Томас Кенилли - Список Шиндлера

– Эти братья умеют извлекать прибыль, – улыбаясь, похвалил Зюссмут. – Их поддерживает кто-то из местных политических лидеров – и городской совет, и руководитель района у них в кармане. Но за вами – полковник Ланге!

Зюссмут пообещал, что тут же письменно свяжется с Берлином и порекомендует более рационально (в интересах герра Шиндлера) использовать пристройки к предприятию Гофманов.

Шиндлер с самого детства был знаком с деревушкой Бринлитц, населенной немцами. Ее национальный характер сказывался и в том, что жители предпочитали называть ее именно так, ибо чехи именовали ее Брненец. Жители Бринлитца отнюдь не горели желанием обрести по соседству тысячу евреев. Как и жители Цвиттау, где многие все еще трудились на предприятии Гофманов, пусть даже война явно подходила к концу.

Оскар подъехал в деревню, чтобы бросить беглый взгляд на предлагаемое место будущей дислокации «Эмалии» и лагеря. Он решил не заглядывать в головную контору братьев Гофман, потому что старший из них, основатель компании, мог бы кое о чем догадаться. Но ему удалось без помех осмотреть крыло здания. Это было старое промышленное строение в два этажа, за которым простирался огромный двор. Нижний этаж с высокими потолками был заставлен старыми машинами и тюками бракованной пряжи. Верхний этаж можно отвести под контору и поставить там легкое оборудование. Пол верхнего этажа не выдержит давления крупных прессов. Внизу же вполне надежно разместятся новые мастерские для ДЭФ, кабинеты, а в углу следует обставить личные апартаменты директора.

Место ему понравилось.

Он вернулся в Краков, полный желания поскорее взяться за работу, пустив в ход все средства. А еще ему нужно было снова поговорить с Мадритчем. Ибо Зюссмут мог найти место и для него – может, в том же Бринлитце.

Его ждал сюрприз: бомбардировщик союзников, сбитый истребителем люфтваффе, рухнул на два крайних барака на тюремном дворе. Мятые обломки его почерневшего обгоревшего фюзеляжа еще торчали среди раздавленных обломков. На «Эмалии» оставалась небольшая группа рабочих, которые упаковывали продукцию и приводили в порядок оборудование. Они видели, как падал самолет, объятый пламенем. В самолете они обнаружили тела двоих людей, они сгорели после падения. Люди из «Люфтваффе», приехавшие забрать их трупы, сообщили Адаму Гарде, что бомбардировщик был «Стерлингом», а пилоты – австралийцами. Один из погибших прижимал к груди обуглившуюся Библию, должно быть, так и умер с нею в руках. Еще двоим членам экипажа удалось выпрыгнуть с парашютами в пригороде – первый скончался от ран, повиснув на стропах в кроне дерева. До другого первыми добрались партизаны и сейчас где-то прячут его. Этот австралийский экипаж сбрасывал партизанам припасы и снаряжение где-то в глухих лесах к востоку от Кракова…

Если Оскар Шиндлер и хотел получить подтверждение своим намерениям – оно было перед ним. Эти люди проделали непредставимо длинный путь, может быть, из маленького городка в Австралии, чтобы найти свой конец в небе над Краковом. Шиндлер тут же позвонил одному из начальников депо подвижного состава в конторе Ostbahn и пригласил его на обед, в ходе которого необходимо было обговорить количество платформ, которые в скором времени понадобятся ДЭФу.

Через неделю после разговора Шиндлера с Зюссмутом человек из Главного управления вооружений в Берлине сообщил губернатору Моравии, что предприятие по производству боеприпасов герра Шиндлера будет размещено в пристройке к ткацкой фабрике Гофманов в Бринлитце. Бюрократы в губернаторство больше не смогут чинить препятствия, сообщил Зюссмут Шиндлеру по телефону, разве что тормозить прохождение бумаг. Но Гофман и другие члены партии в районе Цвиттау, уже успели посовещаться и выдвигают возражения по поводу вторжения Шиндлера в Моравию. Kreisleiter из Цвиттау, отправил в Берлин жалобу, что евреи-заключенные из Польши представляют собой опасность для здоровья и благосостояния моравских немцев. Активная деятельность в этом регионе, которая не была ему свойственна за последний период, писали они, и появление производства по выпуску незначительного количества боеприпасов герра Шиндлера может привлечь внимание бомбардировщиков союзников, в результате чего будет разрушено весьма важное предприятие Гофманов. Количество еврейских преступников в предполагаемом месте размещения лагеря Шиндлера превысит небольшое число достойных граждан Бринлитца и станет раковой опухолью в здоровом организме окрестностей Цвиттау.

Однако Гофманы не знали, что протесты такого рода ни к чему не могли привести: они в Берлине поступали прямо в кабинет единомышленника Шиндлера – Эриха Ланге. Обращения в Троппау блокировались честным Зюссмутом.

И все же на стене родного дома Оскара в один непрекрасный день появилась надпись: «Долой еврейских преступников!»

Оскар платил безостановочно. Он платил эвакуационной комиссии в Кракове, чтобы ускорить получение разрешения на перевозку техники. Он «подогревал» экономический отдел в Кракове, чтобы обеспечить незамедлительный перевод банковских счетов. В эти дни деньги потеряли свое значение, так что он платил натурой – килограмм чая, пара кожаной обуви, ковры, кофе, консервы. Он проводил дни на узеньких улочках вокруг рыночной площади Кракова в поисках того, что может устроить чиновников. Он не сомневался, что в противном случае они его промаринуют до тех пор, пока всех его евреев не погонят в Аушвиц.

Зюссмут сообщил ему, что люди из Цвиттау написали в Инспекцию по делам вооруженных сил, обвиняя его в операциях на черном рынке. И если они написали мне, сказал Зюссмут, то можете быть уверены, что точно такое же письмо легло на стол к шефу полиции в Моравии оберштурмфюреру Отто Рашу. Вы должны представиться ему, дабы он увидел, какой вы очаровательный человек.

Оскар Шиндлер знал Раша еще с тех времен, когда тот служил шефом полиции в Катовицах. По счастливой случайности, Раш был главой компании «Феррум АГ» в Сосновце, у которого Оскар закупал металл. Но, рванувшись в Брно, чтобы пресечь нежелательные слухи, Шиндлер решил не полагаться на столь сомнительную твердыню, как дружеские отношения. Он взял с собой ограненный бриллиант, который ему удалось ловко преподнести Рашу во время встречи.

Когда драгоценный камень лег на стол перед Рашем и тот его принял, Шиндлер мог считать, что его позиции в Брно обеспечены. Позже Оскар Шиндлер подсчитал, что потратил сто тысяч рейхсмарок – примерно сорок тысяч долларов, – чтобы ускорить переезд фабрики и лагеря «Эмалия» в Бринлитц.

Кое-кто из тех, кто выжил, благодаря его усилиям, считал эту цифру неправдоподобной, однако были и такие, кто, качая головой, говорил: «Нет, гораздо больше! Он выложил куда больше».