Гасьен Куртиль де Сандра - Мемуары графа де Рошфора

Герцог де Бофор

Герцог был в хороших отношениях с королевой-матерью, и она оказывала ему знаки внимания и доверия, в которых невозможно было сомневаться. Однажды, когда она подумала, что король должен вот-вот умереть, она передала ему детей в руки, что вызвало зависть у всех принцев. Герцог де Бофор хорошо воспользовался этим, и если он и не был министром, то имел массу привилегий, но после того, как он впутался в интриги с Шатонёфом, направленные против кардинала Мазарини, последний приказал арестовать часть заговорщиков и сослать остальных. Кто-то из них донес Мазарини, что видел, как я говорил с господином де Шатром, он поместил меня в число подозрительных, и я был удивлен, что, приехав в Ане, я оказался в Бастилии. Господин де Шатр, которому было что терять, не мог получить свободы иначе, как отказавшись от должности генерал-полковника швейцарцев, которой он обладал.

В самом деле он не так долго находился в тюрьме, как я. У меня не было могущественных защитников, которые имелись у него, я был забыт в моем несчастье, и единственным моим утешением могли бы быть посещения моих родственников. Но мой отец и моя мачеха, увидев, что я оказался замешан в государственные дела, решили не подставляться под ярость первого министра и даже запретили моим братьям видеться со мной. Невозможно описать, каково было мое отчаяние, но так как нет ничего, к чему нельзя было бы приспособиться, я провел десять лет в компании лишь нескольких книг, которые мне позволили взять с собой. Однако господин де Бофор был выпущен из Венсенского замка, в котором он был заключен, и, увидев, что все в королевстве недовольны кардиналом Мазарини, он вновь взялся за интриги, но уже с большим успехом, чем раньше.

Я к тому времени уже так долго находился в тюрьме, что уже и не думал, что кто-нибудь помнит о том, что я еще жив, но тут вдруг ко мне в камеру вошел один человек, в котором я узнал посланца кардинала Мазарини. Он мне сказал, что пришел освободить меня, но при условии, что я пообещаю, что буду информировать кардинала обо всех интригах герцога де Бофора. Я даже не стал сомневаться в том, что ответить на это. Я заявил, что это предложение объясняет, почему я был арестован, что меня, по всей видимости, заподозрили в близости с герцогом, но Бог свидетель, я не имел с ним никаких дел, а посему ничто не заставит меня обманывать человека, не сделавшего мне ничего плохого. Посланец стал пытаться заставить меня изменить мое решение, но я ответил, что ремесло шпиона меня не прельщает, и он удалился, чтобы доложить своему хозяину обо всем, что я ему сказал.

Предложение, которое мне было сделано, наглядно показало мне, что герцог де Бофор уже на свободе и его очень боятся. После этого я стал искать способ тоже получить свободу, и, подумав серьезно, я решил воспользоваться единственным имевшимся у меня шансом. У меня был человек, который приносил мне книги, а так как он приходил достаточно часто, никто уже не обращал на него особого внимания, так вот я попросил его приносить мне материал, из которого можно было сделать веревку, достаточно длинную, чтобы спуститься из моей камеры в крепостной ров. Сделав веревку и преодолев все трудности, которые ждали меня в этом предприятии, я под покровом ночи спустился в ров и пошел в Париж через ворота Сен-Мартен. Когда наступил день, я взял себе меблированную комнату в пригороде Сен-Жермен. Там я получил информацию обо всем, что происходит, и понял, что в городе все буквально бурлит из-за того, что кардинал издал указ, облагавший всех повышенным налогом. Ненависть к нему была так велика, что заставила людей забыть о любви к родине, которой угрожала настоящая революция.

Венсенский замок

В самом деле, Парламент выступил против Мазарини, и некоторые его члены даже потребовали расправы над ним. Народ, возмущенный указами кардинала, поддержал Парламент, и все уже шло к открытому бунту [47] Парламент, который не разделял взглядов кардинала на финансовые дела, отказался зарегистрировать некоторые из его указов. В ответ на это Мазарини 16 августа 1648 года велел арестовать вожаков парламента. В Париже немедленно были воздвигнуты баррикады и вспыхнуло восстание, известное под названием Фронда. Во главе движения стояли наиболее видные представители французской аристократии, старавшиеся вырвать власть из рук ненавистного первого министра. Пять лет кардинал Мазарини выдерживал борьбу против соединенных сил аристократии, парламента и народа, действовавших против него. Он то уступал (например, он вернул обратно изгнанных членов Парламента), то вновь переходил в наступление. Несколько раз он был вынужден бежать из Парижа и два раза выезжал за пределы Франции (в 1661 и в 1652 гг.), но даже из-за границы продолжал руководить делами во Франции. 3 февраля 1653 года Мазарини торжественно вступил в Париж, и с тех пор он стал править страной еще более деспотически, чем прежде. . И тут в дело вмешалась королева-мать, и ее вмешательство послужило сигналом к оружию. Улицы заполнились баррикадами, ремесленники вышли на улицы и вооружились, такова была всеобщая ненависть к первому министру. Королева-мать хотела успокоить беспорядки, но неудачно: она послала на улицы солдат гвардии, но их появление лишь вызвало еще большее раздражение восставших.

Я решил, что в таких обстоятельствах мне уже не опасно выходить на улицу. Я вышел, и меня тут же узнал один мальчишка, который раньше служил у меня. Он радостно поприветствовал меня, но я, вместо того чтобы поприветствовать его в ответ, принялся ругаться. Вокруг собрались люди, и они стали задавать мне сотни вопросов, а я стал рассказывать им о своих злоключениях и о жестокостях, с которыми со мной обошлись. Самые отчаянные из них предложили мне пойти с ними, чтобы я возглавил их, если начнутся боевые действия, так как я, по их мнению, лучше их всех знал военное дело.

Открытого бунта удалось избежать, когда королева решила выпустить заключенных и вернуть их на занимавшиеся ими места. После этого все немного успокоилось, и я стал опасаться, что то, что произошло со мной, вызовет новые проблемы с первым министром. Действительно, после того как со мной обошлись без суда и следствия, я стал бояться, что меня могут обвинить в том, что я был главарем мятежников. Хотя королева-мать и объявила, что всем все прощается, я прекрасно понимал, что для того, чтобы погубить человека, всегда можно было найти предлог, и я занялся поисками протекции. Поддержка Парламента в данном случае показалась мне наиболее надежной. Его не только поддерживал народ, который был настолько простодушен, что был уверен, что он все делает в его интересах, но его еще поддерживали и некоторые провинции, настроенные против кардинала Мазарини. Парламент получил мое ходатайство, которое представил герцог де Бофор, который очень нравился парижанам, считавшим его врагом Мазарини.