Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 2

Бортэ умело поставила винный котел на очаге: из бочонка налила хурунгу, к отверстию в крышке прикрепила деревянную трубу и, примерившись по ее длине, поставила другой котел с холодной водой и в ней медный кувшин – для слива архи. Сильным ударом кресала выбила искру, раздула в очаге огонь.

Трудность была в том, чтобы все время поддерживать небольшой огонь в очаге, чтобы он горел ровно и не перегревал хурунгу в котле, и тут же успевать почаще менять воду в другом котле – вычерпывать нагретую и наливать холодную – тоже умело: второпях не сдвинуть кувшин, не уронить трубу и не разлить архи… Но главная хитрость – не передержать, чтобы архи получилось крепкое, и не снять слишком рано, чтобы не вышло слишком мало.

Тэмуджин сидел на своем месте рядом с Мэнлигом. Он смотрел на Бортэ, почти не глядя на то, что она делает, и думал, не веря себе: «Этой ночью мы будем вместе… одни… завтра все гости разъедутся… а мы всегда будем вместе… – и светлая теплая радость разливалась у него в душе, размягчала отвердевшее сердце, будила желание нового, неведомого счастья, но тут же появлялись откуда-то черные, тревожные думы: – А как же быть с Кокэчу и Мэнлигом? Как уладить с ними? Взялись за меня, видно, не просто так, а с большими задумками, хотят связать по рукам и ногам, чтобы не трепыхался, но мне надо их перебороть, отодвинуть с пути… А как?..» – Он с тоской взглянул на дымоход, куда, легко взлетая от очага, уносился сизый дым; небо темнело. – Когда же все это закончится и наконец-то наступит время счастья, без помех и трудностей?.. Иду будто по горной местности, карабкаюсь наверх, тянусь из последних сил, перевалю хребет, а впереди новые пади и вершины…»

И наконец Тэмуджин с Бортэ проводили всех и остались в юрте вдвоем. Они стояли у двери, за стеной все еще раздавались голоса только что вышедших гостей. Горели все светильники.

У Тэмуджина будто сковало руки и ноги, онемел язык; переполненный счастьем, но еще не веря тому, что достиг его, он несмело смотрел на Бортэ, не зная, как к ней подступиться. Та подняла на него взгляд, по-простому улыбнулась:

– Вот мы и вместе… я сильно устала… давай немного отдохнем, посидим вдвоем.

Тэмуджин с радостью обошел очаг, сел на хоймор и протянул к ней руки.

– Садись со мной рядом.

Та покачала головой:

– Мое место на женской стороне.

Она сидя принялась убирать посуду со стола, у Тэмуджина не сходила с лица счастливая улыбка, он неотрывно смотрел на нее. «Она теперь моя, – несвязно блуждали где-то в уме мысли. – Отныне она всегда будет моей и мы всю жизнь будем вместе…»

– Не смотри на меня так, – не глядя на него, смущенно улыбнулась Бортэ. – Будто ты живьем хочешь меня съесть…

Она смела объедки куском шкуры в берестяное корыто с костями, встала.

– Пойду накормлю собак, наверно, они меня не укусят?

– Я схожу с тобой, – с готовностью сказал Тэмуджин.

– Нет, я пойду одна, – улыбнулась Бортэ. – Плохая хозяйка водит за собой мужа.

«Она еще и умна, видно, – подумал Тэмуджин, глядя на закрывшийся за ней полог. – Тогда и мне надо при ней держаться не хуже, а то подумает еще…»

Но он тут же забыл об этом, как только она вернулась в юрту, и снова на лице его застыла простоватая, появившаяся откуда-то из глубокого детства, счастливая улыбка. Она села рядом, он неотрывно смотрел на нее; она, пересиливая смущение, повернулась к нему, взглянула ему в лицо. Они долго смотрели друг другу в глаза, не таясь, далеко проникая внутрь, открывая друг другу души и мысли свои… Тэмуджин словно в колодец заглядывал в черную глубину ее зрачков, видел в них мягкую и нежную теплоту, и с каждым мгновением наполнялся желанием сблизиться с ней, проникнуть в нее и оказаться в бездонной ее глубине, которая была теперь так близко…

К утру они спали голые, крепко обнявшись и прижавшись друг к другу, будто и во сне не хотели расставаться. Жадно и жарко дышали друг другу в лицо, готовые, проснувшись, снова слиться в горячих ласках.

Утром провожали сватов – родичей невесты. Договорились, что хозяева проводят их до истока Керулена в полудне пути от Бурхан-Халдуна, где они расстанутся, а дальше их поведут Мэнлиг с сыновьями. Провожать поехали мать Оэлун с Бэлгутэем, Тэмуджин с Бортэ и один из нукеров – Боорчи. Остальные продолжали праздновать в стойбище.

Тэмуджин ехал рядом с Бортэ, вслед за Оэлун и Цотан. Передовыми шли Мэнлиг и Кокэчу; отдалившись от всех, они негромко разговаривали о чем-то между собой. Тэмуджин еще вчерашним утром, столкнувшись с Мэнлигом перед входом в юрту, заметил на его лице загадочную улыбку и понял, что Кокэчу уже передал ему их ночной разговор. И теперь он догадывался, о чем они шептались и ждал, что перед разлукой Мэнлиг подойдет к нему со своим разговором.

«Тоже будет учить, что я должен слушаться их, – неприязненно думал он и ругал себя: – Поздно я разглядел их нутро, поверил, что они все делают от чистого сердца… а Мэнлига еще тогда можно было понять, если вглядеться в него внимательно…»

Когда они перешли через верховье реки Эг и пошли по его правому берегу, Мэнлиг подъехал к нему.

– Брат Тэмуджин, перед разлукой хорошо бы нам поговорить наедине.

Тэмуджин отделился от Бортэ, они порысили вперед. Отъехав на полсотни шагов, перевели коней на шаг. По обе стороны высились заросшие лесом горы, недалеко шумела речка. Тэмуджин молчал, выжидая.

– Брат Тэмуджин, ты должен понять все правильно, – начал Мэнлиг, – то, что сказал тебе Кокэчу, это верно.

– Что верно? – переспросил Тэмуджин, чувствуя вновь откуда-то набирающееся в нем раздражение. – То, что я должен слушаться вас?

– Пора нам поговорить открыто, – жестко сказал Мэнлиг. – У взрослых людей все делается по уговору… Мы хотим вернуть тебе отцовский улус, но хотим, чтобы ты слушался нас, советовался с нами во всех делах… А то зачем же мы будем тратить свои силы и время, если нам от этого не будет никакого проку?.. Ты уже взрослый парень и должен все понимать. Если мы договоримся, будет хорошо нам всем. Ты будешь править улусом, мы будем тебе помогать, ну и, свои дела делать… мы тебе не будем мешать, а ты в наши дела не будешь вступаться, ведь мы люди шаманского корня, у нас свои хлопоты в племени… А мы тебе будем нужны, потому что врагов у тебя будет много, они будут строить вокруг тебя козни, они таких ловушек и сетей наставят, что без нас ты не сможешь ничего поделать с ними. Мысли и души людей в наших руках, куда мы укажем, туда и народ устремится. Потому ты и должен нас слушаться. А когда мы будем втроем, мы не только тайчиутов со всеми борджигинами, но и этих джадаранов вместе с хонгиратами захватим под себя. А потом мы тебя сделаем ханом всего племени… Ну, что ты думаешь?