Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны

Трагическій ходъ русской исторіи, гримасы гражданской войны — привели къ тому, что создалось двѣ русскихъ арміи — красная и бѣлая. Въ составѣ той и другой не мало преданныхъ Россіи патріотовъ, многіе изъ которыхъ всемѣрно старались послужить родинѣ.

Взаимоотношенія красной и бѣлой русской арміи — большой, трагическій вопросъ, споры о которомъ еще далеко не «взвѣшены судьбою». Не подлежитъ сомнѣнію, что въ высшемъ бѣломъ командованіи временъ Деникина — Романовскаго усвоили чрезмѣрно ригористическій и прямолинейный взглядъ на всѣхъ, служившихъ въ красной арміи. Военный судъ надъ взятыми въ плѣнъ офицерами красной арміи, третированіе плѣнныхъ, многіе изъ которыхъ сдавались добровольно и сознательно, частые случаи разстрѣловъ ихъ по приговорамъ военно-полевыхъ судовъ — все это зря сгущало атмосферу, обостряло отношенія, вызывало излишнее раздраженіе. Исключая горсть честолюбивыхъ карьеристовъ, изъ соображеній личнаго характера «не признававшихъ» Алексѣева, Корнилова или Деникина, масса краснаго офицерства — и часть солдатъ — сердцемъ и душой были съ добровольцами. Нужно было найти возможность соединить тянущіяся другъ къ другу руки, но полевые суды для этого были способами ненадежными. Въ итогѣ — ожесточенная дуэль офицеровъ бѣлаго и краснаго генеральнаго штаба, закончившаяся отступленіемъ Добровольческой арміи отъ Орла до Новороссійска. Когда впослѣдствіи ген. Врангель измѣнилъ политику въ отношеніи къ служащимъ въ красной арміи, и обстоятельства измѣнились въ худшую сторону для бѣлыхъ, надзоръ большевистскихъ компссаровъ усилился, подъ ихъ вліяніемъ стала практиковаться массовая сдача въ плѣнъ частей красныхъ для разложенія бѣлыхъ и неожиданнаго нанесенія удара имъ въ тылъ, къ моменту генеральнаго наступленія большевиковъ. Вопросъ объ отношеніи къ красной арміи и, въ особенности, къ ея командному составу, не потерялъ своей остроты и послѣ уничтоженія бѣлыхъ армій, какъ организованной силы. Нужно разъ и навсегда отказаться отъ чувства мстительности въ отношеніи всѣхъ, служащихъ «въ арміи красной звѣзды», по поэтическому выраженію хамелеонствующаго публициста генерала Носкова, — за исключеніемъ, конечно, индивидуальныхъ преступниковъ и злостныхъ предателей. Нужно, чтобы въ красной арміи не боялись ниспроверженія большевиковъ, чтобы его желали не только крестьяне-красноармейцы, мечтающіе о спокойномъ трудѣ на собственной землѣ, но и красноармейскій командный составъ, откинувъ опасенія расправъ, мести, раскассированій и т. д. Не подлежитъ сомнѣнію массовое наличіе безъ вины виноватыхъ среди «малыхъ сихъ» большевистской военной организаціи; и среди команднаго состава, наряду съ фанатиками коммунизма, ренегатами и оборотнями изъ карьерныхъ соображеній, имѣется, вѣдь, не мало службистовъ, подчиняющихся, не разсуждая, а также — сбитыхъ съ толку, служащихъ изъ подъ палки, изъ опасенія «всевидящаго ока» чрезвычайки, разстрѣла взятыхъ заложниками близкихъ или лишенія пайка жены и дѣтей. Открытый переходъ къ бѣлымъ при этихъ условіяхъ — геройство, не всегда къ тому же вознаграждавшееся, даже — морально. Передъ геройствомъ нельзя не преклоняться, но нельзя требовать геройства всеобщаго, въ особенности въ странѣ, гдѣ пассивность стала національной чертой характера, гдѣ фаталистическое преклоненіе передъ обстоятельствами — едва ли не всеобщее явленіе.

Нужно отмѣтить, что вообще у насъ почему-то принято предъявлять къ арміи нѣсколько повышенныя требованія. Правда, «кому много дано — съ того много и взыщется», но нельзя забывать, что, въ государствахъ со всеобщей воинской повинностью, армія — сколокъ со страны, ея кровь и плоть. Безспорно и несомнѣнно, что грабежи, насилія, мародерство, пьянство, погромныя дѣйствія и настроенія — явленія, съ которыми надлежитъ вести самую энергичную борьбу и всячески ихъ искоренять. Отнюдь не оправдывая ихъ, нельзя, однако, не признать, что странно обвинять въ нихъ однихъ только военно-служащихъ, когда рядомъ, въ гражданскомъ обществѣ, явленія того же порядка расцвѣтаютъ махровымъ цвѣтомъ. Тяжело, конечно, что въ арміи, гдѣ было и есть столько героевъ, гдѣ не умеръ еще духъ рыцарства и жертвеннаго подвига, — сильно порою сказываются явленія рѣзко отрицательнаго характера. Но, разъ современники, не носящіе военной формы, также далеко не свободны въ массѣ отъ темныхъ инстинктовъ, отдавая дань грабежу, крыстолюбію, насилію, спекуляціи, разврату всѣхъ формъ и видовъ и т. д., то приходится нѣсколько иначе подходить къ вопросу.

Было бы неправильно утверждать, что ошибки въ области земельнаго и другихъ основныхъ вопросовъ внутренней политики явились единственной причиной неудачи бѣлаго антибольшевистскаго движенія. Но, съ другой стороны, явно впадаетъ въ иную крайность противоположное мнѣніе, сводящееся къ тому, что только ошибки военнаго характера вызвали побѣду красныхъ надъ бѣлыми и что внутренняя политика — тутъ не причемъ. Эвакуація Крыма въ 1920 г. объясняется спеціалистами въ значительной степени неудачнымъ и недостаточно продуманнымъ планомъ подготовки оборины этого полуострова. Въ теченіе всего періода вооруженной борьбы противъ большевиковъ сказывалось также и неумѣніе высшей военной власти использовать и развитъ помощь союзниковъ вооруженіемъ и снабженіемъ. Чтобы дать возможность Черчилямъ и Фошамъ усилить матеріальную помощь анти-большевистскимъ арміямъ, нужно было не выбивать у нихъ оружія изъ рукъ, давая козыри тѣмъ, кто велъ агитацію противъ бѣлыхъ армій, обвиняя ихъ въ реставраціонныхъ замыслахъ. Но, оставляя даже въ сторонѣ значеніе иностраннаго общественнаго мнѣнія, какъ фактора, способствующаго анти-большневистскимъ силамъ, — и внутри Россіи общественное мнѣніе неизбѣжно оказывало значительное вліяніе на ходъ и успѣшность военныхъ операцій. Исходъ мобилизаціи, степень готовности населенія продовольствовать армію, способствованіе военной развѣдкѣ — все это, вѣдь, въ значительной степени зависѣло отъ довѣрія и симпатіи населенія.

Характерно, что сами большевики, обсуждая причины пораженія «бѣлыхъ», выдвигаютъ на первый планъ не столько вопросы чисто военные, сколько — внутреннюю политику своихъ противниковъ. Такъ, въ брошюрѣ, озаглавленной «Разгромъ Врангеля», изданной большевиками въ Харьковѣ, членъ революціоннаго военнаго совѣта южнаго фронта Гусевъ писалъ (цитирую по большевистской газетѣ «Путъ» — Гельсингфорсъ): «У Врангеля — "лучшая въ мірѣ конница", одержавшая рядъ побѣдъ надъ численно болѣе превосходной красной пѣхотой, "самое идеальное войско по силѣ удара, по маневренной гибкости", сильные офицерскіе кадры, высокія боевыя качества артиллеріи. Наконецъ, самъ Врангель — по мнѣнію Гусева — крупный военный талантъ. Что было противъ Врангеля? Многочисленная пѣхота, плохо обученная ... слабо снабженная, къ тому же, не разъ битая врангельскими войсками... Малочисленная кавалерія, не вышедшая еще изъ пеленокъ партизанщины, лишенная броневиковъ и аэроплановъ. И, однако, Врангель былъ разбитъ. Былъ разбитъ потому, что, кромѣ войска, у него не было опоры. Въ моментъ наибольшихъ успѣховъ Врангеля, совѣтская власть сумѣла въ очень короткій срокъ напречь всѣ силы и выставить боеспособную армію. Въ сущности, Врангель былъ разбитъ раньше, чѣмъ пришли съ западнаго фронта освободившіяся послѣ польскаго перемирія красныя части. Повторилась обычная картина революціонной войны. Технически спаянная бѣлая армія чернаго авантюриста разбилась о самопожертвованіе революціонныхъ массъ и объ энергію революціонной власти.»