Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны

Командовавшій украинскимъ гетманскимъ корпусомъ ген. Бискупскій имѣлъ въ Одессѣ штабъ, считался начальникомъ корпуса, не имѣвшаго кадровъ и не оказавшаго петлюровцамъ никакого сопротивленія. Делегаціи одесской городской думы, ведшей, по приходѣ петлюровцевъ, переговоры съ ихъ представителями — во главѣ съ одесскимъ врачемъ-гомеопатомъ И. М. Луценко — пришлось употребить извѣстныя усилія для предотвращенія военно-полевого суда надъ ген. Бискупскимъ за сопротивленіе «народной» украинской арміи. Просьба думской делегаціи была уважена, но ген. Бискупскому довольно долго пришлось со страхомъ и тревогою ожидать окончанія переговоровъ о своей дальнѣйшей судьбѣ. Ген. Бискупскій скоро оправился отъ прежнихъ волненій и нѣсколько мѣсяцевъ спустя сталъ начальникомъ артиллеріи южно-русской арміи ген. Шварца. Эвакуировавшись за границу, ген. Бискупскій скоро снова заставилъ о себѣ говорить въ качествѣ одного изъ видныхъ представителей русскихъ монархическихъ организацій въ Германіи. Читая про бравурныя выступленія ген. Бискупскаго въ Германіи, я все, почему-то, вижу передъ глазами блѣдное и взволнованное лицо этого браваго генерала-монархиста, ожидающаго рѣшенія своей участи кучкой петлюровскихъ гайдамаковъ съ врачемъ-гомеопатомъ во главѣ.

Въ первой половинѣ декабря 1918 г. была занята уже Одесса; сопротивленія нигдѣ не оказывалось никакого; добровольческіе отряды были въ Новороссіи только въ эмбріональномъ и полу-конспиративномъ состояніи. Въ Одессѣ во главѣ «центра» Добровольческой арміи, тайно организованномъ еще въ періодъ нѣмецкой оккупаціи, стоялъ адмиралъ Ненюковъ (впослѣдствіи командовавшій при ген. Деникинѣ черноморскимъ флотомъ), человѣкъ мало энергичный, вялый и не предпріимчивый. Растерявшись при приближеніи къ Одессѣ петлюровцевъ, адмиралъ Ненюковъ даже не пытался собрать добровольческіе кадры для оказанія сопротивленія наступавшимъ петлюровцамъ, проявляя свою великороссійскую оріентацію тѣмъ, что собирался эвакуировать возглавляемый имъ добровольческій «центръ» на транспортѣ «Саратовъ», стоявшемъ подъ парами въ одесскомъ порту. Находившійся въ Одессѣ командующій французскимъ флотскимъ отрядомъ и его политическій совѣтчикъ — консульскій агентъ Энно — рѣшили создать въ городѣ особую союзную зону, охраняемую французскими матросами и объявленную недоступной для петлюровцевъ, занявшихъ къ тому времени городъ, за исключеніемъ порта и прилегающей къ нему «зоны». Рѣшено было сдѣлать попытку расширитъ предѣлы зоны, выоивая петлюровцевъ изъ занятыхъ ими частей города. За реорганизацію добровольческаго центра взялся молодой и энергичный генералъ Гришинъ-Алмазовъ, политиче скимъ руководителемъ когораго являлся В. В. Шульгинъ, скрываемый дот о«ііѣ отъ петлюровцевъ въ предѣлахъ «зоны». Ген. Гритпикъ-Алмазовъ сумѣлъ въ короткій срокъ сильно поднять духъ пріунывшихъ добровольцевъ. Вечеромъ 17 декабря 1918 г. ген. Гришинъ-Алмазовъ отдалъ распоряженіе занять на слѣдующее утро рядъ правительственныхъ учрежденій, захваченныхъ петлюровцами и занятыхъ ихъ караулами. Распоряженіе это было равносильно выбитію петлюровцевъ изъ всего города. На утро 18 декабря одесское населеніе было даже нѣсколько поражено, услыхавъ усиленную перестрѣлку, трескотню пулеметовъ, гулъ орудій. Бой продолжался до 4-5 часовъ вечера, вели его русскіе добровольцы, — но при участіи и подъ командой французскихъ офицеровъ, при французскихъ пулеметчикахъ и санитарахъ. Къ 5 часамъ перестрѣлка прекратилась, петлюровцы послали къ французскому командованію парламентеровъ, къ 6 час. было подписано соглашеніе, въ силу котораго петлюровцы обязывались покинуть Одессу и часть прилегающей къ ней желѣзно-дорожной линіи (если память не обманываетъ, — до ст. Застава). Утромъ 19 декабря городъ былъ въ рукахъ добровольцевъ, повсюду развѣвались трехцвѣтные русскіе и французскіе флаги. Днемъ состоялось въ зданіи штаба военнаго округа, сильно пострадавшемъ отъ бомбардировки, первое засѣданье особаго совѣщанія, организованнаго при ген. Гришинѣ-Алмазовѣ, вступившемъ въ исполненіе обязанностей главноначальствующаго (въ составъ этого особаго совѣщанія, помимо представителей вѣдомствъ, виигго и нѣсколько общественныхъ дѣятелей). Ген. Гришинъ-Алмазовъ, водружая надъ зданіемъ штаба округа національный флагъ, выразилъ увѣренность, увы, — не оправдавшуюся, что флагъ этотъ больше никогда съ этого зданія опущенъ не будетъ.

Одесскія событія 18 декабря рисовались тогда, какъ символъ. Казалось, что и впредь, и въ дальнѣйшемъ, національныя русскія вооруженныя силы, подъ техническимъ руководствомъ и съ матеріальной помощью союзниковъ, будутъ продвигаться впередъ, очищая сперва Украину отъ слитныхъ петлюровско-большевистскихъ бандъ, дойдя, такимъ образомъ, до Кіева, а оттуда продвигаясь и дальше — къ Москвѣ.

Тѣмъ временемъ, вт Одессу прибылъ французскій генералъ Боріусъ со своимъ штабомъ, стали медленно и постепенно прибывать очень, правда, небольшіе французскіе отряды.

Ждали прихода транспортовъ съ войсками изъ Салоникъ и Константинополя, но они все не приходили, что создавало нервное настроеніе во французскихъ и русскихъ кругахъ. Стали скоро доходить свѣдѣнія о томъ, что идетъ соревнованіе между генералами Бертелло, имѣвшимъ штабъ-квартиру въ Бухарестѣ, и ген. Франше д’Эспере, штабъ-квартира котораго была въ Салоникахъ, о томъ, кто изъ нихъ долженъ руководить операціями и формированіями для новаго анти-большевистскаго фронта. Получилъ огласку проектъ ген. Бертелло сдѣлать вызовъ добровольцевъ изъ числа французскихъ воиновъ, находящихся въ Румыніи и придунайскихъ провинціяхъ, и создать изъ этихъ добровольцевъ кадры анти-большевистской арміи. Пока шли споры между генералами, пока обсуждались не проведенные въ жизнь проекты, петлюровцы были замѣнены настоящими уже большевиками. Въ первой половинѣ января 1919 г. начались боевыя столкновенія союзныхъ и русскихъ отрядовъ съ большевиками. Соображенія продовольственнаго характера требовали расширенія первоначально занятой территоріи, приходилось также ликвидировать грабительско-наступательныя дѣйствія отдѣльныхъ большевистскихъ отрядовъ, проявлявшихъ себя то по линіи юго-западныхъ желѣзныхъ дорогъ, то въ приднѣстровской части Херсонской губ., пограничной съ Бессарабіей, то въ приморскомъ районѣ. Русскія части медленно и постепенно развертывались и формировались, но количественно онѣ были недостаточны не только для наступательныхъ, но и для оборонительныхъ дѣйствій.

Французскія части, совсѣмъ малочисленныя, оставляли желать лучшаго и въ отношеніи боеспособности. Какъ впослѣдствіи оказалось, эти французскіе солдаты должны были уже быть демобилизованы и отправлены изъ Румыніи на родину, во Францію. Ссылаясь на неприбытіе къ сроку демобилизаціонныхъ документовъ и на большее удобство отправки изъ Одессы, чѣмъ изъ Констанцы, ихъ перевели въ Одессу, обѣщая въ кратчайшій срокъ переотправить въ Марсель. По прибытіи въ Одессу, солдатамъ было объявлено, что имъ временно придется содѣйствовать несенію караульно-охранительной службы, причемъ не только солдаты, но и значительная часть французскихъ офицеровъ совершенно не разбиралась ни въ характерѣ, ни въ масштабѣ русскихъ событій. Командный составъ высадившихся въ Одессѣ французскихъ частей не былъ на высотѣ положенія: это были мало политически освѣдомленные офицеры, съ накопленными за время пребыванія на Балканахъ своеобразными навыками. Лучшая часть офицерства armée d'Orient вернулась уже во Францію, оставались, по большей части, службисты-посредственности. Генералы д’Ансельмъ и Боріусъ не обладали ни силой воли, ни размахомъ, ни организаціонными способностями; начальникъ штаба ген. д’Ансельма — полковникъ Фрейденберъ, хотя и былъ человѣкомъ энергичнымъ, но очень ужъ невѣжественнымъ въ русскихъ дѣлахъ, преисполненнымъ не то мадагаскарскихъ, не то индо-китайскихъ колоніальныхъ традицій, не имѣя опредѣленной линіи поведенія и чрезмѣрно легко поддающимся стороннимъ вліяніямъ. Нижніе чины высадившейся французской арміи, сейчасъ же послѣ перваго боевого столкновенія съ большевиками гдѣ-то подъ Тирасполемъ, убѣдились въ томъ, что рѣчь идетъ не объ очисткѣ края отъ шаекъ обычныхъ бандитовъ, а объ операціи противъ врага, имѣющаго кое-какую военную организацію, свою артиллерію, пулеметы и т. д. Въ этихъ условіяхъ, poilus очень скоро стали проявлять неудовольствіе, стали жаловаться на то, что ихъ не отправляютъ, вопреки демобилизаціи, на родину. Частичные полу-успѣхи большевиковъ содѣйствовали развитію деморализаціи ихъ иноземныхъ противниковъ. Началось быстрое разложеніе французскихъ отрядовъ. Внѣшне картина сильно напоминала пережитую во время Керенскаго: на улицахъ стали появляться пьяные французскіе солдаты, открыто пристававшіе къ прохожимъ, ухудшился внѣшній видъ солдатъ, дисциплинарная ихъ выдержка и т. д. Одновременно началась усиленная агитація большевистскихъ агентовъ среди французскихъ войскъ. Въ частности, большевиками была использована нераспорядительность властей, не позаботившихся объ организаціи ресторановъ, кафе и клубовъ для французскихъ солдатъ, справедливо жаловавшихся на недоступныя имъ цѣны въ обычныхъ одесскихъ ресторанахъ, кафе и мѣстахъ вечернихъ развлеченій. Большевики открыли рядъ «столовокъ» и «паштетныхъ», въ которыхъ чины французской арміи могли получатъ пишу и напитки по доступной цѣнѣ и въ которыхъ велась пропаганда, какъ противъ «вмѣшательства» иностранцевъ въ «русскія дѣла», такъ и противъ французскаго офицерства. Женская — обычно — прислуга этихъ агитаціонныхъ «столовокъ» не только удачно спаивала посѣтителей- poilus , но и проповѣдывала необходимость расправъ съ офицерами и перехода на сторону большевиковъ, какъ истинныхъ друзей свободы и трудящихся всѣхъ странъ. Результатомъ этой все развивавшейся деморализаціи являлось укрѣпленіе большевистскаго фронта, оставленіе французами артиллеріи и танковъ при очень ужъ поспѣшныхъ отступленіяхъ ...