Шапи Казиев - Крах тирана

Когда друзья добрались до хутора Наказух, их поразила необычная тишина. Там не оказалось ни единой живой души. Чупалав бросился в старый дом и понял, что семья оставила его, забрав с собою все необходимое. Новый дом так и стоял недостроенный, дожди и снег успели уже кое-что подпортить.

Они обошли весь хутор, пока не убедились, что люди оставили его по своей воле, заперев дома и укрыв от непогоды все, что было можно.

– Никого? – тревожно оглядывался Муса-Гаджи.

– Похоже, мои ушли в Согратль, – сказал Чупалав.

– И правильно сделали, – одобрил Муса-Гаджи. – Кто знал, чем все кончится?

Чупалав насыпал в торбы корм для лошадей, вернулся в дом и разжег очаг, чтобы приготовить еды. Его жена заботливо припасла в цагуре – большом деревянном ларе сушеного мяса и муки. Муса-Гаджи принес воды и принялся месить тесто для хинкала.

– Поедим и двинемся дальше, – сказал он.

– Я останусь здесь, – ответил Чупалав, помешивая в казане деревянным половником.

– Здесь? – удивился Муса-Гаджи. – Неужели тебе не хочется поскорее увидеть жену и детей?

– Еще как хочется, – улыбнулся Чупалав. – Но ты ведь знаешь, мой отец…

– После всего, что случилось, отец сам встретит тебя как героя! – убеждал Муса-Гаджи. – Такими сыновьями можно только гордиться.

– Это ты герой, – вздохнул Чупалав. – А я для отца останусь сыном, который посмел его ослушаться.

– Когда я расскажу ему про твои подвиги, он обязательно тебя простит, – пообещал Муса-Гаджи. – Да и дети твои, наверное, давно смягчили его сердце.

Вот увидишь. Так что оставь старое и поехали домой вместе.

– Лучше скажи моим, чтобы возвращались, – упрямился Чупалав. – Надо закончить дом, пока его снегом не завалило.

Муса-Гаджи еще долго пытался уговорить друга отправиться в родное село, но Чупалав был непреклонен.

– Ты столь же упрям, как и твой отец, – развел руками Муса-Гаджи. – Кругом такие дела творятся, а вы бережете старые обиды, как какое-то сокровище.

– Поезжай, – сказал Чупалав, когда они закончили трапезу. – И дай Аллах, чтобы твоя Фируза оказалась подле своего отца.

При имени любимой сердце Мусы-Гаджи затрепетало. Он и сам хотел скорее ее увидеть и даже не расседлал своего коня, чтобы поскорее отправиться к ней.

– Лучше бы ты поехал со мной, – сказал он Чупалаву на прощание.

– С тобой я уже ездил, – улыбнулся Чупалав и хлопнул по крупу коня. – Передай отцу мой салам!

Проводив друга, Чупалав тяжело вздохнул, немного постоял, глядя в сторону родного аула, и пошел к недостроенному дому.

Подъезжая к селу, Муса-Гаджи встретил Дервиша-Али. Тот упражнялся в стрельбе из лука самодельными стрелами, расставив среди камней кукурузные початки. Сбитые доставались петуху, который откликался на каждый удачный выстрел громким кукареканьем и взмахами общипанных крыльев.

Завидев Мусу-Гаджи, Дервиш-Али опустил лук и спросил:

– Кто победил?

– А ты как думаешь? – улыбнулся Муса-Гаджи, радуясь тому, что увидел земляка.

– Наши! – уверенно ответил Дервиш-Али.

– Откуда ты знаешь? – удивился Муса-Гаджи, придерживая коня.

– Если бы победили каджары, ты бы не вернулся, – заявил Дервиш-Али.

– Может, ты и прав, – согласился Муса-Гаджи. – Как дела в ауле?

– Теперь я там главный, – важно сообщил Дервиш-Али. – А от моего петуха другие разбегаются, как каджары от наших мечей!

– Значит, теперь ты – главный, – кивал Муса-Гаджи. – Тогда ты должен знать, что мы разбили каджаров так, что от них дым пошел. А Ибрагим-хана, брата Надир-шаха, мы убили.

– Само собой, – сказал Дервиш-Али так, будто иначе и быть не могло. – Только ты теперь не спеши.

– Почему? – насторожился Муса-Гаджи, чувствуя, как тревога подбирается к сердцу.

Но Дервиш-Али имел в виду совсем другое:

– Пусть я первый расскажу, а ты потом приедешь.

– Ну, раз ты главный, – согласился Муса-Гаджи, у которого сразу отлегло от сердца. О Фирузе он решил не спрашивать: мало ли что наговорит этот несчастный.

– Наши победили! – воскликнул Дервиш-Али и помчался в аул напрямик, через гору.

Петух нехотя оставил початки и бросился следом за своим другом.

Дервиш-Али и в самом деле был теперь в большом почете. Не имея других сведений, согратлинцы были вынуждены слушать юродивого, у которого всегда было что рассказать.

– Они на наших полезли, а Муса-Гаджи как даст им! А Чупалав как добавит!.. – расписывал Дервиш-Али, будто видел все это воочию.

Люди давно привыкли к его фантазиям, но в душе всем хотелось, чтобы так оно и было, как рассказывал Дервиш-Али. И они с удовольствием его слушали. Взрослые, конечно же, не верили и только улыбались, а детвора верила во все, что говорил Дервиш-Али. Даже в то, что от одного удара сабли Чупалава лишалось голов по десятку каджаров, а каждая стрела Мусы-Гаджи разила сразу пятерых.

Вот и на этот раз люди сходились на годекан послушать новости, которые принес Дервиш-Али.

– Самого Ибрагим-хана наши убили, а кызылбашей его обратили в пыль! – радостно сообщил Дервиш-Али.

– Не может быть, – усомнились аксакалы.

– Самого брата шаха Надира убили?

– Его самого, пса шелудивого! – убеждал Дервиш-Али. – Не верите?

– Верим, верим, Дервиш-Али.

– Но кто тебе все это рассказал?

– Как это кто? Сам Муса-Гаджи!

– Муса? – встрепенулась мать джигита, которая тоже приходила послушать Дервиша-Али и сидела с женщинами на крыше соседнего дома. – Где ты его видел?

– Скоро сами увидите, – пообещал Дервиш-Али. – Да вон он едет!

Все обернулись к дороге, поднимавшейся к аулу, и действительно увидели всадника.

– Вай, сынок мой! – всплеснула руками мать Мусы-Гаджи и заторопилась ему навстречу.

Она встретила сына у края аула. Тот спрыгнул с лошади и обнял свою мать.

– Здравствуй, мама, – взволнованно говорил Муса-Гаджи. – Здорова ли ты? А как дома дела? Как в ауле?

– Слава Аллаху, все хорошо, – отвечала мать, утирая выступившие слезы. – А ты не ранен, не болен?..

– Нет, мама.

Немного успокоившись, мать гордо взяла коня под уздцы и повела его через село. А люди уже спешили навстречу, радуясь благополучному возвращению Мусы-Гаджи.

На годекане его ждали аксакалы во главе с кади Пир-Мухаммадом.

– Салам алейкум, почтенные! – приветствовал их Муса-Гаджи.

– Ва алейкум салам, – ответил Пир-Мухаммад.

Муса-Гаджи учтиво пожал руки аксакалам, которые были рады его прибытию.

– Что ж, садись с нами, расскажи, что случилось в Джаре, – пригласил Пир-Мухаммад.

– Да-да, расскажи, – наперебой заговорили аксакалы.

– А то до нас долетали какие-то хабары…

– Как дым от огня…

– А как на самом деле было?

– Вы и в самом деле победили?

Дождавшись, пока аксакалы усядутся на свои почетные места, Муса-Гаджи вернулся к своему коню и начал развязывать горло седельной сумки.