Николай Прокудин - Вернуться живым

– Ты что делаешь, гад? – заорал я.

– Чтоб «духам» не достался. Я его выбросил, – ответил, глядя мне в глаза, глупо ухмылявшийся солдат-азиат.

– А с чего он «духам» бы достался-то? Сволочь!

– У него замок сломался, и я вам новый трофейный взял. А этот белый – тяжелый, и спать в нем жарко. А зеленый – легкий, новый, хороший! – принялся нахваливать спальник узбек-«ординарец».

– Черт! Подсунул второй взвод дегенерата! Легкий, новый! А зимой что я буду делать в этом легком поролоновом? Он белый, потому что зимний!

Солдат сделал глуповатый вид и хмыкнул носом, закосил глазом в сторону и принялся бочком-бочком линять к костру. Горящий спальник вонял паленым гусиным пухом. Хорошо горел, зараза!

«Эх, пропал подарок моего предшественника!» – подумал я уныло и с досадой плюнул в огонь.

Больше никогда себе в помощь я «ординарцев» не брал.

Подошел Кавун. Ротный посмотрел в костер, заматерился и, успокаивающе похлопав по плечу, отошел в сторону. Вскоре он громко заорал на бойцов:

– Подъем! Хватит сачковать! Начать движение! Первый взвод идет в голове колонны, затем пулеметчики, далее второй и третий. Ник, берешь Дубино и Степана и в замыкании. За нами никого, и «духи» наверняка будут наблюдать за нашим отходом. Не отставать!

Взводный Голубев по примеру минометчиков загрузил на другого коня станины от пулемета и АГСа. Рота двигалась по узкой тропинке все выше и выше и постепенно достигла середины этого серпантина, вьющегося к вершине. В этот момент почти с вершины гребня сорвалась лошадь с минометом и, ударяясь о валуны, полетела в пропасть.

Майор Подорожник принялся крыть матом хитрецов. Командир батареи Вася Степушкин, маленький, худенький, светловолосый капитан, съежился и испуганно вжал голову в плечи. Получив нагоняй, он принялся организовывать экспедицию по подъему минометов – оба миномета просвистели до самого дна ущелья, несясь впереди трупа животного. Солдаты оставили мешки и поспешили вниз и догнали батальон уже на самой вершине. Пришлось Голубеву подчиниться приказу и разгрузить свою лошадь. Эх, нелегко на своем горбу тянуть тяжелое вооружение минометчикам и пулеметчикам…

На привале Подорожник перестроил порядок движения. Теперь тылы уходили первыми, затем вторая и третья роты. А мы опять шли последними.

Замыкал движение разведвзвод. Василий Иванович отходил вместе с нашей ротой и время от времени покрикивал на бойцов, придираясь к каждой мелочи.

– Завидуют! Он-то ничего не нашел. Теперь решил приобщиться к нашему подвигу, быть поближе к «героям», – пошутил ротный и подмигнул мне незаметно.

Наконец после всех спусков и подъемов батальон вышел на высокогорное плато. Между валунов размещалась кривая кошара, за загородкой блеяли овцы, а за кошарой у огромного камня притулилась низенькая хибара, построенная из булыжников и обложенная каменным забором. У низкого входа робко жалась женщина с грудным ребенком, рядом ползали еще пара ребятишек. У забора стоял высокий голубоглазый, чернобородый пуштун и что-то восторженно говорил, приветствуя проходящих бойцов и предлагая лепешки. Ротный взял одну и разломил пополам. И я, и Кавун ответили ему рукопожатием и пошли дальше.

Абориген погладил руки комбата, помахал солдатам и что-то горланил вслед. Едва мы скрылись за холмом, как раздался выстрел, и тут же послышался истеричный, дикий истеричный женский крик. Комбат развернулся и вместе с Айзенбергом побежал назад. Кавун остановил роту, и мы заняли круговую оборону. Мат Подорожника был слышен даже нам. Минут через десять появились разведчики, которых подгонял наш Чапай. Не покладая рук, Подорожник весь путь бил кулаком по голове и пинал ногами какого-то разведчика. Это был наш старый знакомый Тарчук. Перед рейдом было велено доукомплектовать разведвзвод, и он, как бывший спецназовец, попросился к ним. Кавун с радостью преподнес этот «подарок» старшему лейтенанту Пыжу, который не ведал, что это за «данайский дар».

– Сволочь! Убийца! Мерзавец! – белугой ревел майор. – Ты зачем человека убил?!

– Это не человек, а «духа», – пытался что-то промямлить солдат в свое оправдание, но говорить разбитым ртом получалось с трудом.

– Кто приказал стрелять в местного жителя?

– Никто. Отходя с задачи, мы всегда пастухов убивали! Они все на «духов» работают!

– Здесь тебе не спецназ. Это армейский батальон, и ты, гнида, служишь в доблестном первом батальоне. Подонок! Мразь! Убийца!

Солдат стоял и молчал, затравленно глядя исподлобья. Он был испуган и совсем не ожидал такого поворота событий.

– Этот мужик меня лепешкой угостил и руку пожимал. А ты его как собаку, просто так, мимоходом застрелил! А там ребятишек трое! Теперь они с голоду умрут.

Убить человека просто так, походя, ради удовольствия – это было выше моего понимания. В голове не укладывалось, кто и где воспитывал этого выродка. Ведь он простой деревенский парень! А за месяц из озорства или еще черт знает зачем, как мух, застрелил двух человек. Изувер какой-то! Мстит за свои раны?

– Дать миномет этому уроду, и пусть тащит трубу на своем горбу! Автомат у него забрать, гранаты тоже. Вещевой мешок нагрузить ему минами – пусть корячится, сволочь!

Комбат кипел, его пышные усы дрожали от негодования, он сам готов был застрелить мерзавца.

– Этому поддонку все равно в кого стрелять, – долго возмущался Василий Иванович, обращаясь к Кавуну. – Такой гад может застрелить и ребенка, и беременную женщину! Наверное, нравится война.

Переход длился только один день, а казалось, целую вечность, да еще двигаться приходилось под раскаленным солнцем. Хорошо, что броня зашла в сухое русло и встретила нас, сократив пеший путь. В полковой колонне ночью произошла катастрофа: в пропасть улетел БТР с командиром танкового батальона. Погибли два офицера и два солдата, трое было ранено. Кошмар!

Потом был двухсуточный марш. Еда на броне, костерки, разведенные у гусениц в колее. Пыль, пыль, пыль… Колонна ползла со скоростью черепахи. Техника растянулась на многие километры. Мы уходили из района последними. Цепочка машин петляла и ползла, как гигантская змея. Правда, эта змея громыхала и пылила колесами и траками, чадила выхлопными газами.

Ротный подозвал меня на свою командирскую машину – перекусить. Техника замерла, не заглушая моторов, – впереди кто-то застрял.

– Какая мощь! Что скажешь, замполь? – спросил Кавун. – Впечатляет?

– Впечатляет…

– Вот посмотри, тут собраны несколько бригад материального обеспечения, бригада РЭБ, полк связи, артиллерийский полк, артиллерийская бригада, батальоны связи и еще черт знает что. Штабы, штабы, штабы, тылы, тылы, тылы. Сплошные кунги и будки на колесах. А в горы идут четыре «кастрированных» батальона. Мы в боях с «духами» всегда в численном меньшинстве. Одна надежда, что, если прижмут, поддержка авиации, или вызвать огонь артиллерии на себя, может, повезет, и свои не зацепят.