Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны

Предѣлы того, что стали именовать Украйной, съ теченіемъ времени расширялись, захватывая губерніи и уѣзды, этнографическая принадлежность которыхъ къ Украинской территоріи была спорной. Специфически-самостійное «украинство» насаждалось не только въ Кіевѣ и Полтавѣ, но и въ такихъ космополитическихъ центрахъ, какъ Одесса или Николаевъ. Характерно, что большіе города неизмѣнно проводили микроскопическое количество украинскихъ кандидатовъ въ городскія думы, а Кіевъ даже въ украинское Учредительное Собраніе провелъ въ числѣ прочихъ и В. В. Шульгина, активнаго украинофоба. Украинская деревня, поддаваясь агитаціи о томъ, что только самостійная Украйна спасетъ отъ коммунистической анархіи, голосовала, правда, въ большинствѣ случаевъ за самостійниковъ, но въ этомъ сказывалась лишь ненависть къ большевизму, наивная вѣра въ спасеніе самостійниками, вліяніе національно настроенной сельской интеллигенціи, въ частности кооператоровъ. Ненависти къ русскимъ не было и въ поминѣ, напротивъ того, повсѣместно выражалась селянами симпатія къ злосчастной судьбѣ Москвы, русскій языкъ былъ въ почетѣ и почитался проявленіемъ болѣе высокой культуры (населеніе часто высказывалось за преподаваніе въ начальной школѣ по-русски, а не по-украински, считая, что практически полезно, чтобы дѣти ознакомились съ «барскимъ» языкомъ и не учились одному только языку «мужицкому»). Впослѣдствіи, самостійники пытались придать національное освѣщеніе антибольшевистскому движенію на Украйнѣ, которое, въ дѣйствительности, въ націоналистическіе цвѣта отнюдь не окрашено и носитъ опредѣленный характеръ рѣзкой оппозиціи лишь соціально-укономической программѣ большевизма. Украинское крестьянство не только органически связано съ институтомъ мелкой земельной собственности, но, будучи болѣе или менѣе зажиточнымъ, оно проявляетъ склонность съ оружіемъ въ рукахъ защищать свой урожай, свой скотъ, свой инвентарь отъ реквизицій, конфискацій, разверстокъ, продналоговъ и т. д., какъ точно оно защищаетъ свою молодежь отъ безконечныхъ мобилизацій. «Совѣтская Украина», въ сущности, существуетъ только на бумагѣ, горсточка украинскихъ коммунистовъ, руководимая не то болгариномъ, не то румыномъ Раковскимъ, распространяетъ свою власть только на нѣсколько крупныхъ городовъ и узловыхъ желѣзнодорожныхъ станцій, на разстояніи-же 10 верстъ отъ нихъ комиссаръ и показаться не смѣетъ и тамъ царитъ голая анархія, прикрашенная «батьковщиной» и «атаманщиной». Всѣ эти Махно, Струки, Тютюники, Зеленые и т. д. — типичные бандиты, попутно осуществляющіе политическую цѣль, — борьбу съ коммунистами.

Трезво и объективно подходя къ вопросу объ отношеніи южно-русскаго населенія, къ вопросу объ отдѣленіи Украйны отъ Россіи, нельзя самымъ категорическимъ и рѣшительнымъ образомъ не признать того, что подавляющее большинство этого населенія абсолютно противъ самостоятельности Украйны. Бѣда только въ томъ, что это большинство населенія, въ общемъ, политически недостаточно активно, неорганизовано. Аморфной массѣ большинства населенія противополагается шумливое и крикливое ничтожное его меньшинство, твердящее о самостійности. На территоріи Украйны создано мало организацій и группъ, русофильски настроенныхъ; сторонники формулы «свободная Украйна въ свободной Россіи» — распылены и недостаточно активны. Этимъ пользуются всякой марки самостійники, чтобы репетиловской шумливостью создать впечатлѣніе о томъ, что самостійниковъ — много, что они — вліятельны и сильны. Заграницей былъ созданъ Украинскій національный комитетъ, имѣющій центромъ Парижъ, а отдѣленія въ Константинополѣ и др. пунктахъ, при чемъ эта организація во главу угла своей программы ставила сочетаніе преданности національной украинской культурѣ съ горячей сыновней любовью къ общей матери Россіи. Украинскій національный комитетъ, ставъ на федералистическую платформу, энергично велъ борьбу съ самостійниками въ дипломатическихъ канцеляріяхъ, въ печати и т. д. Украинскій Національный Комитетъ выступалъ въ теченіе 1920 и 1921 гг. въ рѣзкой оппозиціи, какъ самостійникамъ, такъ и коммунистамъ, однако, 11 мая 1922 г. въ Генуѣ состоялось «соглашеніе» между предсѣдателемъ Укр. Нац. Ком. С. Маркотуномъ и предсѣдателемъ Сов. Нар. Комиссаровъ Украины Раковскимъ, при чемъ г. Маркотунъ предложилъ г. Раковскому «содѣйствовать» возстановленію экономическихъ сношеній русско-украинской федераціи и Франціи, способствуя «созданію необходимыхъ для того финансовыхъ, промышленныхъ и торговыхъ организацій». Добродіе Раковскій милостиво принялъ это предложеніе. И г. Маркотунъ, хотя и продолжающій «не раздѣлять коммунистическихъ идей», сталъ фактически чѣмъ-то вродѣ торговаго агента въ Парижѣ украинскихъ коммунистовъ и, объектомъ нѣкотораго вниманія французскихъ спекулянтовъ и гешефтмахеровъ. Подобной безпринципности и фиглярства не раздѣлилъ членъ Укр. Нац. Ком Н. М. Могилянскій, вышедшій изъ состава Комитета послѣ того, какъ г. Маркотунъ увѣровалъ въ «федерализмъ» и анти-самостійничество г. Раковскаго, согласившись служить цѣлямъ украинскихъ коммунистовъ не раздѣляя — словесно коммунистическихъ идей, столь ненавистныхъ населенію Украины. Правильную оцѣнку нынѣшней роли г. Маркотуна дало большевизанско-смѣновѣховское «Наканунѣ» (№ 69):... «параллельно съ торговой делегаціей М. И. Скобелева, въ Парижѣ явится подсобная организація, развивающая спеціально торговыя отношенія съ Украиной».

Оставляя въ сторонѣ вопросы характера персональнаго, нельзя не подчеркнуть живучести анти-самостійнической идеологіи среди населенія Украины. Не подлежитъ сомнѣнію, что организаціонныя усилія украинскихъ федералистовъ на родной почвѣ встрѣтятъ поддержку и симпатіи массъ населенія, въ глубинѣ души всегда настроенныхъ прошвъ самостійничества, но до сихъ поръ не организованныхъ для должнаго отпора напору самостійниковъ.

Нельзя отрицать того факта, что не разъ за время революціи случалось, что анти-большевистская власть сама своимъ поведеніемъ часто безцѣльно раздражала національное чувство населенія Украйны. Когда Добровольческая армія заняла въ серединѣ 1919 г. Кіевъ, все населеніе «матери городовъ русскихъ», въ томъ числѣ и украинскіе патріоты, со слезами умиленія и благодарности встрѣтили освободителей отъ всѣмъ одинаково ненавистнаго большевистскаго ига. Но главноначальствующимъ Кіева и его раіона былъ назначенъ ген. Драгомировъ, однимъ изъ ближайшихъ политическихъ совѣтчиковъ котораго былъ В. В. Шульгинъ, всегда со свойственной ему откровенностью признающійся въ своемъ рѣзко-отрицательномъ отношеніи къ украинскому движенію. Пропагандой при ген. Драгомировѣ вѣдалъ небезызвѣстный ех-депутатъ Савенко, который не нашелъ ничего остроумнѣе, какъ примѣненіе скалозубовскихъ принциповъ въ отношеніи къ украинской книгѣ. «Фельдфебеля въ Шевченки давъ», ближайшіе сотрудники ген. Драгомирова начали походъ на украинскую литературу, печать, общественность, кооперацію и т. д. Воскрешена была старорежимная «конфискація литературы» — «взять книги всѣ и сжечь»... — борьба съ украинскими газетами и журналами и т. д. При ген. Врангелѣ учли этотъ урокъ, не пошли по драгомировскому пути, стали даже заигрывать съ петлюровцами, мечтая ихъ использовать въ качествѣ военной силы, значеніе которой явно преувеличивалось. Но при ген. Врангелѣ «внѣшними сношеніями» вѣдалъ П. Б. Струве, памятный всему украинству своими ярко анти-украинскими статьями въ «Русской Мысли» и своимъ выходомъ изъ к.-д. партіи изъ-за обострившихся разногласій по вопросу объ украинской культурѣ и самоуправленіи. Рѣшительный отрицатель украинской культуры, антагонистъ П. Н. Милюкова по его думскимъ выступленіямъ противъ гоненія на украинскій языкъ и литературу, П. Б. Струве въ 1920 г. вдругъ сталъ заговаривать о федераціи съ Украйной и чуть-ли не о конфедераціи. Однако, этого рода разговорамъ не хватало искренности, они были слишкомъ проникнуты духомъ тактическаго оппортунизма и немудрено, поэтому, что и довѣрія въ украинскихъ кругахъ они не вызывали. Въ Севастополѣ искали путей по украинскому вопросу, то сносясь съ Петлюрой, то приглашая изъ Парижа делегацію украинскаго національнаго комитета, то назначая, то смѣняя генераловъ, состоявшихъ при ген. Врангелѣ въ качествѣ консультантовъ по украинскимъ дѣламъ. Разгромъ крымской арміи большевиками положилъ конецъ и планамъ о вступленіи отрядовъ ген. Врангеля на территорію приморской Украйны для координаціи тамъ своихъ дѣйствій съ повстанческими формированіями. Существовалъ даже проэктъ формированія арміи особаго назначенія — для вступленія въ Херсонскую и Екатеринославскую губ. подъ федералистическимъ русско-украинскимъ знаменемъ, но внезапная эвакуація Крыма помѣшала осуществленію этого плана и вообще прекратила «чехарду» севастопольскаго правительства въ отношеніи къ Украйнѣ.