Алексей Гатапов - Тэмуджин. Книга 2

Еще раз пришлось Тэмуджину убедиться в верности своего нукера, когда они приближались к его стойбищу. Тэмуджин подумал, что неплохо бы отдарить своего нового друга. Осторожно подбирая слова, он сказал:

– Боорчи, друг, ведь без тебя я не смог бы вернуть этих коней, поэтому я хочу сделать тебе подарок. Сколько голов из них ты хотел бы взять?

– Ни одной не возьму, – не раздумывая ответил тот.

– Почему? – спросил Тэмуджин.

– У тебя сейчас у самого мало лошадей, они тебе нужнее, – сказал Боорчи. – И какая была бы польза от моей помощи, если я за нее взял плату? Ты ведь сказал, что мы будем друзьями, а разве истинные друзья так поступают? Нет, брат Тэмуджин, я не возьму ничего, и ты гони своих лошадей со спокойным сердцем…

У Тэмуджина отлегло от сердца, на душе у него стало легко и радостно.

В стойбище их ждали отец и двое младших братьев Боорчи – подростки лет восьми-девяти. Отец, крупный и уже пожилой мужчина со сдержанным, проницательным взглядом, выжидательно посматривал на них, пока они, подъехав, спешивались и привязывали коней.

– Хорошо ли живете? – спросил Тэмуджин, преодолевая вдруг возникшую неловкость перед пожилым человеком: получалось, что он увел его сына.

– Слава западным богам, – отозвался тот, скрывая изумление в бесстрастных глазах. – Пройдите в юрту, утолите жажду белой пищей.

Он оглянулся на сыновей, те провели Тэмуджина в юрту, усадили перед очагом. Пока он пил из огромной березовой чаши айрак, за юртой шел приглушенный разговор. Время от времени от них доносились обрывки отдельных слов – Тэмуджин в них не вслушивался – и снова шло ровное невнятное бормотание.

Наконец Боорчи с отцом вошли в юрту, старик Нагу Баян почтительно посмотрел на Тэмуджина и велел сыновьям:

– Зарежьте молодую овцу и поставьте котел.

Те гурьбой вышли из юрты.

Нагу Баян сел на хоймор, осторожно подлил в его чашу, приговаривая:

– Айрак у нас всегда холодный, хорошо освежает с дороги, выпьешь чашу и усталость как водой смывает…

Помедлив, он сказал:

– Я рад, что мой сын встретился с таким человеком, как вы.

– Почему же вы рады? – осторожно спросил Тэмуджин.

– Моя жизнь прошла в борьбе с такими трудностями, – отвечал тот, – большей части которых при лучших нойонах в нашем племени могло и не быть. Теперь я своим детям желаю лишь одного: чтобы они жили при хороших нойонах. Я благословил своего старшего сына и отдаю его вам. Если будет хорош, то возвысьте по уму и делам, если нет, то и коней пасти он пригодится вам.

– Ваш сын человек большого ума и отваги, таких людей и среди нойонов мало, – сказал Тэмуджин. – Я думаю, что он будет большим человеком.

– Я рад вашим словам, – склонил голову Нагу Баян, приложив руку к сердцу. – Пусть он послужит вам, а в будущем, может быть, мы всей семьей попросимся в ваш улус.

Возвращался домой Тэмуджин окрыленный. Гоня стремительной рысью своих лошадей по старому следу, он подробно обдумывал происшедшее и один раз даже подумал: «Не приходит ли время мне собирать отцовский улус? Не знак ли это с неба?..» Не решив еще уверенно, он убедился в одном: «Знак это или нет, но все же неспроста я встретил таких людей – они и еще многие в улусах племени ищут такого нойона, который смог бы устроить хорошую жизнь».

У ближней от Бурхан-Халдуна излучины, там, где Онон круто поворачивал на юг, Тэмуджин вплавь переправил лошадей на западный берег. Солнце стояло в зените. Плывя вместе с конем, придерживая сухую одежду на луке седла, он смотрел, как далеко в безоблачном небе кружат беркуты. Уверенно раскинув крылья, они лениво и безмятежно отдавались потоку вольного ветра и в то же время зорко и внимательно осматривали свои владения.

«У них нет никаких невзгод, как у нас, – с легкой завистью подумал Тэмуджин. – Не нужно им искать утерянного, что найдут, тем накормят своих детенышей, вот и вся их забота…»

Струи воды холодили тело. Выбравшись на берег, стоя на сырой мягкой траве, он оделся, вскочил в седло и погнал коней дальше, вновь разгоняясь на крупную рысь.

С первого бугра, с которого под знакомой лысой горой показалось родное стойбище, Тэмуджин, прищурив глаза, обостряя зрение, разглядел у коновязи двух коней темной масти. «Наверно, Кокэчу с кем-нибудь из братьев или сам Мэнлиг, – догадался он. – Видно, мать позвала их, чтобы искать меня. Это хорошо, пусть они увидят, что я и сам кое-что могу делать…»

Дорога долго шла по низине, скрываясь за сопкой. Когда он с лошадьми снова выехал на бугор, уже недалеко от стойбища, там разом взлаяли обе собаки. Из юрты гурьбой выбежали все домашние; гости оставались внутри. Братья тут же сорвались и побежали к нему навстречу, крича как бешеные и размахивая руками, обе матери и Хоахчин стояли у двери.

Первым подбежал Хасар. Тяжело дыша и блестя в хищной улыбке белыми зубами, счастливыми глазами оглядывая своего каурого, он расспрашивал:

– Как ты смог вернуть их, брат? А мать все боялась, думала, что ты погибнешь.

Подбежавшие следом братья восхищенно смотрели на него, обступая со всех сторон.

– А мы заждались тебя – говорил Бэлгутэй, радостно заглядывая ему в глаза.

– Будто целый месяц прошел, как ты уехал, – вторил ему Хачиун. – А мать ночами не спала, все звездам молилась…

Назойливо лез Хасар, опасливо оглядываясь на матерей:

– Скажи, брат, ты убил кого-нибудь из них?

– Никого я не убил, – недовольно отмахнулся Тэмуджин, спустившись с жеребца. – Тебе лишь бы людей убивать… потом обо всем расскажу…

Младший Тэмугэ, принимая поводья, беспокойно оглядывал его:

– А они тебя не ранили, брат?

– Нет, боги смотрели за мной, – Тэмуджин ласково потрепал его по голове.

– Видно, не зря мать Оэлун все время брызгала небу молоком, – сказал Бэлгутэй.

– А кто это к нам приехал? – Тэмуджин всмотрелся в двух вороных жеребцов у коновязи. На ближнем к седлу была приторочена большая переметная сума. – Это ведь не Мэнлига кони.

– Сегодня перед полуднем приехал какой-то дархан, – приглушая голос, стал рассказывать Хасар, быстро шагая рядом с ним, – с сыном, тот видом будет немного постарше тебя. Говорит, что у них к тебе дело и что они с тобой знакомы. Откуда сами – не говорят, а мы не расспрашивали. Мать сказала им, что ты в отъезде, а он в ответ: «Я вчерашней ночью видел в огне, что Тэмуджин-нойон сегодня будет дома…» А мать обрадовалась его словам и угощала их птичьим мясом.

Приблизились к юртам. Мать быстро подошла к нему, блеснув сухими измученными глазами, поцеловала в лоб, на миг прижала к себе и шепнула:

– Там к тебе приехали люди.

Тэмуджин вошел в юрту. У очага сидел знакомый кузнец Джарчиудай из тайчиутского куреня – тот самый, который дважды заковывал его в кангу и лишь однажды расковывал, когда готовились к облавной охоте. Рядом с ним сидел парень, старше его на год или два, – этого Тэмуджин не раз видел в тайчиутском курене. «Если Таргудай прислал дарханов, а не нукеров, значит, с мирным разговором, – с облегчением вздохнул про себя Тэмуджин. – Может быть, Мэнлиг уже успел его припугнуть… Как-то быстро он нашел наше стойбище, недаром что дархан…»