Сергей Катканов - Рыцари былого и грядущего. Том 3

— Очень рад, что ты правильно понял меня, Андрюша. А вот Умберто Эко этого–то главного и не понял. Не захотел понять, потому что ему не близки христианские идеалы. Его Баудолино, сочиняющий послание пресвитера Иоанна, просто патологический лжец, не воодушевляемый никакими идеалами, имеющий лишь желание угодить некоторым людям. Нет, послание пресвитера Иоанна написал не жалкий врунишка, а великий мечтатель, возвышенный рыцарь–поэт. Пусть нагромождение фантастических деталей отдаёт, на наш взгляд, некоторой безвкусицей, но художественные вкусы со временем меняются, а возвышенные идеалы остаются неизменными. Вот что «пресвитер Иоанн» говорит о строе своей страны:

«Нет нищих среди нас. Воров и грабителей нет среди нас. Нет здесь места прелюбодеянию. Нет между нами никакого разделения».

— Это чем–то напоминает обещанный, но не предоставленный нам коммунизм.

— Да, напоминает. Побеждена бедность, изжита преступность, решены социальные проблемы, создан «новый человек» — высоконравственный, вообще не способный на аморальное поведение.

— Сходство между коммунистической идиллией и царством пресвитера Иоанна несколько даже пугает. Ведь коммунисты не раз говорили о своём желании построить рай на земле, а взыскующие царства Иоаннова искали земной рай.

— Сходство это вызвано тем, что «сатана — обезьяна Бога». Не в силах создать что–то новое, дух отрицания лишь извращает, переиначивает те мечты, которые имеют источником Бога. Ты говоришь — очень похоже. А очень ли похоже полное отрицание Бога и безграничное стремление к Нему? Царство пресвитера Иоанна — христианская монархия, нравственность его подданных целиком основана на евангельских ценностях. Автор послания очень хочет, чтобы где–то на земле была страна, где Евангелие восторжествовало в полной мере, коммунисты хотели создать страну, где Евангелие находится в абсолютном забвении. Что же касается «земного рая», то речь в этих утопиях идёт о совершенно разных вещах. Коммунистический «рай» — заземлённый, двухмерный, он лишён третьего измерения — высоты. «Земной рай» христианских искателей в мистическом смысле находится где–то примерно между землёй и Небом. В чём глубинная суть мифа о пресвитере Иоанне? Тут в основе стремление, оставаясь в мире земном, максимально приблизиться к Царствию Небесному. Царство пресвитера — пограничная территория между духовным и материальным миром. Люди, взыскующие этого царства, хотели, ещё находясь в этом мире, уже отчасти прорваться в мир иной.

— Мистическое нетерпение. Оно вполне понятно, но хорошо ли это? Казалось бы, совершенствуй свою душу, очищай её от греховной скверны, и в своё время ты попадёшь в Царство Небесное. Не торопи это время, не пытайся придти в рай ногами, и не ищи на земле того, что свойственно лишь Небесам.

— Отчасти, ты прав. Иным людям не хочется ждать смерти, чтобы попасть в рай. Это мистическое нетерпение может привести к тому, что и земного рая не найдёшь, и Небесный потеряешь, потому что душа основные свои силы начинает расходовать не на духовные прорывы, а на прорывы географические. Но это в целом здравое отношение к проблеме тоже нельзя доводить до крайности. Ошибочно полагать, что земная жизнь вообще не имеет никакой самостоятельной ценности, являя собой лишь период подготовки к жизни будущей. Мы не можем в этом мире ставить перед собой лишь одну задачу — попасть в мир иной, у нас и в этой жизни есть кое–какие задачи. Если мыслить иначе, то можно считать, что самый лучший режим земного устройства — это режим богоборческий, поскольку он даёт максимальное количество мучеников, а это самый надёжный способ попасть в Царство Небесное. Нет, мы и здесь, на земле, хотим православной монархии, чтобы нами правил помазанник Божий, имеющий высшее сакральное посвящение. Что плохого в том, что мы не хотим служить богоборцам и республиканцам? А вокруг себя только их и видим. Если же есть идеал правителя, то почему же не быть идеальному правителю, а к нему вполне можно прийти ногами. И разве Бог не хочет от нас, чтобы мы уже здесь, на земле, максимально воплотили в жизнь Его заповеди? И если мы видим вокруг себя, что никто к этому не стремится, то не захотим ли мы уйти туда, где к этому стремятся все? Мечта, конечно, совершенно не достижимая, но ведь прекрасная же мечта и вполне христианская. Вот и средневековые люди хотели под крыло к пресвитеру Иоанну, потому что в его царстве — жизнь правильная, основанная на высших священных началах, а в Европе лишь грызня одичавших баронов, и в Святой Земле жизнь тоже не святая. И если сознание европейца рисовало царство пресвитера Иоанна не только как идеальное государство, но и как мир чудес, так это признаки мечты, а не умеющий мечтать не благонадёжен для Царства Небесного. Там, в этой державе — исток райской реки. Заметь — лишь исток, но не поднимемся ли мы оттуда по течению до самых Небесных Обителей? Небезосновательная мысль. Знаешь ведь, что для верных рай начинается уже на земле, а на Небесах он лишь раскрывается во всей полноте. Царство пресвитера — не рай, а преддверье рая, но ведь таковой мы и должны пытаться сделать землю, даже если мы наем, что ничего не получится. Вот, послушай, что являет собой одна из земель пресвитера Иоанна, о чём нам рассказывает послание:

«В отдалённых пределах мира, обращённых к югу, расположен большой остров, на который Господь во всякое время года два раза в неделю проливает обильным дождём манну небесную, которой питаются живущие там люди… они не знают ни ненависти, ни зависти, живут в мире, не ссорятся друг с другом из–за имущества… Каждые сто лет они омолаживаются и обновляются полностью, испив трижды из источника, который бьёт из–под дерева, растущего на том острове. С помощью этой воды они освобождаются от бремени лет и выглядят словно тридцатилетние. По истечении же 500 лет они умирают».

— Так ведь это же Авалон!

— Ну вот же, молодец, начинаешь мыслить вполне мифологично. Юлиус Эвола писал: «Царство пресвитера Иоанна — это не что иное, как средневековое название высшего сакрального центра. Считалось, что это царство находится в Центральной Азии — или в Монголии, или в Индии, или, наконец, в Эфиопии… Царство пресвитера Иоанна в конечном итоге отожествлялось с самим Авалоном».

— Все нити сходятся в одной точке: Эфиопия — царство пресвитера Иоанна — Авалон, то есть Артур — король былого и грядущего.

— И тамплиеры — рыцари былого и грядущего. Смертельно раненный, но выживший Орден Храма, укрывается на острове Авалон, во владениях пресвитера Иоанна, с тем, чтобы в грядущем сыграть свою роль в последней битве с Антихристом, некоторые сражения которой, по Библии, состоятся здесь, в Эфиопии, вокруг Авалона. И Апостол Иоанн, если он не умер, должен сыграть свою роль в грядущей битве с Антихристом. И король Артур должен явиться в грядущем уж не для того, чтобы потешить самолюбие бриттов, Эскалибур будет поднят для битвы с «сыном беззакония». Рискну даже предположить, что «король Артур» — мифологический символ Ордена Храма. Постигая миф, мы созидаем миф, тем самым созидая грядущее. Как знать, может быть грядущее будет таким, каким оно описано в библейских пророчествах, в том числе и потому, что мы с тобой сейчас сидим и разговариваем, потому что Бог был свидетелем нашего разговора за много тысяч лет до нашего рождения.