастал быстро. Глину для домов замешивали, используя запасы дождевой воды в ямах, выравнивали землю под фундамент, отрывали колодцы. Вокруг селения соорудили из камней и земли стену с башнями по углам, и с них установили непрерывное наблюдение за пустыней. Построили жертвенник, микву, под тремя сохранившимися пальмами стали учить детей Закону, чтению и письму. Давид назначил левитов следить за жертвоприношениями, за чистотой колодцев и за помощью больным и престарелым. Общей гордостью стали ворота в стене, выкованные из бронзовых листов. Возле этих ворот теперь собиралось население Циклага, и раз в месяц Давид устраивал суд: разбирал ссоры между семьями, объяснял обычаи, рассказывал о планах походов по кочевьям. Герои по-прежнему собирались возле его дома каждое новолуние и разводили большой костёр. Все главные решения принимались здесь.