Филипп Ванденберг - Гладиатор

На праздник в Тибуре Ферорас собрал всех, кто имел громкое имя и занимал в Риме видное положение. Он превосходно знал, что делает. Во-первых, он хотел ввести своего подопечного, Вителлия, в римское общество, а во-вторых, предоставить возможность кое-кому из приглашенных без лишней огласки попросить у него о новом займе. Половина Рима жила в долг, а в так называемом высшем свете считалось почти хорошим тоном иметь пару миллионов долгов. Для Ферораса же занятые другим людям деньги служили одним из главных источников богатства.

Пока гости съезжались на виллу, Вителлий и его покровитель сидели в рабочем кабинете Ферораса. В руках у них были кубки с вином.

— За твою победу — эту и все последующие!

— Спасибо, Ферорас. И благодарение богам! — Вителлий выплеснул немного вина на пол, а затем выпил, отер губы рукавом и поставил кубок.

— Вознаграждение составило сто тысяч сестерциев, — сказал Ферорас. — Твоя доля составляет половину, я перевел ее на твой банковский счет.

— Спасибо!

— Твой следующий бой, — вновь заговорил Ферорас, — будет не за сто тысяч сестерциев. В следующий раз мы будем сражаться за полмиллиона!

Вителлий с удовлетворением отметил, что Ферорас сказал «мы». Гладиатор и его покровитель по-прежнему чувствовали себя лошадьми из одной упряжки.

— Кто же захочет платить такие деньги? — спросил Вителлий. — Император за меньшую плату может выпустить в Большом цирке гладиаторов, на счету которых побед больше, чем у меня.

— Разумеется, — ответил Ферорас. — Причем, может быть, даже более, чем ты, искусных и мужественных. Вот только любят и знают их гораздо меньше. У зрителей в Большом цирке появился сейчас новый клич, которым они подбадривают гладиаторов. И звучит этот клич: «Вителлий!» Полмиллиона — это, собственно говоря, даже маловато.

— Не стоит бросать вызов богам.

— Это уж пусть будет моей заботой, Вителлий. Я знаю твою цену.

— Ладно, — засмеялся Вителлий. — Пусть будет так, как ты хочешь. Только порой с трудом верится, что Фортуна будет и впредь все так же улыбаться мне. Слишком хорошо я помню время, когда лудил котлы, зарабатывая один асс в день.

— Ты хотел бы вернуться в те времена?

— Нет, всеми богами клянусь. Я принес жертву Юпитеру Капитолийскому за его божественную милость, я прочел благодарственные молитвы в храмах Венеры и Ромы, а в храме Весты я, чтобы искупить свою вину, целую неделю принимал только пресную, без соли, пищу…

— За тобой нет никакой вины, — перебил своего подопечного Ферорас, — так что напейся спокойно воды из Леты, реки забвения.

— Как могу я забыть все это? — Вителлий закрыл лицо руками и покачал головой. — Никогда, Ферорас, никогда! Туллия спасла мне жизнь, а я в благодарность за это послал ее на смерть.

— Вителлий! — Ферорас положил руку на плечо гладиатора. — Жизнь спасла тебе не весталка Туллия…

Вителлий широко раскрытыми глазами посмотрел на Ферораса.

— Туллия была лишь инструментом, средством для достижения цели. Твоя встреча с весталкой была старательно подготовлена. И, как я знаю из достоверного источника, стояла за этим женщина, имя которой тебе хорошо известно, хотя на его память и наложено проклятие.

— Мессалина! — вырвалось у Вителлия.

— Да, — ответил Ферорас.

После долгого молчания Вителлий проговорил:

— Я часто думал о том, как же случилось, что на рассвете мне повезло встретить весталку. Да и другие задавались тем же вопросом. Теперь все ясно. Тем не менее я все равно связан с судьбой Туллии. Я стал причиной ее смерти, и об этом мне никогда не забыть.

— Не будь тебя, — попытался успокоить гладиатора Ферорас, — на твоем месте оказался бы кто-то другой. Туллия искала смерти. Весталкой она стала не по своей, а по родительской воле. Уже через год девушка поняла, что не сможет выдержать обет тридцатилетнего целомудрия. Поэтому она и решила соблазнить какого-нибудь мужчину. Это было самоубийство.

— Самоубийство… — беззвучно повторил Вителлий. — И случилось все это только потому, что она была так похожа на девушку, которая полностью владела моим сердцем.

— Ты все еще любишь ее? — спросил Ферорас и, не дожидаясь ответа, сказал: — Это самое худшее из того, что может быть в твоем положении.

Вителлий отшатнулся.

— Я уже однажды говорил тебе, — с жаром продолжал Ферорас, — что гладиатор не смеет растрачивать свои силы и чувства на женщин. Его любовь принадлежит арене. Она требует всего человека, ей не нужны мечтательные влюбленные, сластолюбцы и слабаки. Женщины существуют только для того, чтобы удовлетворять твои потребности. Если ты захотел иметь какую-то женщину, удовлетвори свое желание, но никогда не растрачивай на нее свои чувства.

Вителлий слушал его лишь вполуха.

— Ее звали Ребекка, — вдруг проговорил он неуверенно. — Ее темные глаза были бездонными, как море, а тело — стройным, как у газели. Я отдал бы жизнь, чтобы снова увидеть ее.

— Прекрати, ради всех богов Рима. Я и так уже прекрасно понял тебя. Но если уж ты не можешь ее забыть, то что мешает тебе увидеться с нею?

— Между нами море, и к тому же я не знаю, куда именно она отправилась. Ее как еврейку изгнали из Рима при Клавдии. — Вителлий упал перед Ферорасом на колени и, схватив его за руку, взмолился: — Только ты, Ферорас, способен помочь мне! Я знаю, что ты проделал с императорским флотом, знаю и название корабля, на котором отплыла Ребекка. У тебя имеется список судов, тебе известны их маршруты. Ты можешь, стало быть, узнать, где Ребекка сошла на берег. Прошу тебя, Ферорас, помоги мне!

Ферорас молчал. То, что Вителлию стало известно о захваченных судах, обеспокоило его. Как лучше поступить? Один из немногих доверенных людей предал его, так что теперь он в руках у этого юнца.

— Откуда тебе все это известно? — стараясь, чтобы голос звучал как можно безразличнее, спросил Ферорас.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал Вителлий, — но будь уверен, что никто никогда не узнает об этом.

Узнать имя предателя Ферорас и не рассчитывал. Он не сомневался, что и так сумеет выяснить это.

— Как, ты сказал, зовут эту девушку?

— Ребекка, — поднявшись на ноги, ответил Вителлий.

— А название корабля?

— «Эудора». Название я узнал от одного из смотрителей гавани в Остии.

— Похоже, эта девушка и впрямь очень дорога тебе.

— Дороже жизни, — ответил Вителлий, с волнением наблюдая, как Ферорас поднял мраморную плиту одного из сидений и извлек несколько свитков.

Что-то бормоча себе под нос, он начал водить пальцем по отдельным столбцам, а затем остановился, недоверчиво посмотрел на Вителлия и проговорил наконец:

— Вот она, «Эудора».

Рядом с названием судна проставлены были количество и стоимость груза, имя покупателя и порт назначения — Цезарея в Палестине. Ферорас покачал головой.