Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны

Константинопольскій еженедѣльникъ «Зарницы» помѣстилъ въ № 23 за 1921 г. въ качествѣ «историческаго документа» письмо П. Н. Милюкова отъ 15 ноября 1917 г., каковое письмо является памфлетическаго характера изложеніемъ «признаній» и «исповѣди» П. Н. Милюкова, съ «покаяніемъ» въ участіи въ февральскомъ переворотѣ и «заявленіемъ», что надо бы вернуться къ монархіи.

Едва ли не образцомъ фальсификаціи документовъ политическаго характера могутъ, однако, послужить нашумѣвшіе «Протоколы Сіонскихъ мудрецовъ». Дѣйствуя на темные умы и разстроенныя воображенія, «протоколы» уже послужили тараномъ для кровавой анти-семитской пропаганды, и прямыхъ призывовъ къ убійствамъ. Скоро послѣ того, какъ лондонскій Times документально установилъ происхожденіе «сіонскихъ портоколовъ», являющихся поспѣшнымъ и небрежнымъ плагіатомъ «женевскихъ діалоговъ» — политическаго французскаго памфлета эпохи Наполеона III, — пражскій органъ с. р. «Воля Россіи» помѣстилъ 23 сент. 1921 г. другіе «протоколы» — конференціи «комитета спасенія родины», состоявшейся — или, якобы, состоявшейся — въ Константинополѣ съ 5 февраля по 8 марта 1921 г. И эти «протоколы» — явно и грубо сфабрикованы и приходится удивляться, что ихъ воспроизводятъ въ качествѣ «документа». Тонъ, содержаніе, отдѣльныя детали конференціи «комитета спасенія родины» — явно отдаютъ поддѣлкой. Конечно, погромныхъ дѣлъ мастера, вахмистры по воспитанію и погромщики по убѣжденію имѣются въ слишкомъ достаточномъ количествѣ среди русскихъ бѣженцевъ, но «протоколы» погромной конференціи даютъ очень ужъ вздорные образцы погромныхъ сужденій. Слишкомъ былъ осторожнымъ человѣкомъ покойный г. Кривошеинъ, чтобы предсѣдательствовать на подобной «конференціи», да, по свѣдѣніямъ «Общаго Дѣла», г. Кривошеинъ находился въ моментъ засѣданій конференціи не въ Константинополѣ, а въ Парижѣ. Другой участникъ конференціи — ген. Слащевъ именуется «протоколами» начальникомъ штаба арміи и помощникомъ Врангеля, тогда какъ, въ дѣйствительности, ген. Слащевъ никогда начальникомъ штаба арміи не былъ, а въ помощники Врангеля его могъ произвести только мало освѣдомленный фальсификаторъ, не знающій о враждѣ между Врангелемъ и Слащавымъ, принявшей особенно острый характеръ въ описываемый періодъ.

Къ сожалѣнію, руководящіе круги русскихъ анти-большевиковъ до сихъ поръ практически не подошли вплотную къ вопросу о раціональной постановкѣ пропаганды. Полицейскій гнетъ парализуетъ усилія пропаганды въ самой Совдепіи, хотя бы въ видѣ объективнаго освѣдомленія о фактахъ и событіяхъ безъ тенденціознаго большевистскаго «освѣщенія». Нужно, однако, сказать, что до сихъ поръ употреблено въ этомъ отношеніи недостаточно энергіи. Что касается не освѣдомленія и пропаганды среди русскихъ, живущихъ внѣ Россіи, то и въ этой области сдѣлано явно недостаточно. Въ Европѣ хотя бы выходятъ антибольшевистскія газеты, но въ Соед. Штатахъ, въ Канадѣ, въ Аргентинѣ и т. д., гдѣ живетъ масса русскихъ, не создали газетъ національнаго и анти-большевистскаго направленія, отдавъ почти безъ боя монополію на политическое руководительство большевиствующимъ и попросту большевикамъ и притомъ, достаточно безграмотнымъ и мало-культурнымъ. Что касается, наконецъ, освѣдомленія иностранцевъ о русскихъ дѣлахъ, то оно поставлено изъ рукъ вонъ плохо, нѣтъ умѣнія дать каждой странѣ то, что ей индивидуально подходитъ и можетъ интересовать ея населеніе. Въ самой незначительной и явно недостаточной степени дается кое-гдѣ черезъ посредство распространенныхъ иностранныхъ газетъ объективный, интересно и популярно изложенный информаціонный матеріалъ, касающійся Россіи. Дѣлались попытки созданія въ различныхъ странахъ спеціальныхъ изданій, посвященныхъ Россіи, но ихъ мало кто читалъ, вліяніемъ и довѣріемъ они не пользовались, ибо отъ нихъ на версту «несло» пропагандой. Въ равной степени оказалось мало цѣлесообразнымъ учрежденіе за-границей русскихъ телеграфныхъ бюро, информаціонныхъ прессъ-бюро и т. д., старавшихся выступать непремѣнно подъ своимъ именемъ, за своей «фирмой» или подписью. Этого рода дѣятельность давала сравнительно слабые результаты. Гораздо раціональнѣе ставить въ тѣнь дѣло информированія въ соотвѣстт вующемъ духѣ иностранцевъ, оставляя русскія учрежденія и агентства за кулисами и снабжая иностранныя газеты и информаціонныя бюро матеріалами о Россіи каковой матеріалъ доходитъ до читателей не за подписью русскаго агентства, а какъ сообщеніе «отъ собственнаго корреспондента» или же общепризнаннаго иностраннаго телеграфнаго агентства. При этой системѣ значительно усиливается эффектъ информаціи, ея вліяніе и удѣльный вѣсъ. Ибо раньше всего важно, чтобы читатель не чувствовалъ, что его пропагандируютъ. Своему агентству, корреспонденту своей газеты больше довѣряютъ, чѣмъ иностранному учрежденію, всегда обвиняемому въ пристрастности къ своей странѣ. Цѣлесообразнѣе затрачивать энергію и средства на проникновеніе въ существующіе и распространенные органы печати. Это прекрасно поняли различнаго толка «самостійники», многіе изъ которыхъ не безъ успѣха вели клеветническую противъ Россіи кампанію въ рядѣ газетъ, составляющихъ всю радугу политическихъ мнѣній. Больно было видѣть безнаказанность, съ которой велъ свою руссофобскую кампанію, напр., гр. Тышкевичъ, представитель украинскихъ самостійниковъ при парижской конференціи мира. Этотъ польскій графъ, ставшій украинскимъ патріотомъ, гдѣ нужно — игралъ на «склонности» Украины къ церковной уніи съ католической церковью, гдѣ нужно — обѣщалъ снабдить населеніе зерномъ и рудой и т. д. Все это приправлялось злобнымъ наускиваніемъ на «Московію», все это читалось сотнями тысячъ читателей парижскихъ газетъ, безъ всякаго активно проявлявшагося въ то время противодѣйствія русскихъ круговъ.

Въ вопросѣ детальной разработай воздѣйствія на русское общественное мнѣніе нужно изъ недавняго прошлаго сдѣлать всѣ напрашивающіеся выводы практическаго характера. Необходимо отстранить отъ дѣла пропаганды все бездарное, безтактное и специфически «бутербродное», что къ нему поприлипало за послѣдніе годы. Нужно, раскрѣпостивъ печать, вернуть ей ея характеръ независимости.

Нѣмцы во время оккупаціи Юга Россіи сразу поняли, что русскую печать нельзя взять ни подкупами, ни фельдфебельскими окриками, ни внѣдреніемъ «бутерброднаго» тона. Лучшіе результаты дала политика оказанія оккупаціонными властями вліятельнымъ и независимымъ газетамъ услугъ техническаго характера. Этимъ путемъ далеко не всегда создавались прозелиты воинствующаго германизма, но ослаблялась сила, пусть и подцензурной, но глухой оппозиціи. Австро-германцы снабжали — конечно, за плату и, даже, не малую — газеты Кіева и Одессы бумагой, краской, новыми шрифтами и т. д. Этого рода услуги обязывали, связывали въ нѣкоторомъ отношеніи редакціи, создавали почву для систематическаго, настойчиваго и упорнаго испрашиванія оккупантами услугъ и одолженій. «Система» эта давала плоды, безъ сомнѣнія, лучшіе въ смыслѣ степени воздѣйствія на общественное мнѣніе, чѣмъ практиковавшееся добровольческимъ «Освагомъ» открытіе «своихъ» новыхъ газетъ. Съ этими газетами, несмотря на ихъ сравнительную дешевизну, мало считались, онѣ справедливо трактовались, какъ оффиціозы и рептиліи. Но «неважныя» газеты плодились и размножались, какъ грибы, ихъ основывали даже въ центрахъ, гдѣ и до того существовала независимая и вліятельная газета, стоявшая опредѣленно на платформѣ Добровольческой Арміи (напр., въ Одессѣ, гдѣ старая мѣстная газета «Одесскій Листокъ» стойко поддерживала добровольцевъ даже въ періоды гоненія на нихъ со стороны украинцевъ, нѣмцевъ, соціалистовъ и т. д.) Вмѣсто созданія «неважныхъ» газетъ было бы куда раціональнѣе пріобрѣтеніе вліянія на существующія и читаемыя газеты путемъ облегченія снабженія ихъ бумагой. Бумажный голодъ свирѣпствовалъ въ 1919 г. на Югѣ Россіи, выписать бумагу изъ за-границы было непосильно большинству частныхъ изданій. Между тѣмъ, на финляндскомъ бумажном рынкѣ въ то время было громадное количество сфабрикованной уже бумаги «русскихъ» форматовъ, курсъ финляндской валюты стоялъ тогда еще низкій, но отдѣлъ пропаганды такъ и не доставилъ на Югъ пароходъ съ бумагой, которую можно было бы по опредѣленному курсу переуступать газетамъ. Количество отпускаемой бумаги, ея цѣна и т. д. могли бы сообразоваться съ отношеніемъ данной газеты къ большевикамъ, добровольцамъ, ея удѣльнымъ вѣсомъ въ мѣстномъ обществѣ и т. д. Этимъ путемъ, легко было облегчить сбытъ близкихъ по духу Добро-арміи газетъ, оказать извѣстное вліяніе на колеблющихся и нейтральныхъ и т. д. Но все это — требовало энергіи, гибкости, профессіональныхъ навыковъ, т. е. всего того, чего никакъ не могли дать чиновники и диллетанты изъ «Освага», среди которыхъ было, къ тому же, столько бездари.