Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны

Наличіе среди лидеровъ большевизма, среди комиссаровъ, чекистовъ и служащихъ продовольственнаго и иныхъ комиссаріатовъ извѣстнаго количества евреевъ, даетъ поводъ къ самой ожесточенной и кровожадной анти-еврейской агитаціи. Идя по линіи наименьшаго сопротивленія, сознательно — въ верхахъ — и безсознательно — въ низахъ, — игнорируя всю многосложную сущность большевизма, обобщая единичные факты и явленія, россійскіе антисемиты въ своемъ слѣпомъ озлобленіи причиняютъ много зла и горя не только еврейству, но и Россіи. Рядясь въ тогу ура-патріотовъ, срывая злобу на людяхъ, часто ни въ чемъ не повинныхъ, внѣшне только связанныхъ со своими соплеменниками, давно отъ еврейства отошедшихъ и съ нимъ порвавшихъ, активные россійскіе антисемиты сѣютъ злыя сѣмена, дающія недобрыя всходы. Казалось бы и безъ того довольно кругомъ крови, ненависти и злобы, а тутъ еще — эта «пытка страхомъ», эти кровавые навѣты, эта хлыстовская свистопляска «жидоѣдскаго» стиля. Жестокіе и кровавые погромы на югѣ производились бандами самаго различнаго и, часто, противуположнаго свойства. Петлюровцы, красноармейцы, добровольцы, махновцы, участники различныхъ «атаманскихъ» отрядовъ и шаекъ — всѣ устраивали погромы, всѣ убивали, ранили, грабили въ ервейскихъ мѣстечкахъ и городахъ со значительнымъ еврейскимъ населеніемъ. Слишкомъ часто замалчиваютъ погромы, устраиваемые частями красной арміи. Вотъ, между прочимъ, отрывокъ изъ приказа Буденнаго оть 20 октября 1920 г. по командуемой имъ второй конной арміи:

— «Мы должны во что бы то ни стало взять Крымъ и мы возьмемъ его, чтобы начатъ потомъ мирную жизнь. Нѣмецкій баронъ дѣлаетъ отчаянныя усилія, чтобы удержаться въ Крыму, но это ему не удастся. Ему помогаютъ измѣнники революціи — евреи и буржуи . Но достаточно будетъ рѣшительнаго удара славной конницы и предатели будутъ смѣтены. Будьте стойки и безпощадны. Крымъ будетъ нашъ». —

Въ красноармейскихъ «верхахъ» зарожденіе и допущеніе развитія погромнаго антисемитизма объясняется тѣмъ, что евреи — люди коммерческіе, что у нихъ всегда можно хорошо поживиться; поэтому, прежде всего за ними и «охотятся» въ надеждѣ поживиться.

Погромы, оставляя даже въ сторонѣ вопросы гуманитаризма, имѣютъ вредный для Россіи отголосокъ въ Европѣ и Америкѣ, затрудняя и препятствуя благопріятному разрѣшенію многихъ существенныхъ финансовыхъ и политическихъ вопросовъ. Въ періодъ Добровольческой арміи приходилось не разъ слышать въ Парижѣ и, притомъ, изъ среды не еврейской, вопросы о томъ, правда-ли, что на территоріи, занимаемой Добровольческой арміей, происходятъ погромы, разстрѣлы захваченныхъ въ плѣнъ евреевъ, недопущеніе евреевъ въ армію и т. д. Чувствовалось, при этомъ, что вопросы эти волнуютъ, что отъ формы и содержанія отвѣтовъ на нихъ зависитъ многое въ помощи иностранцевъ русскимъ національнымъ силамъ. Заграницей усвоили себѣ, что еврейскій вопросъ является въ русскихъ условіяхъ своеобразнымъ пробнымъ камнемъ искренности либеральныхъ заявленій и обѣщаній, способомъ испытанія правдивости декларацій и программъ. Мало того, погромы разлагающе дѣйствуютъ на власть, армію и населеніе. Допущеніе или смотрѣніе сквозь пальцы на погромную агитацію и погромныя дѣйствія разлагаетъ все окружающее, развращаетъ его, подрывая уваженіе къ законности и порядку. Иные воинскія отряды начинали съ грабежей еврейскихъ домовъ, потомъ, увлекаясь, начинали грабить и дома, не принадлежавшіе и не населенные евреями, ибо трудно уже было удержаться и провести границу между дозволеннымъ и недозволеннымъ, допустимымъ и недопустимымъ. Не является гипперболой утвержденіе, что одной изъ причинъ разложенія Добровольческой арміи явилась недостаточно энергичная борьба съ погромщиками въ военной формѣ: сперва грабили по мѣстечкамъ евреевъ, потомъ — стали грабить по селамъ и деревнямъ крестьянъ, всюду сѣя ненависть и злобу. Нельзя сказать, чтобы не было достаточно приказовъ, запрещающихъ погромы, былъ даже случай увольненія командира полка, допустившаго погромное выступленіе своихъ солдатъ, но, все-же, за всѣмъ этимъ не чувствовалось достаточно твердости, непреклонности, убѣжденности. Солдаты знали, видѣли и слышали, что часть офицерства открыто проповѣдуетъ «жидотрепку» — какъ послѣ этого было вѣрить запрещеніямъ переходить отъ словъ къ дѣлу. Въ Врангелевскій періодъ съ разрѣшенія высшаго военнаго начальства выѣзжали на фронтъ съ лекціями и докладами гг. Монаховъ, Руадзе, Ножинъ, Бурнакинъ и прочіе «спеціалисты» по части изслѣдованія «жидо-массонства», тайныхъ синедріоновъ и іудео-большевистскихъ заговоровъ. Одновременно, приблизительно на тѣже темы говорили съ амвона и нѣкоторые священослужители Крыма. Усиленная перепечатка и распространеніе пресловутыхъ «сіонскихъ протоколовъ», такъ грубо и мало-искуссно сфабрикованныхъ, но такъ дѣйствующихъ на темные и сбитые съ толку умы, — не могло не дать своихъ плодовъ. Генералъ Деникинъ опредѣленно отрицательно относился къ погромамъ, но онъ же отказывался издать общую декларацію по еврейскому вопросу, ссылаясь на «настроеніе въ арміи». Вмѣсто того, чтобы бороться съ этимъ настроеніемъ, его развивали и ему потакали закрытіемъ доступа евреямъ въ армію, недопущеніемъ въ офицеры и т. д. А потомъ — удивлялись тому, что изъ среды еврейскаго населенія проявлялось порою несочувствіе и глухая оппозиція Добровольческой арміи, что притокъ пожертвованій изъ еврейской среды не былъ достаточно высокъ. Помню, какъ при мнѣ убѣждали покойнаго одесскаго военнаго-губернатора Гришина-Алмазова въ публичномъ приказѣ заклеймить погромные призывы нѣсколькихъ офицеровъ, гарантируя, въ случаѣ опубликованія въ печати подобнаго приказа и проведенія въ жизнь заключающихся въ немъ каръ въ отношеніи погромщиковъ, значительное увеличеніе денежной помощи мѣстныхъ еврейскихъ круговъ Добровольческой арміи. Но подобный приказъ изданъ не былъ, не вызванъ была, связанный съ нимъ практическій эффектъ, не выбита была изъ подъ ногъ противниковъ Добровольческой арміи почва для пристрастнообобщенныхъ утвержденій о якобы погромномъ характерѣ всей Добровольческой арміи. Не оспаривая того, что имущіе слои населенія юга, безъ различія національности , должны были и могли-бы шире откликаться на матеріальныя нужды арміи, нельзя забывать того, что однимъ изъ первыхъ пожертвователей въ пользу арміи былъ одинъ изъ ростовскихъ купцовъ-евреевъ, что въ Одессѣ казначеемъ комитета помощи Добровольческой арміи былъ инженеръ-еврей и т. д. Вообще, только люди явно недобросовѣстные могутъ отрицать участіе во всѣхъ активныхъ анти-большевистскихъ организаціяхъ и партіяхъ многихъ видныхъ и вліятельныхъ евреевъ и, притомъ, на отвѣтственныхъ постахъ; не мало евреевъ имѣется и среди бѣженцевъ, не пожелавшихъ остаться при большевикахъ и не безъ основаній опасающихся расправы съ ихъ стороны. Убійство комиссара-еврея Урицкаго было совершено евреемъ-студентомъ Канегиссеромъ, Ленинъ былъ тяжело раненъ при покушеніи на его жизнь еврейкой Дорой Капланъ, прапорщикъ-еврей Виленскій былъ однимъ изъ первыхъ разстрѣлянныхъ большевиками офицеровъ и т. д. Имена разстрѣлянныхъ большевиками героевъ-борцовъ Канегиссера, Доры Капланъ, Виленскаго, разоблачителя убійцъ Шингарева прис. пов. Дубоссарскаго и др. жертвъ краснаго террора, будутъ записаны въ скорбный списокъ борцовъ, павшихъ въ борьбѣ за Россію.